– Августин, я думаю, сюда подойдут лоферы от Гуччи, а не мокасины от Балли.
– Какие? – прошелестел Августин почти шепотом.
– Что? Громче!
– Какие лоферы надеть? – повторил Августин, но не намного громче.
– Сэр, какие лоферы выбрать? У него две пары от Гуччи, – вмешалась Лаарни, филиппинская няня.
– Конечно, бордовые с красно-зеленой полосой! – буркнул Эдди, сурово глядя на шестилетнего сына, а потом выругался по-кантонски: – Ты вообще, что ли? Ты серьезно собирался надеть черные туфли с брюками цвета хаки?!
Лицо Августина покраснело, он готов был расплакаться.
– Хорошо, это подойдет для чайной церемонии. Теперь идите и переоденьтесь в одежду для свадьбы. Быстрее, у вас пять минут.
Фиона, няня и служанка быстро отвели детей обратно в их спальни.
Через десять минут Фиона спустилась по спиральной лестнице и предстала перед мужем в минималистском сером платье с открытыми плечами и одним асимметричным рукавом. Эдди едва мог поверить своим глазам:
– Ты что, рехнулась? Ради всего святого, что это на тебе?
– В смысле?
– В прямом! Что это за платье?! Ты как будто в трауре.
– От Жиль Зандер. Мне оно очень нравится. Я показывала тебе фото, и ты одобрил.
– Не припомню никаких фото. Я бы ни за что такое не одобрил. Ты в нем как овдовевший синий чулок.
– Откуда ты взял такое выражение? Синие чулки не замужем, не могут они быть вдовами, – сухо заметила Фиона.
– Поучи еще меня. Плевать я хотел. Как ты можешь выглядеть как живой труп, когда мы все такие красивые! Посмотри, какие яркие наряды у детей! – Эдди показал на своих отпрысков, те смущенно съежились.
– Я надену бриллиантовое колье с нефритовыми вставками и нефритовые серьги в стиле ар-деко.
– И все равно будешь выглядеть как на похоронах. Мы идем на свадьбу года, где соберутся королевские особы, богатейшие люди в мире и вся моя родня. Я не хочу, чтобы окружающие подумали, что я не могу себе позволить купить жене нормальное платье.
– Во-первых, Эдди, я его купила на свои деньги, поскольку ты никогда не оплачиваешь мою одежду. Во-вторых, это одно из самых дорогих платьев, какие я когда-либо приобретала.
– Но оно не выглядит дорогим.
– Эдди, ты себе противоречишь. Сначала говоришь, чтобы я одевалась дороже, чем твоя двоюродная сестра Астрид, а потом критикуешь все мои покупки.
– Я тебя критикую, когда ты напяливаешь на себя дешевые тряпки. Не позорь меня и детей.
Фиона устало покачала головой:
– Ты даже понятия не имеешь, что выглядит дешево, Эдди. Например, дешево выглядит твой блестящий смокинг. Особенно когда я вижу, что брюки держатся на булавке.
– Чепуха! Смокинг стоит шестьсот евро. Все поймут, какая это дорогая ткань, как искусно он пошит, тем более когда итальяшки перешьют брюки. Булавки – временная мера. Я застегну пуговицы для фотосессии, никто ничего и не заметит.
Прозвучал звонок, но не просто звонок, а сложная мелодия, практически симфонический оркестр.
– Наверное, это Рассел Винг. Каллиста, сними очки. Фи, переоденься. Немедленно.
– Почему бы тебе не пойти в мою гардеробную и не выбрать самому подходящий наряд? – спросила Фиона. Ей не хотелось больше спорить.
В этот момент в гостиную вошел известный фотограф Рассел Винг, который специализировался на работе со знаменитостями.
– Вы только посмотрите на Чэнов! – Он добавил по-кантонски: – Красотища!
– Привет, Рассел, – широко улыбнулся Эдди. – Спасибо, специально для тебя принарядились.
– Фиона, ты просто сногсшибательна в новом платье! Это коллекция следующего сезона Рафа Симонса для модного дома Жиль Сандер? Как тебе удалось отхватить это чудо? Только вчера фотографировал Мэгги Чун[116] в таком же платье для китайского «Вог».
Фиона промолчала.
– Ох, я всегда стараюсь, чтобы у моей женушки было все самое лучшее, Рассел. Пойдем, плесну твоего любимого коньяка, пока мы не начали. Без церемоний! – весело сказал Эдди. Он повернулся к Фионе. – Милая, а где твои бриллианты? Надень то прелестное ожерелье с нефритовыми вставками, а потом Рассел начнет фотосессию. Мы же не хотим отнимать у него много времени?
Пока Рассел делал финальные снимки семейства Чэн, позирующего в холле перед огромной бронзовой скульптурой жеребца липицианской породы, еще одна тревожная мысль пришла в голову Эдди. И как только фотограф вышел за дверь вместе со всем своим оборудованием и бутылкой коньяка «Камю», Эдди позвонил своей сестре Сесилии:
– Сесилия, какие цвета вы с Тони наденете на свадьбу Колина?
– О чем, черт возьми, речь? – спросила Сесилия по-кантонски.
– Ну, какого цвета платье ты наденешь на бал?
– Какого цвета платье? Откуда я знаю? Свадьба еще через неделю, я еще об этом не думала, Эдди.
– Ты не купила новое платье по этому случаю? – Эдди ушам своим не верил.
– Нет, а зачем?
– Поверить не могу! А Тони в чем пойдет?
– Наверное, в темно-синем костюме, как обычно.
– Не в смокинге?!
– Нет, это же не его свадьба, Эдди.
– Но в приглашении указано: «Мужчинам быть во фраках, женщинам в вечерних туалетах»!
– Это же Сингапур, Эдди. Там никто подобные вещи не принимает всерьез. У сингапурских мужчин нет чувства стиля. Я тебе гарантирую, половина припрется даже не в костюмах, а в этих ужасных рубашках из батика.
– Я думаю, что ты ошибаешься, Сесилия. Это же свадьба Колина Ху и Араминты Ли, там будут все сливки общества, и одеться нужно так, чтобы произвести впечатление.
– Ну, флаг тебе в руки, братик.
Черт, черт, черт! Чэны будут выглядеть как крестьяне. Чертовски типично. Интересно, можно ли уговорить Колина пересадить их подальше от родни?
– А ты знаешь, что папа с мамой наденут?
– Хочешь верь, хочешь нет, но я не в курсе.
– Ну, нам по-прежнему нужно одеться в определенной цветовой гамме, Сесилия. Там будет много прессы, и я хочу убедиться, что цвета будут сочетаться. Не надо надевать ничего серого на само событие – Фиона выбрала серое вечернее платье от Жиль Сандер. На репетицию она наденет лавандовое платье от Ланвин, а в церковь – платье оттенка шампань от Каролины Эрреры. Можешь позвонить маме и передать ей?
– Конечно, Эдди.
– Мне нужно еще раз отправить тебе цветовую схему эсэмэской?
– Давай. Извини, мне пора бежать, Эдди. У Джейка снова кровь пошла носом.
– Ой, чуть не забыл. А Джейк в чем будет? Мои сыновья будут в смокингах от Ральфа Лорена с темно-фиолетовыми камербандами…
– Мне правда пора. Не волнуйся, Джейк будет не в смокинге. Мне очень повезет, если удастся надеть на него хотя бы рубашку.
– Погоди, последний вопрос. Ты говорила с Алистером? Он все еще не отказался от идеи притащить эту Китти Понг?
– Поздняк метаться. Алистер вчера уехал.
– В смысле? Он не говорил, что поедет раньше.
– Он сразу собирался поехать в пятницу, Эдди. Если бы ты чаще с нами общался, то был бы в курсе.
– А зачем он так рано поехал в Сингапур?
– Не в Сингапур. Он в Макао на мальчишнике у Колина.
– ЧТО-О-О?! Мальчишник Колина в эти выходные? Кто, черт побери, пригласил туда Алистера?!
– Ты правда хочешь услышать от меня ответ?
– Но Колин всегда больше общался со МНОЙ! – заверещал Эдди, чувствуя, как подскочило внутричерепное давление.
А потом раздался странный треск. Это брюки разошлись по шву на заднице.
11Рейчел
Девушки, собравшиеся на девичник, наслаждались ужином на закате дня. Они сидели за длинным столом под пологом из разлетающегося оранжевого шелка, в окружении серебряных фонарей, бросающих свет на девственно-белый песок. Сумерки превращали нежные волны в изумрудную пену, и это вполне мог быть снимок из журнала «Кондэ наст трэвелер», вот только разговоры за столом разрушали эту иллюзию.
В качестве первого блюда был подан молодой латук с сердцевиной пальмы и заправкой из кокосового молока. В данный момент девушки слева от Рейчел увлеченно обсуждали бойфренда своей подруги.
– Говоришь, он только что стал старшим вице-президентом? Но занимается розничным обслуживанием, а не инвестиционно-банковской деятельностью, верно? Я говорила с моим парнем Родериком, и он считает, что Саймон, вероятно, зарабатывает шестьсот или восемьсот тысяч базовых окладов, если повезет. И не получает миллионы в виде бонусов, как инвестиционные банкиры, – фыркнула Лорен Ли.
– Еще одна проблема – это его семья. Саймон даже не самый старший брат, а четвертый из пяти! – рассуждала Паркер. – Мои родители хорошо знают Тинов, но позвольте сказать, как бы они ни были респектабельны, богатыми их не назовешь. Мама говорит, что их состояние – двести миллионов. Максимум! Если разделить на пятерых, то Саймону еще повезет, если он отхватит хотя бы сорок. Да и это случится еще не скоро. У него совсем еще молодые родители. Отец снова баллотируется в парламент?
– Мы просто желаем тебе счастья, Изабель, – сказала Лорен, сочувственно похлопывая подругу по руке.
– Но… я его люблю… – пролепетала Изабель, запинаясь.
Франческа Шоу перебила ее:
– Изабель, я скажу тебе прямо, раз все остальные зря тратят время на любезности. Ты не можешь позволить себе такую роскошь, как любовь к Саймону. Давай я тебе все разложу по полочкам. Будем щедры и предположим, что Саймон зарабатывает по восемьсот тысяч в год. После налогов и взносов в ЦРФ[117] он принесет домой всего около полумиллиона. Как ты собираешься жить на такие деньги? А теперь посчитай: придется выложить миллион долларов за каждую спальню, а вам нужно как минимум три, и вот уже три миллиона за квартиру в районе Букит-Тимах. То есть сто пятьдесят тысяч в год уйдет на ипотеку и налоги на недвижимость. Потом, допустим, у вас будет двое детей. Ты захочешь отправить их в хорошую школу, а это еще по тридцать тысяч в год, на двоих шестьдесят плюс по двадцать тысяч на репетиторов. Итого сто тысяч только на школу. Служанки и няни – две служанки из Индонезии или Шри-Ланки обойдутся вам еще в тридцать тысяч, а если захочешь, чтобы одна из них была из Швеции или Франции, тогда речь уже о восьмидесяти тысячах в год. А деньги на себя? Тебе как минимум надо десять новых нарядов каждый сезон, чтобы не опозориться на публике. Слава богу, в Сингапуре всего два сезона – жара и жарища. Хорошо, ты подойдешь к делу практично и потратишь всего лишь четыре тысячи на каждый наряд, а это восемьдесят тысяч в год на твой гардероб. Добавим еще двадцать тысяч за одну хорошую сумочку и несколько пар новой обуви каждый сезон. Еще нужно потратиться на себя любимую – волосы, уход за лицом, маникюр, педикюр, бразильская депиляция, воск для бровей, массаж, хиропрактика