что обмануть его не удастся. Он знает, что я нервничаю. Он также знает, что я ужасно мокрая, а мое тело предвкушает, что этот мужчина может со мной сделать.
— Что ты здесь делаешь? — Наконец спрашивает он.
Я встаю на колени и завожу руки за спину. Я расстегиваю бюстгальтер, позволяя кружеву упасть на матрас.
— Проверяю, соответствует ли реальность снам, — говорю я ему.
Взгляд Доминика опускается на мою грудь, пока он проводит языком по нижней губе.
— Тебе лучше пойти домой. — Его предупреждение звучит очень тихо. Больше похоже, что он говорит это самому себе, а не мне.
Я никогда не стеснялась своего тела или своих потребностей, но сейчас я в этомнуждаюсь. Мои пальцы цепляются за края трусиков.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ушла? — Спрашиваю я его. — Потому что не похоже, что хочешь. — Мой взгляд останавливается на выпуклости, появляющейся на его спортивных штанах.
— То, что сейчас я хочу трахнуть тебя, Люси, еще не значит, что я должен это делать, — возражает он.
— Тогда не делай этого. Ты можешь стоять и смотреть. Потому что, будь то твоя рука или моя, я собираюсь кончить, — говорю я ему и стягиваю трусики с бедер. Откинувшись на подушки, я раздвигаю ноги и развожу их в стороны. Взгляд Доминика прикован к моей киске. — Кто это будет? Ты или я, Дом? — Спрашиваю я его, медленно проводя пальцами по центру живота.
Глава 11

— Кто это будет? Ты или я, Дом?
Вопрос Люси заставляет меня посмотреть ей в глаза. Но как бы я ни старался, я не вижу в них узнавания.
— Почему ты здесь? — Спрашиваю я ее, засовывая руки в карманы спортивных штанов.
— Мне снились сны, очень хорошие сны. — Она пожимает плечами. — У меня есть теория, и единственный способ проверить ее – трахнуть тебя. Так ты действительно собираешься оставить меня в подвешенном состоянии?
— Какова твоя теория? — Спрашиваю я вместо того, чтобы ответить на ее вопрос.
— Что ты – мужчина из моих снов, — говорит она.
— Я не чей-то сон, Пчелка. Я – самый настоящий кошмар. Я тот, из-за кого ты ищешь монстра у себя под кроватью, а также во всех своих шкафах и чуланах.
— Возможно, но я тебя не боюсь, — возражает она.
— А следовало бы, — лгу я. Люси, возможно, одна из немногих людей в мире, которым никогда не придется бояться меня. Видеть ее на больничной койке было чертовски тяжело. Я больше никогда не хочу видеть ее такой. Именно поэтому я держался в стороне.
То, что она не может вспомнить меня, облегчает задачу. Ей не больно. Разлука на нее не влияет. Страдаю только я.
Может, я действительно ей снился?
— Я знаю, что у тебя только одна здоровая рука и все такое, поэтому я пойму, если ты не справишься с этой задачей, — говорит она, вопросительно поднимая бровь в мою сторону.
— Ты действительно пытаешься заставить меня трахнуть тебя? — Спрашиваю я ее.
— Как знать. Это работает?
Здоровой рукой я стягиваю футболку через голову. Нет смысла притворяться, что я не собираюсь в полной мере воспользоваться подарком, который сейчас лежит на моей кровати. Я пытался поступить правильно. Действительно пытался, черт возьми, но я не могу сопротивляться. И давайте будем честны. На земле нет ни одного натурала, который смог бы устоять перед обнаженной Люси Кристиансон.
Я никогда не притворялся хорошим парнем. Взять ее прямо сейчас – чисто эгоистический поступок с моей стороны. Многочисленные оргазмы, которые я планирую ей подарить, могут это компенсировать, но я гарантирую, что получу от них в сто раз больше удовольствия, чем она.
Мне чертовски нравится видеть, как эта девушка распадается на части. Ничто не сравнится с этим.
— Ты мне скажи, — выпаливаю я в ответ, затем добавляю: — А теперь убери пальцы. К твоей киске буду прикасаться только я. Мои пальцы. Мой язык. Мой член. — Я стягиваю штаны с ног, и мой член подпрыгивает. Твердый, готовый для нее.
Глаза Люси вылезают из орбит.
— Ты ведь не серьезно. Это... нет. — Она качает головой.
— Нет? Немного поздновато для "нет", Пчелка, — говорю я, двигаясь по ее телу.
— Я не говорю "нет", не в буквальном смысле, но серьезно? Он огромен, Дом, — говорит она.
Я ухмыляюсь.
— Спасибо. — Я смотрю на нее сверху вниз. Я даже не знаю, с чего начать. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз была со мной вот так. Подо мной. Сейчас все это кажется сном, и я не хочу просыпаться.
— Хочешь сфотографировать? — Спрашивает Люси.
— Еще одно фото не помешает. — Смеюсь я. Она даже не представляет, сколько у меня ее фотографий. Большинство из них сделаны без ее ведома.
Я опускаю рот так, что он оказывается на одной линии с ее грудью, и обхватываю губами один из ее упругих розовых сосков. Я втягиваю его в рот и провожу языком по кончику. Тело Люси выгибается над кроватью. Ее рука сжимает мой затылок, сильнее прижимая мое лицо к ее груди. Мне всегда нравилось в ней то, как она добивается своего. Люси никогда не стеснялась своих потребностей и не стеснялась того, чтобы они были удовлетворены.
Я сжимаю другой сосок между пальцами, гипс тяжелеет, пока я держу руку над ее телом. Я не хочу опираться на нее. Но также не позволю сломанной руке помешать всему тому, что я хочу с ней сделать. Я скучал по ней больше, чем хотел бы признать. До сих пор. И я планирую неторопливо заново открыть для себя каждый дюйм ее совершенства. Мои губы прокладывают дорожку вниз по ее животу, вдоль талии, к бедру. Я впиваюсь в него зубами, стараясь сделать это достаточно сильно, чтобы оставить след, но не настолько, чтобы пошла кровь.
— О, черт, — вскрикивает Люси и извивается подо мной.
— Слишком сильно? — Я поднимаю голову, посмотрев ей в глаза.
Она качает головой. На этот ответ я и надеялся. Люси любит боль, возможно, даже больше, чем я. Я также знаю, что когда спущусь вниз, она будет мокрой, как Тихий океан. Я провожу языком по плоскому животу и перехожу на другую сторону, повторяя процесс, снова впиваясь зубами в ее кожу. Я оставляю пару одинаковых следов. Моих следов.
Я опираюсь на здоровую руку и поднимаю ее левую ногу. Затем, начиная с лодыжки, я лижу, сосу и покусываю внутреннюю поверхность ее бедра. Я вдыхаю ее сладкий аромат, и у меня текут слюнки.
— Я собирался не торопиться, но к черту это, — говорю я ей прямо перед тем, как погрузиться в нее. Мой язык жадно проникает в ее лоно, и я начинаю слизывать все ее соки. Я опираюсь своей сломанной рукой на ее бедро, а другой придерживаю ее ногу, раскрывая ее складочки. — Ммм, черт, — стону я, сильнее прижимаясь лицом к ее холмику, пытаясь поглотить как можно больше ее соков.
Руки Люси обхватывают мою голову с обеих сторон. Одновременно она то отстраняет меня, то притягивает к себе. Она пытается приподнять бедра, но я удерживаю ее.
— О боже, Доминик. Черт. Не останавливайся, — бормочет она.
Я не хочу останавливаться. Именно здесь я хочу умереть, зарывшись головой между ее бедер. Как я уже говорил, это рай. И такой мужчина, как я, не должен приближаться к этим жемчужным вратам.
Я массирую ее клитор, а затем провожу по нему языком. Введя в нее два пальца, я начинаю двигать ими туда-сюда, уделяя ее клитору внимание, которое, как я знаю, сводит ее с ума. Затем я загибаю пальцы вверх и добираюсь до одной точки. Ее тело напрягается.
— Черт, что за... — Ее слова сменяются криками, когда она сильно кончает. Пачкая мою руку. Я быстро убираю пальцы и заменяю их языком, не желая тратить впустую ни капли того, что она дает мне. Когда ее мышцы расслабляются и она откидывается на матрас, я поднимаюсь. — Поцелуй меня, — требует она.
Я улыбаюсь.
— С чего ты взяла, что все здесь контролируешь, Пчелка? — Спрашиваю я ее.
Она моргает, глядя на меня.
— А что, если я попрошу по-хорошему?
— Можешь попробовать, — говорю я ей.
— Пожалуйста, поцелуй меня, Доминик. Я думала об этом с тех пор, как ты поцеловал меня в спортзале. Меня еще никогда так не целовали, и я хочу снова это ощутить.
— И на что был похож тот поцелуй? — Спрашиваю я, изо всех сил стараясь не показывать боль в груди. Мое гребаное сердце разрывается на части каждый раз, когда я вспоминаю, что она меня не помнит.
Это не та Люси, которая призналась мне в любви прямо перед крушением самолета, которая позволила мне завладеть ее разумом, телом и душой. Это беззаботная студентка колледжа, которая хочет забыться в ночи удовольствий.
— Это было похоже на то, словно ты хотел забрать весь воздух из моих легких, будто ты стремился втянуть мою душу в свое тело. Ты целовал меня так, словно я была твоим спасательным кругом.
Я хочу сказать ей, что она и есть мой гребаный спасательный круг. Но не говорю. Вместо этого я наклоняюсь и целую ее в губы. Этот поцелуй нежный. Он не грубый, как тот, что я подарил ей в спортзале. Это не поцелуй изголодавшегося мужчины. Это поцелуй влюбленного мужчины, который хочет, чтобы он длился вечно.
Я неловко опираюсь на сломанную руку, протягивая здоровую между нашими телами. Затем прижимаю свой член к ее входу. Оторвавшись от ее губ, я делаю паузу.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Уверена. — Улыбается она.
Не в силах больше сдерживаться, я медленно вхожу в нее до самого конца. Я нависаю над ней, не отрывая от нее взгляда и давая ее телу время привыкнуть к моим размерам. В конце концов, прошло уже много времени. Сейчас я клянусь себе, что в будущем буду как можно чаще находиться внутри этой женщины.
О чем, черт возьми, я только думал?
— Я гребаный идиот, — ругаюсь я себе под нос.
— А?
— Ничего. В тебе так хорошо. То, как твоя киска обхватывает мой член, просто охуенно, — говорю я ей.
Ее бедра двигаются подо мной.
— Ты можешь двигаться, знаешь ли, — говорит она.
— Мне хорошо и здесь, внутри тебя.
— Угу, — говорит она. — Это круто и все такое, но все же. Наверное, будет лучше, если ты начнешь двигаться. — Затем она снова пытается встать, но я удерживаю ее, в то время как ее киска сжимается и разжимается вокруг моего члена.