– Здесь, видно, немножко пошалили ночью, да? Не переживай: лорд Ратледж очень щедрый и за все заплатит. А теперь дай-ка мне этот ключик!
Хозяин что-то возмущенно возразил, и Бентли, заинтересовавшись, попытался сесть в кровати.
– Ну не будь таким засранцем и дай мне этот ключ! – потребовал опять женский голос, который сопровождали глухие удары.
– Мадам! – возмутился хозяин. – Это респектабельная гостиница!
– Конечно. А я респектабельна, как сама старая королева, упокой Господь ее душу!
Последовали очередной глухой удар и еще несколько совсем не респектабельных слов, после чего в замочной скважине заскрежетал ключ. В комнату ворвалась Куинни, гордо выпятив, словно нос линейного корабля, бюст. Тщедушный хозяин прыгал вокруг нее, словно не в меру усердный терьер, пытаясь отобрать ключ.
Куинни раздраженно повернулась и со шлепком вложила ключ ему в ладонь.
– Держи, красавчик, и оставь нас вдвоем. У меня к нему дело деликатного свойства.
– Еще бы! У таких, как вы, других и не бывает, – ядовито заметил хозяин. – Но все же хотелось бы знать, когда он намерен заплатить за причиненный ущерб.
И глазом не моргнув, Куинни задрала юбки, обнажив толстую молочно-белую ляжку с подвязанным к ней зеленым сафьяновым кошельком. Хозяин охнул и отвел взгляд.
– Это то, что вы называете пенсией по старости, миленький, – фыркнула толстуха, доставая банкноту. – Держи и беги скорее вниз, пока я не сломала твою ручонку, – проворковала Куинни нежно. – И пришли сюда чайник кофе, два сырых яйца и кружку крепкого портера.
Хозяин проворно выскочил из комнаты. Бентли с трудом приподнялся на локте и прохрипел, указывая трясущимся пальцем на кучу одежды на полу:
– Подай мне пиджак. Я расплачусь с тобой, Куинни, а потом ты уберешься отсюда.
Комната вдруг закружилась перед глазами, и он был вынужден опять рухнуть на подушку.
– Я не уеду без вас, мистер Би: когда-то вы сделали для меня доброе дело, и старая Куинни этого не забыла, – она подсунула руку ему под плечи и усадила. – Может, попробуем прогуляться по комнате, а?
– Убирайся, черт тебя побери! – проворчал Бентли. – Я в неприличном виде.
– Ах, держите меня трое! – воскликнула Куинни в притворном ужасе. – Пощадите мои деликатные чувства!
Вскоре Бентли сидел, полураздетый, на краешке кровати. Комната уже почти не качалась.
– Да, видок у вас неважнецкий, мистер Би, – протянула она. – Но горячая ванна, чистая одежда и лекарство от старушки Куинни – и вы снова станете прежним красавцем.
Бентли закрыл лицо руками. Он покидал Чалкот в такой спешке, что даже смены белья не захватил. Ну и зрелище он будет представлять собой, когда появится дома в несвежей одежде, заросший щетиной, в облаке перегара! Фредди и видеть его не захочет!
Словно прочитав его мысли, Куинни указала на саквояж возле двери и гордо заявила:
– Я все упаковала сама, никто и не заметил. Правда, бритву забыла. Потом Милфорд прислал кучера и приказал отвезти меня сюда, прямо как знатную даму. Конечно, мы потратили целый день, пока вас отыскали.
Бентли поднялся наконец на ноги, а Куинни подошла к двери и крикнула, чтобы принесли ванну и горячей воды. Примчалась запыхавшаяся служанка с подносом, и Куинни в мгновение ока приготовила кружку какой-то адской смеси и чуть не насильно заставила Бентли выпить. Принесли сидячую ванну, следом за ней – несколько медных жбанов с горячей водой. И среди всей этой суеты она и ругала, и уговаривала его.
– Сколько уже вы в загуле-то? Из Чалкота вы уехали два дня как. Бедненькая миссис Ратледж просто вне себя.
Два дня? Где, черт возьми, он был все это время? Бентли смутно помнил, что прилично выиграл в каком-то состязании по боксу, а потом проиграл все деньги в затянувшейся на всю ночь игре в кости, но кроме этого не помнил ничего.
– Черт возьми, мне и правда нужно домой.
Куинни, поставив перед ванной ширму и затолкав за нее Бентли, пропыхтела:
– Да уж, что правда, то правда, мистер Би. Ведь она уезжает, а миледи очень тревожится из-за этого.
Бентли замер.
– Кто уезжает?
– Миссис Ратледж, эта худышка. Ее служанка притащила с чердака дорожные сундуки, и они вдвоем упаковывают вещи. Собираются выехать на рассвете.
Бентли страшно расстроился – а чего еще он мог ожидать? – и признался:
– Что ж, придется смириться с этим. У нас с Фредерикой была договоренность…
Куинни фыркнула:
– Это у вас, возможно, договоренность, а ваша жена ждет ребенка, и ей нужен муж, который помогал бы его растить!
Бентли застонал и шагнул в ванну:
– Не береди рану, Куинни, умоляю тебя!
– Она заперлась в своей комнате и проплакала целый день, – безжалостно продолжала Куинни из дальнего угла комнаты, встряхивая его одежду, привезенную из дома. – И не ела ничего, – добавила она с тяжелым вздохом. – Бедненький ребеночек родится крошечным, словно бельчонок.
Ребенок. Боже мой, она говорит о ребенке!
А голос Куинни стал еще суровее:
– Поэтому я сейчас упакую ваши вещи, мистер Би, и вы отправитесь с ней мириться, чего бы вам это ни стоило.
– Попробую, – буркнул Бентли, проворно намыливая тело.
Он знал, что не может продолжать пить, не причинив себе серьезного вреда. Может, все дело в возрасте, а возможно, просто надоело, но он больше не мог ни сбежать от себя куда глаза глядят, ни совершить какой-нибудь действительно дикий поступок. К тому же далеко ли он сбежал на этот раз? Черт возьми, да он даже за пределы Оксфордшира не выехал!
Однако два дня пьянства не изгладили из памяти последнее пожелание Фредди. Но если сделать то, о чем она просила, брата он потеряет, а если не сделать, останется без жены. Только теперь он осознал всю сложность ситуации.
Да, то, на чем настаивала Фредди, было похоже на сделку с дьяволом. Но возможно, это меньшее из зол? Да, он любит Кема, очень любит, пусть признаваться в этом и не хотелось, но он так устал от своей бродячей жизни, не имея ни собственного очага, ни дома, ни семьи! И конечно, он очень скучал по ней. Если бы продолжил топить тоску в алкоголе, чтобы забыть обо всем, то скоро оказался бы в могиле.
Задумавшись, он долго сидел без движения в ванне, пока его не вывел из ступора голос Куинни:
– Мистер Би! Поторапливайтесь, миленький. Нам бы только до дома добраться, а там разберетесь.
– Золотые слова, Куинни…
Глава 21
Несколько часов спустя Бентли стоял перед дверью кабинета брата и уже поднял руку, намереваясь постучать, но, черт возьми, как же это было тяжело! Он стал бы богат как Крез, если бы ему платили по гинее каждый раз, когда он стоял на этом самом месте и чувствовал себя так же скверно, как сейчас, когда на сердце тяжело от дьявольской смеси вины, гнева и вечного ожидания неприятностей.
Но на этот раз судьбе было угодно, чтобы дверь распахнулась, и он оказался нос к носу с Кемом. А нос брата представлял собой еще то зрелище: синий до черноты и распухший так, что закрыл пол-лица. Желтизна под левым глазом завершала картину, добавляя контрастный штрих. Нос сломан – так решил Бентли. А когда опухоль сойдет, на носу, по всей вероятности, останется шрам, и физиономия брата утратит свою привлекательность.
Если бы Бентли не был так подавлен, то наверняка не упустил бы случая отпустить по этому поводу что-нибудь саркастическое.
Выражение лица Кема было непроницаемым.
– Выглядишь отвратительно, старина, – он отступил на шаг и пропустил брата в кабинет. – Два дня пил? Или теперь модно не бриться?
Бентли сразу же ощетинился:
– Чья бы мычала! Если ты не хочешь меня видеть, то так прямо и скажи.
Криво усмехнувшись, Кем направился к камину, уселся в свое любимое кресло и жестом предложил брату сесть напротив. Из-под письменного стола выскочил котенок, прыгнул к Кему на колени, и тот взял его на руки. Теперь это был не просто пушистый комочек, а хорошенькая серая кошечка с белыми лапками и кончиком хвостика. Надо тоже завести кошку в Белвью, почему-то подумал Бентли. Если, конечно, они вообще переедут туда.
Он закрыл дверь и уселся напротив брата.
Кем откашлялся, словно перед выступлением в парламенте, и начал, поглаживая котенка:
– Бентли, ты должен знать, что тебе здесь всегда рады. Я никогда не понимал, почему ты внушил себе, что это не так. Я рад, что ты вернулся домой, и уверен, что Фредерика вздохнула с облегчением.
– Она еще не знает, – буркнул Бентли, потупив взгляд.
– Побойся бога! Она чуть с ума не сошла от горя! Отправляйся к ней немедленно.
– Не могу: она не захочет меня видеть. Сначала мне нужно кое-что сделать, а потом приду к тебе, чтобы получить хорошую затрещину, прежде чем ты выгонишь меня из дому. Советую целиться в нос: тогда мы станем похожи, как близнецы.
Кем фыркнул:
– Да уж, отделал ты меня знатно. Но мне не нужны такие подарки. Фредерика объяснила, откуда у нее эта ссадина. Видит бог, в глубине души я был уверен, что ты на такое не способен. Прости, у меня что-то стали пошаливать нервы.
– Сочувствую, – пробормотал Бентли, – но это не имеет значения.
– Для меня имеет, – возразил Кем. – Я был не прав, обвинив тебя в бесчестном поступке.
– Это еще не все.
Кем удивленно взглянул на брата:
– В таком случае продолжай, я слушаю.
Но Бентли тяжело дышал, не в силах найти подходящих слов. Да и как признаешься в том, о чем молчал бо́льшую часть своей жизни?
– Это… это о Кассандре.
– Какое это может иметь отношение ко всему остальному?
– Синьора Кастелли мне сказала, что прошлое, истекая кровью, влияет на настоящее, – прошептал Бентли.
Когда Кем в недоумении взглянул на него, Бентли лишь закрыл глаза и подумал обо всем, что было поставлено на карту. Больше откладывать нельзя.
– Я должен тебе признаться… У меня с Кассандрой… кое-что было.
Кем чуть склонил голову набок:
– Кое-что?
– Да, – Бентли сделал глубокий вдох. – Физическая… нет, черт возьми… в общем, связь.