Банкетный зал, похожий на собор, состоял из огромных трапецеидальных стеклянных навесов, которые, казалось, были встроены в тропический лес. К основной конструкции примыкали консольные террасы различной высоты, изобилующие тропическими лозами и цветами над каждой из них. Все это напоминало футуристические Висячие сады Семирамиды, а на набережной, обрамленной колоннами из белого известняка, стояли Колин и Араминта в белоснежных одеяниях и махали приближающимся гостям.
Астрид посмотрела на новобрачных и пошутила:
– Добро пожаловать на «Остров фантазий»![168]
Чарли засмеялся. Он и забыл, какой у нее острый язычок.
– Думаю, сюда и ушли сорок миллионов, – сухо заметила Астрид.
– Ой, такие выкрутасы стоят побольше сорока миллионов, – сказал Чарли.
Араминта, в плиссированном белом платье из шелкового шифона, с длинными бретелями из кованого золота и бриллиантов, которые перекрещивались на лифе, приветствовала гостей. Ее волосы были заплетены в косички, скрученные в замысловатую конструкцию и украшенные бриллиантами, жемчугом в стиле барокко и лунными камнями. Под океанским бризом платье облегало фигуру, и издали Араминту можно было принять за этрусскую богиню. Рядом стоял Колин в белом смокинге, судя по виду изрядно уставший от всех этих торжеств.
Вглядываясь в толпу, Араминта спросила новоиспеченного мужа:
– Колин, ты где-нибудь видишь свою сестру Астрид?
– Ее братьев видел, ее саму пока нет, – ответил Колин.
– Скажи, когда увидишь. Мне нужно знать, что на ней надето.
– Вон она, сходит с третьего парома, – отрапортовал Колин.
– Аламак! Она в ципао! Нельзя, что ли, было надеть что-то от-кутюр? – вздохнула Араминта.
– А мне кажется, она мило выглядит, да и ципао наверняка ручной…
– Но я-то ждала, чтобы увидеть, кого из дизайнеров она выберет! Я тут рвала одно место, а она даже не удосужилась постараться! На фига вообще была вся эта свадьба? – простонала Араминта.
Когда гости выгрузились из последнего парома, освещенный хрустальный фасад банкетного зала неожиданно окрасился в интенсивный оттенок фуксии. Музыка в стиле нью-эйдж гремела из окружающего леса, а деревья были залиты золотистым светом. Медленно, почти незаметно, из густой растительности спустились золотые шнуры, на которых висели, словно бы завернутые в коконы, акробаты в золотых трико.
– Господи! Это Цирк дю Солей! – возбужденно зашептались гости.
Когда акробаты начали вращаться вокруг шнуров с легкостью лемуров, толпа разразилась восторженными аплодисментами.
Китти подпрыгивала на месте, как гиперактивный ребенок.
– Хорошо проводишь время, – сказал подошедший Оливер.
Он отметил, что ее грудь не подпрыгивает естественным образом под этим кружевным бирюзовым платьем. А еще увидел, что Китти нанесла блеск для тела. Плохая комбинация, подумал он.
– Я их обожаю! Ходила на все их представления в Гонконге! На моей свадьбе тоже будут эти акробаты.
– Ой, это дорого, – протянул Оливер с преувеличенным ужасом.
– Алистер потянет! – беззаботно воскликнула Китти.
– Думаешь? Не знал, что у Алистера так хорошо идут дела в его кинобизнесе.
– Ай-я, а разве не родители платят за свадьбу? – спросила Китти, не сводя глаз с акробатов в золотистых трико, которые сейчас составляли живую арку.
– Ты шутишь? – Оливер понизил голос. – Ты вообще знаешь, какая прижимистая у него матушка?
– Да?
– Ты что, не была у них в квартире на Робинсон-роуд?
– Нет. Меня не приглашали.
– Наверное, Алистеру просто стыдно туда тебя приглашать. Это обычная квартира с тремя спальнями. Алистеру пришлось делить комнату с братом вплоть до самого колледжа. Я ходил к нему в гости в девяносто первом году, тогда у них в туалете лежали желтые коврики в цветочек. Когда я был там в прошлом месяце, коврики никуда не делись, только цветочки посерели от времени.
– Правда? – Китти не верила своим ушам.
– Ты посмотри на его мать. Думаешь, она случайно надела это старье из восьмидесятых? Она так экономит!
– Но я думала, папа Алистера – известный кардиохирург? – Китти была обескуражена.
Оливер замолчал. Слава богу, эта куколка, похоже, не знает обо всей недвижимости, которой владеют Чэны.
– Знаешь, сколько сейчас стоит страховка на случай врачебной ошибки? Доктора зарабатывают отнюдь не так много, как ты думаешь. И представь, во сколько может обойтись обучение трех отпрысков за границей! Эдди учился в Кембридже, Сесилия – в Университете Британской Колумбии[169], ну а Алистер… как ты знаешь, Алистер окончил Сиднейский университет. Чэны потратили бо́льшую часть накоплений на образование детей.
– Я понятия не имела… – промямлила Китти.
– К тому же нужно знать Малкольма. Он традиционный кантонец, так что остаток денег перейдет старшему сыну. – Китти молчала, и Оливер молился всем богам, чтобы он не перестарался со страшилками. – Но разумеется, для тебя все это не важно, – добавил он. – Ты влюблена, да и не нужны тебе всякие циркачи на свадьбе, правда? Зато можно будет видеть умильные щечки Алистера каждое утро до конца дней своих. Этого и за все деньги мира не купишь, да?
8Пулау-Самсара
Ровно в девять часов участников свадебного бала отвели в огромный банкетный зал, окруженный тропическим лесом. Вдоль южных стен тянулись арочные проходы, которые вели к напоминающим гроты нишам, а изогнутая северная стена состояла из стеклянной завесы, выходившей на искусственную лагуну, и драматического водопада, падающего на покрытые мхом валуны. По всему краю лагуны множество экзотических цветов и растений словно переливались всеми красками радуги.
– Они построили это специально для свадебного банкета? – поразилась Кэрол Тай.
– Нет, лах! У этих Ли только бизнес на уме. Это сооружение станет центром нового экокурорта класса люкс, который они открывают. Называется Пулау-Самсара, – ответил муж.
– То есть они попробуют втюхать нам бунгало после того, как подадут свадебный торт? – хмыкнула Лорена Лим.
– Можно, конечно, дать острову новое, модное имя, но, вообще-то, этот остров раньше назывался Пулау-Ханту, то есть Остров призраков. Это был один из отдаленных островов, куда японские солдаты отвозили всех молодых трудоспособных китайцев во время Второй мировой войны и расстреливали. Он населен призраками погибших на войне, – прошептала Дейзи Фу.
– Аламак, Дейзи, если ты действительно веришь в Господа, то не надо верить во всяких там духов, – сказала Кэрол.
– Ну а как насчет Святого Духа, Кэрол? – ответила Дейзи.
Через несколько минут после того, как Рейчел и Ник уселись, ужин начался с военной точностью: появился батальон официантов с блестящими подносами, закрытыми святящимися крышками. На тисненой карте меню значилось, что первое блюдо – консоме из гигантских южных морских гребешков с пара́ми женьшеня из штата Вашингтон[170] и черными грибами, – однако Рейчел не была уверена, что нужно делать, когда официант в белых перчатках снял мерцающую крышку с тарелки. Перед Рейчел лежало нечто похожее на розоватый пупырчатый пузырь. Он слегка колыхался.
– Как к этому подступиться? – спросила Рейчел.
– Просто лопни его! – подбадривал Ник.
Рейчел посмотрела на него и хихикнула:
– Я боюсь, что оттуда вылезет какое-нибудь инопланетное существо.
– Отодвинься, я тебе покажу, – предложил Мехмет, который сидел справа от нее.
– Нет-нет, я сама, – расхрабрилась Рейчел.
Она уколола пузырь вилкой, и он сразу же сдулся, выпустив в воздух едкий запах, напоминающий запах лекарства. Когда розовая мембрана коснулась поверхности бульона, образовался мраморный узор. Теперь Рейчел увидела огромный вареный гребешок в середине чаши и обжаренные черные грибы, искусно расположенные вокруг него, как солнечные лучи.
– Хм… Я так понимаю, пузырь был из женьшеня, – сказал Мехмет. – Блюда молекулярной кухни – всегда загадка, тем более когда речь идет о молекулярной кухне Юго-Восточной Азии. Еще раз – как зовут этого кулинарного гения?
– Я точно не помню, но якобы он стажировался у Чан Янтака[171], прежде чем пойти учиться в «Эль-Булли»[172], – ответил Ник. – Это действительно довольно вкусно, однако, судя по выражению лица моей мамы, у нее припадок.
Через четыре стола от них Элинор багровела, становясь такого же оттенка, как болеро с коралловыми бусинами, которое она надела поверх плиссированного платья от Мариано Фортуни, но суп здесь был ни при чем. Она была в шоке с тех пор, как увидела Рейчел на набережной в сапфировой бархотке великой княгини Зои. Неужели ее вечно недовольная свекровь действительно одолжила украшение Рейчел? Или, что еще более немыслимо, подарила? Какие ритуалы черной магии творила Рейчел в Тайерсаль-парке?
– Ты будешь суп или нет? – спросил Филип, прерывая ход ее мыслей. – Если не хочешь, то отдай, пока не остыл.
– Что-то у меня аппетита нет сегодня. Слушай, поменяйся со мной местами, мне нужно переговорить с твоей сестрой. – Элинор уселась на место мужа и любезно улыбнулась Виктории, которая увлеченно болтала со своим двоюродным братом Дики.
– Вау, Виктория, тебе нужно чаще надевать ювелирные украшения, тебе так идут эти коньячные бриллианты!
Виктория едва не закатила глаза: Элинор ни разу за три десятка лет не удосужилась сделать ей ни одного комплимента, а теперь вдруг рассыпается в любезностях при виде этих вульгарных камней у нее на груди. Она, как и все ее сестренки Сун, тщеславная и меркантильная.
– Разве не здорово? Мамочка подарила мне. Сегодня она была в хорошем настроении и раздавала драгоценности направо и налево.