– Это был мой биржевой маклер. Вот, позволь дать тебе важный совет. Стоит продавать без покрытия акции «ТТЛ холдингс». Знаешь такую компанию? Раньше ею владел Тай То Луй, ну, тот мужик, который упал замертво от сердечного приступа два года назад в борделе в Сучжоу? Мой биржевой маклер точно знает, что его никчемного сыночка, унаследовавшего империю, похитила триада «Одиннадцать пальцев». Как только об этом станет известно, акции рухнут. Надо продавать без покрытия прямо сейчас.
– Дайте-ка я проверю эту сплетню, прежде чем вы начнете избавляться от акций, – посоветовал Чарли.
– Ай-я, а я уже велела начать короткие продажи. Если не воспользуюсь преимуществом, то ничего не заработаю…
Чарли достал мобильный телефон и позвонил своему финансовому директору Аарону Шэку.
– Эй, Аарон, я знаю, что ты играешь в гольф с генеральным директором «ТТЛ». Ходят слухи, что Бернарда похитила триада «Одиннадцать пальцев». Можешь проверить эту информацию? Что значит «нет необходимости»? – Чарли помедлил секунду, слушая Аарона, а затем рассмеялся. – Ты уверен? Чувак, это намного лучше, чем слухи о похищении, но раз ты это говоришь, я тебе верю.
Он закончил разговор и посмотрел на женщину:
– Я только что говорил с моим другом, который очень хорошо знает сына дато. Его никто не похищал. Он жив и совершенно свободен.
– Правда? – уточнила женщина с недоверием.
– Сворачивайте продажи на понижение до конца дня – и получите хорошую прибыль. Это просто ложный слух, клянусь. Можете доверять своему биржевому маклеру, но я уверен, что вы знаете: есть другие, не такие честные. Они распространяют слухи только для того, чтобы сдвинуть цену акции на несколько пунктов и быстренько нажиться.
– Ай-я, вот же люди! Говорю вам, что-то не так с этим миром! Люди лгут направо и налево!
Чарли кивнул. Внезапно давнишние слова отца отозвались эхом в его голове. Это был один из многих случаев, когда У Хаолянь лежал в больнице и думал, что его время на исходе. Чарли стоял у изножья кровати, пока отец давал последние наставления, и это длилось часами. У Хаолянь разглагольствовал о том, чтобы матери никогда не пришлось выезжать из большого дома в Сингапуре, и распорядился оплачивать всех тайских катой[81] его младшего брата, но среди увещеваний рефреном проходила одна мысль: «Боюсь, когда ты встанешь у руля, то пустишь по ветру все нажитое непосильным трудом за последние тридцать лет. Придерживайся инноваций, потому что никогда не сможешь сам управлять финансами. Нужно удостовериться, что в руководстве самые крутые умники, нанимай только выпускников программ MBA Гарварда или Уортона и затем убирайся с дороги. Потому что ты чертовски честен – лжец из тебя просто никудышный».
Наследник сумел доказать, что отец был не прав по части ведения бизнеса, но его слова по отношению к нему, Чарли, были справедливы. Он ненавидел ложь, желудок словно сжимало тисками всякий раз, когда приходилось врать. И сейчас Чарли было плохо из-за того, что он солгал Астрид.
– Допивай, это дорогой женьшень! – велела женщина.
– Да, тетушка.
Выпив остатки лекарственного напитка и заплатив торговке, Чарли вернулся в кабинет и сел сочинять письмо.
От: Чарли У
Дата: 10 июня 2013, 5:26 PM
Кому: Астрид Тео
Тема: Признание
Привет, Астрид!
Не знаю, с чего начать, так что начну с начала. Я не был честен с тобой. Изабель была в ярости. Она позвонила мне посреди ночи, орала благим матом, а потом отправила дочек к своим родителям. Она отказалась слушать мои объяснения, а теперь не отвечает на звонки. Грегуар сказал мне, что сегодня утром она уплыла на яхте Паскаля Пана. Думаю, они направляются на Сицилию.
По правде говоря, Изабель и я не смогли исправить ситуацию даже после второго медового месяца на Мальдивах. Наши отношения до такой степени накалились, что я вернулся в свою квартиру в Мид-Левелс. Единственное, о чем мы договорились: я не должен был делать ничего, что скомпрометировало бы ее.
К сожалению, это случилось прошлой ночью. Ее образ счастливой замужней женщины разлетелся вдребезги в присутствии Паскаля Пана, а все, что ему становится известно, скоро узнаёт и остальная часть Гонконга. Я, правда, не уверен, что меня это вообще волнует.
Ты должна кое-что понять, Астрид. Мой брак с Изабель был ошибкой. Все пошло не так еще до того, как мы поженились. Все считают, что меня отправили в Гонконг, чтобы вести семейный бизнес, но на самом деле я попросту сбежал. Я был раздавлен после нашего расставания и несколько месяцев находился в депрессии. На работе все валилось из рук, и в итоге отец спихнул меня в наш отдел исследований и разработок с глаз долой, но именно здесь я расцвел. Я с головой ушел в разработку новых продуктовых линеек, перестав быть просто подражателем, который крадет идеи у лучших технологических компаний Силиконовой долины. В результате бизнес рос в геометрической прогрессии. Я хочу поблагодарить тебя за это.
Я познакомился с Изабель на яхте – эту вечеринку, по совпадению, устроили твой кузен Эдди Чэн и его лучший друг Лео Мин. Эдди был одним из немногих людей, которые действительно жалели меня. Я должен признаться – изначально я держался подальше от Изабель, потому что она напомнила мне тебя. Ее тоже постоянно недооценивали из-за красоты. А ведь она превосходный адвокат, окончила юридический факультет Бирмингемского университета и быстро стала одним из лучших судебных юристов Гонконга. При этом ее отличало безупречное чувство стиля и порода. Ее отец – Джереми Лай, выдающийся адвокат. Его семья – из Коулуна и, как говорится, «со старыми деньгами», а мать Изабель происходит из богатого семейства индонезийцев китайского происхождения. В общем, я не хотел влюбляться в очередную недосягаемую принцессу, скованную семейными правилами.
Но потом, узнав Изабель поближе, я обнаружил, что она не похожа на тебя. Без обид, но она была твоей противоположностью – дикой и свободной, совершенно безалаберной. Мне это казалось волнующим. Ей было наплевать на то, что думают ее родные, а они, как оказалось, считали, будто солнце и луна вращаются вокруг Изабель и она по определению не может сделать ничего плохого. В довершение всего я понравился ее родителям. Думаю, отчасти потому, что до меня она встречалась с шотландцем, австралийцем и афроамериканцем. Так или иначе папа с мамой очень обрадовались, когда Изабель привела домой китайского парня. Они с распростертыми объятиями встречали друга дочери на пороге с первых же дней нашего знакомства, приняли как родного и, похоже, полюбили – для меня это было чем-то новеньким. После шести месяцев бурного романа мы поженились, а остальное ты знаешь…
Хотя нет, не знаешь.
Все думают, что мы так быстро сыграли свадьбу, потому что она забеременела. Да, она и правда была беременна, но не от меня. Та черта, за которую я изначально полюбил Изабель, – ее непредсказуемость, – была ее проклятием.
Через три месяца после того, как мы начали встречаться, она внезапно исчезла. Все шло так хорошо, что я стал понемногу оттаивать после нашего с тобой разрыва. Затем однажды Изабель пропала. Оказывается, она встретилась с одним из своих индонезийских двоюродных братьев, чтобы выпить во «Флориде» (помнишь тот ужасный бар на Лан Квай Фонг?[82]), и тот притащил с собой приятеля. Какого-то индонезийца, работавшего моделью. Двоюродный брат Изабель и глазом моргнуть не успел, как она куда-то смылась вместе с парнем. Через несколько дней я узнал, что они отправились на Мауи, уединились на какой-то частной вилле и крутят страстный роман. Она, мол, не вернется в Гонконг и разорвала связь со всеми нами. Я не мог понять, что происходит. Я был в отчаянии, как и ее родители.
Потом выяснилось: нечто подобное случалось и раньше. Причем не один раз, а несколько. Год назад она встретила какого-то афроамериканца в самолете по пути в Лондон, внезапно бросила работу и переехала с ним в Новый Орлеан. А за два года до этого были австралийский сёрфингист и кондоминиум в Голд-Косте… Вскоре я понял, что проблема куда серьезнее, чем мы предполагали. Моя сестра в то время изучала психофармакологию, и она предположила, что у Изабель может быть пограничное расстройство личности. Я пытался поговорить об этом с ее родителями, но они категорически все отрицали. Они не могли смириться с тем фактом, что их любимая дочь страдает психическим заболеванием, хотя его можно было бы вылечить, если задаться такой целью. Они никогда не заставляли ее обращаться к психологу или обследоваться, а просто мирились с ее «фазами дракона», как сами это называли. Изабель родилась в год Дракона, и для них это служило оправданием подобного поведения. В общем, родители Изабель умоляли меня поехать на Гавайи и «спасти ее».
Я так и поступил. Полетел на Мауи. Оказалось, манекенщика и след простыл, а Изабель живет в какой-то коммуне «Радикальных фей»[83]. А еще она была беременна. Срок четыре месяца. Безумство прошло, и теперь Изабель было стыдно возвращаться домой. Делать аборт было слишком поздно, да она и не хотела отказываться от ребенка, но не могла просто взять и уехать в Гонконг. При встрече Изабель уверяла, что никто никогда не любил ее так, как я, и умоляла жениться на ней. Ее родители упрашивали меня быстренько сыграть свадьбу на Гавайях. Я согласился. У нас была одна из тех «интимных свадеб в кругу близких родственников» в отеле «Халекулани» на пляже Вайкики.
Пойми, я сделал этот шаг с широко открытыми глазами. Я видел, что под маской болезни скрывается прекраснейший человек, и отчаянно хотел помочь ей. Когда все было замечательно, на тебя словно лился солнечный свет, вся эта чернота отступала. Изабель была чудесной, и я был влюблен в эту ее ипостась. Или, по крайней мере, так говорил себе. Я считал, что, если рядом с ней будет спокойный и уравновешенный муж, который поможет должным образом справиться с проблемами психического здоровья, все придет в норму.