– Я думал, она просто какая-то модель, – пробормотал, запинаясь, дилер.
– Ой, с ней разговаривает Ларри. Видно, подготовился заранее к сегодняшнему событию. Вы опоздали. – Домиэлла цокнула языком.
Убедив арт-дилера, который загнал ее в угол на балконе, в том, что она действительно не хочет увидеть Кунса[67], Астрид позвонила мужу.
Майкл поднял трубку после четырех звонков, его голос звучал сонно:
– Привет. Все хорошо?
– Да.
– Ты в курсе, что тут полвторого ночи?
– Да. Но думаю, что ты единственный в доме, кто может спать. Людивин только что написала мне, что Кассиан все еще не спит. Он опять боится темноты. Ты правда запирал его в шкафу?
Майкл разочарованно вздохнул:
– Ты не понимаешь. Он всю неделю вел себя как настоящий вредитель. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, он входит в раж.
– Он хочет привлечь твое внимание. Хочет играть.
– Большой зал не игровая комната. Мои машины не игрушки. Он должен научиться контролировать себя, в его возрасте я не прыгал весь день, как орангутанг.
– Он активный, энергичный ребенок. Весь в отца!
Майкл фыркнул:
– Если бы я вел себя так, как он, папа устроил бы мне порку. Десять ударов по заднице ротанговой палкой[68].
– Ну слава богу, что ты не твой отец.
– Кассиан – просто дикарь, и сейчас ему пора научиться дисциплине.
– Он и так дисциплинирован. Ты же видишь, насколько он спокойнее, когда я рядом? Я думаю, было бы куда лучше, если бы ты просто уделял ему больше внимания. Это не значит сидеть у бассейна с ноутбуком, пока он играет. Отведи его в зоопарк, в сад у залива. Он просто хочет побыть с папой.
– Теперь ты хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым.
– Ничего подобного, дорогой. Но разве ты не понимаешь? В мое отсутствие у тебя появляется возможность проводить с ним больше времени. В следующем году он пойдет в подготовительный класс, а затем начнется вся эта академическая гонка. Малыш так быстро растет, и ты никогда не вернешь это время.
– Хорошо, лах, хорошо! Ты выиграла. Я плохой отец.
Астрид собрала в кулак ткань юбки.
– Дело не в победе, и ты не плохой отец. Это просто… – начала Астрид, но Майкл перебил ее:
– Я постараюсь добиться большего успеха завтра, пока ты будешь веселиться в Венеции. Выпей за меня бокальчик «Беллини».
– Так нечестно. Ты же знаешь, я обещала музею отправиться в эту поездку. Мы пытаемся сделать некоторые важные вещи во благо Сингапура. Я провожу с Кассианом бо́льшую часть года, а ты восемьдесят процентов этого времени – в командировках.
– Ох, прости, что я рву свою пятую точку, чтобы обеспечить будущее для моей семьи. Пока ты трудишься как пчелка «на благо Сингапура», я вкалываю исключительно для тебя и Кассиана!
– Майкл, нам не придется голодать в обозримом будущем, ты же знаешь.
Майкл долго молчал.
– Знаешь, в чем настоящая проблема, Астрид? Проблема в том, что тебе никогда не приходилось беспокоиться о деньгах. Ты не понимаешь, как трудно они даются, ведь ты сморкаешься, а из носа летят купюры! Ты никогда не ощущала страха, который испытывают нормальные люди. А я мотивирован этим страхом. Я построил на этом собственное состояние. Я хочу привить сыну тот самый страх. Однажды он унаследует много денег, однако ему нужно знать, что он должен их заработать. У него должны быть границы. В противном случае он просто станет таким, как твой брат Генри или кто-то из твоих напыщенных двоюродных братьев, которые не трудились ни дня в своей жизни, но считают, что владеют целым миром!
– Теперь ты злишься, Майкл. Это крайне несправедливое обобщение.
– Ты же знаешь, я говорю правду. В конце концов, твой сын принял решение повредить мою машину. Твой сын принял решение ругаться как сапожник. А ты продолжаешь оправдывать его.
– Ему всего ПЯТЬ! – сказала Астрид, повышая голос.
– ТАК И Я ОБ ЭТОМ, МИЛАЯ! Если мы не разберемся с ним сейчас, то никогда ничего не исправим.
Астрид глубоко вздохнула:
– Майкл, я действительно не хочу сейчас с тобой ссориться из-за этого.
– Я тоже не хочу. Я хочу немного поспать. Кое-кто из нас должен работать по утрам.
С этими словами Майкл повесил трубку. Астрид сунула телефон в сумочку и прислонилась к балюстраде, чувствуя разочарование. Сумерки сгустились над городом, и в воде мерцало отражение огней, вспыхивающих во всех палаццо на другом берегу канала. Это нелепо. Я стою в одном из самых красивых мест на планете и спорю по поводу воспитания сына.
Домиэлла с компанией вышла на террасу, и Астрид увидела своего друга Грегуара де Лерм-Пьера.
– Астрид! Я не поверил, когда Домиэлла сказала мне, что ты тоже здесь! Что ты делаешь в Венеции? Я не знал, что ты любишь такие тусовки, – щебетал Грегуар, одарив Астрид привычным парижским четырехкратным поцелуем.
– А я тут видами любуюсь, – рассеянно пробормотала Астрид, все еще пытаясь прийти в себя после разговора с мужем.
– Да-да! Ты наверняка знаешь моих друзей Паскаля Пана и Изабель У из Гонконга?
Астрид поприветствовала элегантную пару. Паскаль был в безукоризненного покроя костюме с легкой искрой, а Изабель выбрала для ужина черное платье «Кристиан Диор» с открытыми плечами и расклешенной юбкой до колен. Ее волосы были уложены низким валиком в греческом стиле, на шее блестело изумительное золотое ожерелье в форме пальмовых листьев от Мишель Ока Донер. Внезапно Астрид осознала, что они не были парой. Может ли эта Изабель У, стоящая перед ней, быть женой Чарли?
Та заметила искру узнавания в глазах Астрид и просто сказала:
– А я знаю, кто вы.
Грегуар усмехнулся:
– Видишь, как тесен мир, когда ты рядом!
– Приятно наконец-то познакомиться. – Астрид кивнула Изабель, добавив: – Чарли рассказал мне о ваших усилиях по сбору средств для музея «М+»[69]. Я думаю, это потрясающе. Самое время, чтобы в Гонконге появилось пространство для современного искусства мирового класса.
– Спасибо. Я полагаю, вы недавно видели Чарли? – поинтересовалась Изабель.
– Да. Мне жаль, что вы не смогли присоединиться к нам в нашей поездке по Калифорнии.
Изабель оцепенела. Она была ошеломлена. Калифорния? Она знала, что Чарли столкнулся с Астрид на благотворительном балу, но слыхом не слыхивала ни о какой поездке.
– Вы хорошо провели время?
– О да! Мы планировали поехать в Саусалито, но затем решили, что лучше будет прокатиться по побережью в Монтерей и Биг-Сур.
– Дайте угадаю… Он отвез вас на ужин в «Пост ранч инн»?
– На обед. Райское местечко, правда?
– Еще бы! Что ж, было приятно наконец встретиться с вами, Астрид Леонг.
Изабель повернулась, чтобы снова отправиться в бальный зал с Паскалем. Астрид осталась на балконе с Домиэллой и Грегуаром. Летняя жара все еще ощущалась в мягком вечернем бризе, издалека доносился звон колоколов собора Сан-Марко.
Паскаль неожиданно появился на балконе и поспешно сказал Грегуару:
– Изабель уезжает. Ты остаешься или едешь?
– Все в порядке? – спросила Астрид.
Паскаль пристально посмотрел на нее:
– Как мило с твоей стороны выпалить все это в лицо Изабель.
– Простите – что? – пробормотала Астрид в замешательстве.
Паскаль глубоко вздохнул, пытаясь сдержать ярость.
– Я не знаю, кем ты себя вообразила, но никогда не видел подобной наглости. Обязательно было так явно намекать Изабель, что ты трахалась с ее мужем вдоль всего побережья Калифорнии?
Домиэлла ахнула и схватила Астрид за плечо.
Астрид яростно затрясла головой:
– Нет-нет, это какое-то недоразумение! Мы с Чарли просто старые друзья…
– Старые друзья? Ха! До сегодняшнего вечера Изабель даже не была уверена, что ты еще жива!
4Бао
Бунд, 3, Шанхай
Зеленый «роллс-ройс» отеля ждал на подъездной дорожке, чтобы доставить Ника и Рейчел на ужин, но ресторан находился всего в шести кварталах, и они решили прогуляться. Вечер для начала июня был необычайно прохладным, и, шагая по легендарной набережной, известной как Бунд, Ник вспомнил утро в Гонконге, когда ему было лет шесть.
Родители отвезли его вглубь сельской местности, в Новые Территории Коулуна, по извилистой горной дороге. На вершине располагалась смотровая площадка, где толпились туристы. Они любовались видами и выстраивались в очередь, чтобы прильнуть к вращающемуся металлическому биноклю, установленному на ржавых перилах. Отец поднял Ника, и тот уставился в видоискатель.
– Видишь? Это граница с Китаем. Вот откуда родом твои предки, – сказал Филип Янг сыну. – Внимательно смотри, потому что мы не можем пересечь эту границу…
– Почему, пап?
– Это коммунистическая страна, а в наших сингапурских паспортах стоит отметка «Запрещен въезд в КНР». Но надеюсь, в один прекрасный день ты сможешь туда отправиться.
Ник прищурился, разглядывая грязно-коричневый пейзаж. Он в общих чертах мог различить какие-то вспаханные поля и оросительные каналы, но не более того. Где же граница? Мальчик пытался найти Великую стену, ров или какой-либо знак, указывающий, где закончилась колония Британской империи Гонконг и началась Китайская Народная Республика, но тщетно. Линзы видоискателя были грязными, а подмышки болели от того, что его цепко держали руки отца. Ник попросил, чтобы отец поставил его на землю, после чего пулей слетал к леди, продававшей всякую снедь в ларьке неподалеку. Рожок мороженого «Корнетто» был гораздо интереснее, чем вид на Китай. Родина предков показалась Нику скучной.
Но Китай времен детства не имел ничего общего с невероятными достопримечательностями, которые сейчас окружали Ника. Шанхай был огромным мегаполисом, раскинувшимся на берегах реки Хуанпу, «Восточным Парижем», здесь небоскребы фантастической высоты боролись за внимание с величественными европейскими фасадами нача