После нескольких часов просмотра обновленного устройства я сдаюсь. Там ничего нет. В моих аккаунтах в социальных сетях ничего нет. Нет никаких сообщений. И электронных писем тоже нет. Нет ничего о том, что я куда-то собираюсь.
Взяв в руки пульт, я включаю телевизор. Как раз в тот момент, когда я собираюсь переключить канал, я слышу, как репортер новостей зачитывает мое имя. Я увеличиваю громкость.
— Нам только что сообщили, что наследница Christianson Corp, Люси Кристиансон, полностью выздоровела и выписана из больницы. Расследование крушения самолета Маккинли продолжается, хотя остается неясным, что стало причиной аварии.
Самолет Маккинли. Я знаю о Маккинли. Но почему я должна была лететь на одном из их самолетов? Я не дружу ни с кем из этой семьи.
Я выключаю новости, беру телефон и набираю в строке поиска "крушение самолета Маккинли". Появляются страницы с новостными статьями. Я нажимаю на первую ссылку, и мой экран гаснет.
Что за чертовщина?
Глава 3

Я подношу бутылку Джека к губам и делаю еще один глоток. Жидкость больше не обжигает горло.
— Блять! — Кричу я, швыряя бутылку в стену. Этого не должно было случиться.
Как она могла забыть меня? Все, что нас объединяло, та связь, которая, как я думал, существовала между нами, – все это кануло в небытие, потому что она нихрена не помнит. Неужели все это было в моей голове?
Я хватаю стул и швыряю его через всю комнату. Я бы швырнул его в одну из раздвижных дверей, но их уже нет. Куски стекла хрустят под моими ботинками, когда я выхожу на террасу.
Это мое наказание. Я всегда знал, что однажды столкнусь с этим лицом к лицу, что совершенные мною грехи не останутся незамеченными навсегда. Но, черт возьми, почему она? Зачем, черт возьми, дарить мне что-то такое чистое и хорошее, как моя Пчелка, только для того, чтобы снова забрать ее?
Проходя через дом, я беру новую бутылку Джека и откручиваю крышку. Мне просто нужно еще немного, чтобы заглушить шум. Заглушить звук ее голоса в своей голове.
Я знаю, что это именно я ушел. Но это к лучшему. Посмотрите, что сделала с ней моя близость. Она чуть не умерла, блять. Из-за меня, но, черт возьми, меня так и подмывает ворваться в ее квартиру и похитить ее. У меня до сих пор есть то поместье, которое я ранее купил. Там я мог бы обеспечить ей безопасность. Никто бы не узнал, где мы. Если она не сможет уйти, ничто и никогда не сможет добраться до нее. Я ведь однажды заставил ее влюбиться в меня. Каковы шансы, что я смогу сделать это снова?
Вероятно, невысокие, но попробовать стоит.
И тогда я вижу это. Ее безжизненное тело, подключенное ко всем этим аппаратам; врачи говорят, что она, возможно, никогда не очнется…
Я не могу вернуть ее, чтобы снова потерять. Кратковременное облегчение, которое она приносит, не сможет полностью избавить от боли, которую причинит вторая утрата. Потому что это может случится. Такие люди, как я, не могут удержать таких, как она.
Расхаживая по дому, я смотрю на то, что когда-то было идеальным интерьером, а теперь представляет собой сплошное разрушение. Прямо как моя гребаная душа. Вряд ли осталось что-то, что я еще могу разрушить. Последние три дня я потратил на то, чтобы разгромить все, что попадалось мне под руку. За исключением одной комнаты. Единственной комнаты, в которую я не могу заставить себя войти. Ту, которую я оборудовал, чтобы наблюдать за ней. Я знаю, что если войду туда, то не смогу остановиться. Я буду прикован к мониторам, чтобы точно определить ее местоположение и следить за каждым ее движением.
Я побывал в ее квартире перед тем, как ее выписали из больницы, и удалил все следы своего присутствия. Я стер ее аккаунты в социальных сетях, сообщения и журналы звонков. Как будто меня... нас... никогда не существовало. Сколько бы она ни искала, ей не удастся найти связь между нами. Она может жить дальше, довольствуясь той жизнью, которая была у нее до меня.
У нее все будет хорошо. Я позабочусь об этом... со стороны.
Я подношу бутылку ко рту и делаю еще глоток, падая на пол посреди фойе. Где сижу и смотрю на входную дверь с маленьким, мать его, проблеском надежды, что она придет в себя и вспомнит о нас.
Стала бы она искать меня здесь? Хотела бы она этого?
В конце концов, я чуть не убил ее. Я помню, когда хотел этого, как мечтал обхватить рукой ее горло и смотреть, как жизнь уходит из ее глаз. Это пиздец, но я думал, что мне нужна именно такая боль.
Почему-то это еще хуже. Даже несмотря на то, что она жива, я все равно потерял ее... Но то, что она проживет свою жизнь без меня – чертовски ранит. Пустой взгляд на ее лице, когда она спросила, кто я такой... убил меня. Но когда я закрываю глаза, то вижу ее настоящую. Я слышу ее голос.
Я люблю тебя, Доминик. Я не хотела влюбляться в тебя, но так получилось. В ее глазах блестели слезы, а слова звучали так убедительно в тот момент.
Наверное, ее любовь была слабой, потому что, будь она сильной, она бы никогда этого не забыла. Может, она спутала похоть с любовью. В конце концов, я знаю, как управлять ее телом, словно оно продолжение моего собственного. Она так жаждала удовольствия, которое я ей дарил, что стояла передо мной обнаженной, даже когда я признался, как сильно хочу ее убить. Ей следовало бежать. Вместо этого ее ложная вера побудила ее предложить мне свое тело, чтобы я мог делать с ним все, что мне заблагорассудится.
— Пошла ты, Люси! Можешь катиться к черту, раз забыла нас! — Мои крики эхом отражаются от стен. Я опускаюсь на холодную, твердую плитку и смотрю сквозь белую краску на потолке. Я одновременно будто вижу все и ничего.

— Аргх, отвали. — Моя рука замахивается на то, что толкает меня в бок.
— Вставай. — Услышав голос Эша я прищуриваюсь, глядя на него.
— Какого хрена тебе надо? Я занят, — говорю я ему, снова закрывая глаза.
— Да, чертовски занят, — ворчит он.
Я чувствую, как чьи-то руки обхватывают меня с обеих сторон и поднимают с пола. Я открываю глаза и смотрю направо.
— И ты здесь? — Спрашиваю я Акса. — Я снова пропустил какое-то семейное воссоединение?
— Да, вот почему мы здесь поднимаем твою пьяную задницу с гребаного пола, — скалится Эш.
— Вы можете уйти в любое время, — говорю я им, не потрудившись помочь или поднять глаза, пока они тащат меня через весь дом. Я слышу звук льющейся воды за секунду до того, как ощущаю холод по всему телу. — Аргх, да пошли вы! — Мои глаза распахиваются, когда из душевой лейки на меня обрушивается ледяной поток воды.
— От тебя воняет, как от пивоварни, — говорит Акс. — Когда ты в последний раз мылся?
— Повторяю, вы можете, блять, уйти в любое время, — ворчу я и падаю на пол в душе. Не знаю, как долго я еще смогу это терпеть. Раньше я никогда не хотел отказываться от жизни, но теперь же задаюсь вопросом, какой в ней, блять, смысл, если я не могу заполучить ее.
— Ты действительно думаешь, что то, что ты напиваешься до одури, помогает?— Спрашивает Эш.
— По крайней мере это не причиняет боль, — возражаю я.
— Ты видел свой дом, придурок? Я бы даже своей собаке не позволил здесь жить. Приведи себя в порядок, Дом. Мы подождем в гостиной, — фыркает он и разворачивается на пятках.
Я не двигаюсь с места. Вместо этого я позволяю холодной воде литься на меня в течение нескольких минут, пока не перестаю чувствовать свою кожу. Я чувствую онемение во всем теле, и опьянение проходит. Я вскакиваю, разбрызгивая воду по всему полу ванной, бросаюсь к унитазу и опорожняю в него все содержимое своего желудка. В последнее время мой рацион состоит из Джека, еще раз Джека и иногда льда. Не проходит и минуты, как все, что было в моем организме, снова выходит наружу. Я опускаюсь на задницу и откидываюсь назад, ударяясь головой о шкафчик рядом с собой. Я поднимаю глаза и вижу ее расческу, лежащую на стойке. Я беру ее и подношу к носу. Пряди ее светлых волос все еще пахнут лавандовым шампунем.
Я поднимаюсь на ноги и заглядываю в душ. Все по-прежнему там. Ее средства для мытья тела, шампуни, лосьоны – абсолютно все. Стянув футболку через голову, я снимаю спортивные штаны, захожу в кабинку и включаю горячую воду. Струя мгновенно нагревается. Я наливаю на руки огромное количество ее геля для душа, а затем растираю его по всему телу. Ее аромат наполняет ванную. Я закрываю глаза и вдыхаю его.
— Я люблю тебя, Доминик. — Слова, которые я никогда не заслуживал услышать, снова и снова звучат в моей голове.
Переодевшись в чистую одежду, я нахожу своих кузенов на кухне. Им каким-то образом удалось найти несколько нетронутых чашек. Эш, перешагивая через груду осколков стекла и керамики на полу, направляется ко мне с кружкой в руках.
— Выпей это. — Он пихает кофе мне в грудь. — Я бы посоветовал тебе сесть, но, похоже, у тебя нет стульев.
Я оглядываюсь по сторонам. Этот дом – настоящее дерьмо. Что, черт возьми, я натворил? Я ломаю голову, и на ум приходят смутные воспоминания о том, как я крушил все вокруг.
— Я не планировал принимать гостей, — говорю я ему.
— Да ну. — Присвистывает Акс, осматривая повреждения.
— Твой папа уже вызвал подрядчика, чтобы тот приехал и все починил. Он был бы рад, если бы ты тоже ему позвонил, — добавляет Эш.
— Ты сдал меня? — Спрашиваю я его.
— Нет, я сказал твоим родителям, что ты сходишь с ума и нуждаешься в помощи.
— Я в порядке. У меня все под контролем, — лгу я.
— Что все-таки случилось? Я слышал, твоя девушка очнулась, так почему ты ведешь себя так, будто она умерла? — Акс вздергивает бровь, глядя на меня.
— С таким же успехом можно считать, что она умерла. — Вздыхаю я и провожу рукой по лицу.
Глава 4

— Что тебе нужно, Люси? — От его глубокого, хрипловатого голоса по моему телу пробегает дрожь.
— Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить, — говорю я ему.
— С удовольствием. — Его язык пробегает по моей ноге, слизывая кровь. — У тебя чертовски потрясающий вкус, — говорит он, а затем проводит языком по центру моих складочек.