Шоу, Тай, Миттель, Меггахарто, гонконгские и сингапурские Нг, Лим («Л’Ориент») и Чу («Тайбэй пластикс»), а также других знаменитостей, которые не нуждаются в представлении.
Время от времени Патрик врывался в примерочную и делал решительные заявления:
– Разрез слишком высокий, у всех мальчиков-певчих случится эрекция. Роскошно, ты генетически спроектирована, чтобы носить Аззедина Алайю! НИКОГДА не надевай зеленый шифон, если только не хочешь выглядеть как бок-чой[150] после группового изнасилования. А вот это потрясно. Юбка клеш смотрелась бы еще эффектнее, если бы ты прискакала на коне.
Каждый новый наряд, предложенный Патриком, сидел на Рейчел даже лучше предыдущего. Они нашли идеальное коктейльное платье для обеда накануне свадьбы и придумали образ для главного торжества. Как раз в тот момент, когда Рейчел наконец решила, черт возьми, впервые в жизни разориться на великолепное дизайнерское вечернее платье, Пейк Лин велела упаковать все, что висело на вешалке.
– Ты покупаешь их себе? – удивилась Рейчел.
– Нет, эти вещи подошли тебе лучше всего, я покупаю их для тебя, – ответила Пейк Лин, попытавшись всунуть свою черную кредитку одному из помощников Патрика.
– Нет! Ну-ка убери карту! – сурово предупредила Рейчел, перехватывая запястье Пейк Лин. – Слушай, мне нужно всего лишь одно платье на прием, а на церемонию я вполне могу пойти в своем черно-белом…
– Во-первых, Рейчел Чу, ты не можешь надеть черно-белое платье. Это цвета траура. Ты вообще китаянка или как? Можно ли этого не знать? Во-вторых, когда мы последний раз виделись? Могу я, в конце концов, сделать подарок своей самой лучшей подруге?! Не лишай меня этого удовольствия.
Рейчел рассмеялась над нелепым очарованием ее заявления.
– Пейк Лин, я ценю твою щедрость, но ты просто не можешь потратить на меня тысячи долларов. У меня накоплены деньги на эту поездку, и я с удовольствием заплачу за…
– Вот и отлично. Купишь сувениры на Пхукете!
В раздевалке на другом конце студии Патрика два помощника осторожно затягивали корсетный лиф алого платья от Александра Маккуина на Аманде Лин, только что сошедшей с самолета из Нью-Йорка и страдающей из-за смены часовых поясов.
– Сильнее, – сказала мать Аманды, Жаклин, глядя на помощников, каждый из которых держал в руках золотистый шнур, но не решался выполнить приказ.
– Но я и так с трудом дышу, – протестовала Аманда.
– Тогда делай мелкие вдохи.
– Мамочка, сейчас не тысяча восемьсот шестьдесят второй год. Не думаю, что платье задумано как настоящий корсет.
– Разумеется, задумано. Совершенство требует жертв, Мэнди. Но ты, как мне кажется, не понимаешь этой простой истины.
Аманда закатила глаза:
– Не начинай, мамочка. Я точно знаю, что делаю. У меня все было прекрасно в Нью-Йорке, пока ты не заставила меня вернуться ради этого безумства. Я так надеялась прогулять эту идиотскую свадьбу Араминты.
– Не знаю, на какой планете ты живешь? По-моему, ничего прекрасного. Ник с минуты на минуту сделает предложение этой девице. Какого черта я отправляла тебя в Нью-Йорк? У тебя была простая миссия, и она с треском провалилась.
– Ты не ценишь того, чего я добилась. Я влилась в нью-йоркский высший свет, – с гордостью заявила Аманда.
– И кого это колышет? Ты думаешь, кого-то здесь впечатлили твои фотки во второсортных журналах?
– Он не женится на ней. Ты же знаешь Ники, – упорствовала Аманда.
– Ради твоего же блага надеюсь, что ты права. Мне не нужно напоминать тебе…
– Да, да, ты талдычишь об этом годами. Тебе нечего мне оставить, я девочка, и все перейдет к Тедди, – саркастически заметила Аманда.
– Затяните сильнее! – приказала Жаклин помощникам Патрика.
4Первая методистская церковь
– Еще один КПП? – пожаловалась Александра Чэн, глядя из тонированного окна на толпу зрителей, собравшихся на Форт-Каннинг-роуд.
– Алекс, здесь так много глав государств, что, разумеется, нужно обеспечить должный уровень безопасности. Впереди нас конвой султана Брунея, а ведь еще ожидается прибытие вице-премьера Китая? – сказал Малкольм Чэн.
– Меня бы не удивило, если бы эти Ли пригласили всю компартию Китая, – насмешливо фыркнула Виктория Янг.
Ник умчался на рассвете, чтобы помочь Колину подготовиться к важному дню, поэтому Рейчел ехала вместе с тетками и дядей в одной из машин в составе целой автоколонны, покидающей пределы Тайерсаль-парка.
Бордовый «даймлер» наконец остановился перед Первой методистской церковью, и шофер в униформе распахнул дверцу, отчего толпа, оттесненная за ограждение, взревела в предвкушении. Когда Рейчел помогли выбраться из машины, сотни фотографов, буквально свисавших с металлических трибун, бешено защелкали камерами – треск стоял такой, будто орда саранчи опускалась на поле.
Рейчел услышала, как фотограф кричит ведущему:
– Кто эта девушка? Важная птица?
– Нет, просто какая-то богатая светская львица, – огрызнулся ведущий.
– Но смотри, с ней Эдди Чэн и Фиона Тан-Чэн!
Эдди и его сыновья вышли из машины сразу после Рейчел. Оба мальчика были одеты в костюмы как у отца: темно-серые сюртуки и фиолетовые галстуки в горошек. Они шагали по обе стороны от Эдди, а Фиона и Каллиста следовали в нескольких шагах позади.
– Эдди Чэн! Посмотрите сюда! Мальчики! – закричали фотографы.
Ведущий сунул микрофон под нос Эдди:
– Мистер Чэн, ваша семья всегда возглавляет список самых элегантных знаменитостей, и вы, конечно, не разочаровали нас сегодня! Скажите, одежду каких дизайнеров вы выбрали?
Эдди сделал паузу, гордо обнимая сыновей за плечи, затем произнес:
– Константин, Августин и я – в «Дживс энд Хоукс», сшитых на заказ, а моя жена и дочь – в платьях от Каролины Эрреры.
Он широко улыбнулся. Мальчики прищурились под ярким утренним солнцем, пытаясь вспомнить инструкции отца: смотрите прямо в объектив камеры, втяните щеки, повернитесь налево, улыбнитесь, теперь направо, улыбнитесь, посмотрите на папу с обожанием, улыбнитесь.
– Ваши внуки такие нарядные! – сказала Рейчел Малкольму.
Тот насмешливо покачал головой:
– Ай-я, тридцать лет я, можно сказать, первопроходец кардиохирургии, но все внимание приковано к сыну из-за каких-то чертовых тряпок.
Рейчел улыбнулась. Свадьбы знаменитостей – это всегда попытка перещеголять друг друга в «чертовых тряпках», правда? Сама она надела голубое платье с пиджаком, отделанным перламутровыми украшениями по всей длине лацканов и рукавов. Сначала Рейчел показалось, что она слишком уж расфуфырилась, при виде тетушек Ника: Александра была в грязно-зеленом платье с цветочным рисунком в духе Лоры Эшли восьмидесятых, а Виктория – в трикотажном черно-белом «геометрическом» платье (слишком пестром, следуя теории Пейк Лин), словно откопанном на дне старинного сундука. Но, оказавшись среди шикарных гостей свадьбы, Рейчел поняла, что беспокоиться не о чем.
Она никогда не видела такой публики в дневное время. Мужчины – в парадных костюмах. Женщины демонстрируют последние новинки из Парижа и Милана, многие соревнуются в экстравагантности головных уборов. Были и более экзотические гостьи – в радужных сари, расписанных вручную кимоно и причудливо расшитых кебайях. Рейчел тайно боялась свадьбы всю неделю, но, следуя сейчас за тетушками Ника по склону к готической церкви из красного кирпича, вдруг почувствовала, что поддается праздничному настроению. Подобное событие бывает раз в жизни, и другой такой свадьбы она уже не увидит.
Перед главным входом стояла целая вереница привратников в цилиндрах и сюртуках в тонкую полоску.
– Добро пожаловать в Первую методистскую церковь, – весело поздоровался один из них. – Назовите, пожалуйста, ваши имена!
– Это еще зачем? – нахмурилась Виктория.
– Чтобы понять, в каком ряду вы сидите. – Молодой человек поднял айпад с детальной схемой рассадки на экране.
– Что за чушь! Это моя церковь, и я буду сидеть там, где обычно! – заявила Виктория.
– Вы гости со стороны жениха или со стороны невесты?
– Разумеется, жениха! – фыркнула Виктория и прошествовала мимо.
Рейчел впервые вошла в церковь и была удивлена тем, насколько современно выглядело святилище. Решетки из сусального серебра достигали каменных сводов потолка, ряды минималистских стульев из светлого дерева заполняли пространство. Нигде не видно ни цветочка, но в этом не было необходимости, потому что с потолка свисали тысячи молодых осинок, образуя над головой зеленый полог. Рейчел это потрясло, а вот тетушки Ника пришли в ужас.
– Зачем они спрятали красные кирпичи и витражи? Что случилось с темными деревянными скамьями? – спросила Александра, сбитая с толку полным преобразованием церкви, в которой когда-то ее крестили.
– Ай-я, Алекс, ты не видишь? Эта Аннабель Ли превратила церковь в одно из своих ужасных гостиничных лобби! – Виктория вздрогнула.
Привратники носились по церкви в полной панике, так как большинство из восьмисот восьмидесяти восьми[151] гостей свадьбы полностью игнорировали схему рассадки.
Аннабель консультировалась по протоколу рассадки с таким авторитетным источником, как главный редактор «Сингапур татл» Бетти Бао, но даже Бетти не была готова к древнему соперничеству среди азиатских семей старой гвардии. К примеру, она не знала, что Ху должны всегда сидеть перед Оу или что Квеки не допустят присутствия Нг в радиусе пятидесяти футов. Как и ожидалось, Дики и Нэнси Цянь захватили два ряда прямо перед кафедрой и прогоняли всех, кроме Цяней, Янгов или Шанов (исключение сделали только для нескольких Леонгов и Линн Уайетт)[152].
Нэнси, в алом платье и огромной алой шляпе с перьями, заметив Александру и Викторию, взволнованно заговорила: