В связи с этим мыслитель предлагает новый, космический взгляд на человека. Человек для него – землянин, еще далеко несовершенное, но великое и уникальное космическое существо. А самым главным врагом человека является не столько социальная несправедливость, сколько смерть, которую надо преодолеть общими усилиями. По мнению мыслителя, ученые всей планеты должны направить все свои усилия на решение проблемы бессмертия, с одной стороны, и на решение проблемы воскрешения – с другой. По Федорову, мы обязаны отдать должное нашим отцам, за счет которых только и живем на этой планете. Черпая из христианского мифа целый ряд образов, Федоров говорит о внехрамовой литургии, само же воскрешение он представляет как «пасхальный ход», идеальное общество он рассматривает как идеал Троицы.
Итак, центральным пунктом, вершиной совместной деятельности человечества против самого страшного врага – смерти – становится воскрешение всех умерших на Земле. Возвращение «золотого века», достижение совершенного состояния мира, бессмертие – давняя мечта человечества, возникавшая в той или иной форме и в мировой философии, и в мировой литературе. Лишенный мистического налета, воскресительный проект Федорова движим твердой верой в титаническую мощь объединенных умственных и душевных сил человечества, в бесконечные возможности целенаправленного научного поиска и всеобщего труда. Вслед за всеобщим воскрешением, по Федорову, должна настать эпоха расселения человечества во Вселенной – внесение в нее сознания, «превращение вселенной из хаоса, к которому она идет, в космос, т. е. в благолепие нетления и неразрешимости».
Учеными не раз проводился сравнительный анализ философии общего дела Федорова и космической философии Циолковского. Не раз обосновывался взгляд, что Федоров является предшественником космических идей Циолковского, провозвестником того направления, которое получило название космизма, космической философии. На самом деле этот взгляд должен быть уточнен. Циолковский действительно развил выдвинутый Федоровым принцип «активного эволюционизма», но вовсе не его философско-мировоззренческую концепцию. Обе концепции решительно расходятся. Общая для них мысль о неизбежности космического будущего человечества погружена в очень несхожие контексты.
Философия Федорова вызревала в русле христианской традиции. Совсем иной случай – космическая философия Циолковского. Последний считал своими предшественниками Платона, Демокрита, Лейбница, буддизм. Можно предположить, что личность Федорова оказала неизгладимое влияние на странного юношу, завсегдатая библиотеки. Впрочем, все посетители, серьезно занимавшиеся науками, пользовались особым покровительством Николая Федоровича. Известно, каково было влияние знаменитого библиотекаря Румянцевского музея не только на юного Циолковского, но и на Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, С.М. Соловьева и других великих деятелей русской культуры. Его поразительная осведомленность в мировой культуре определялась уникальной мощностью ума, видением накопленных человечеством знаний как стройной системы. Личность Федорова на всех производила особенное впечатление. Каждый чувствовал уникальность этого человека. Он жил настоящим подвижником, питался в основном хлебом с чаем, спал 3–4 часа в сутки, а все свои средства раздавал нуждающимся. Поговаривали даже, что этот необычный библиотекарь знал содержание любой книги, находящейся в Румянцевском музее, а это был фонд будущей Российской государственной библиотеки.
Юный Циолковский в это время нисколько не уступал в аскетизме своему наставнику. «Я помню отлично, – пишет ученый, – что, кроме воды и черного хлеба, ничего не было. Каждые три дня я ходил в булочную и покупал там на 9 коп. хлеба. Таким образом, я проживал 90 коп. в месяц…
Тетка сама навязала мне уйму чулок и прислала в Москву. Я решил, что можно отлично ходить и без чулок (как я ошибался!). Продал их за бесценок и купил на полученные деньги спирту, цинку, серной кислоты, ртути и проч. Благодаря, главным образом, кислотам я ходил в штанах с желтыми пятнами и дырами. Мальчишки на улице замечали мне: «Что это, мыши что ли изъели ваши брюки?» Ходил я с длинными волосами просто от того, что некогда было стричь волосы. Смешон был должно быть страшно. Я был все же счастлив своими идеями и черный хлеб меня нисколько не огорчал».
«Не гордись, тряпка, завтра будешь ветошкою!» – излюбленная поговорка Федорова. Как внешне похожи были учитель и ученик! Но если Федоров сконцентрировал свою философию исключительно на человеке, то Циолковский, может быть в силу своей изолированности от мира, в силу своей глухоты, человека в своих взглядах полностью подчинил космосу, бесстрастному, необычайно разумному и чуждому каждодневным земным неурядицам.
В какой-то мере Циолковский в своих философских взглядах напоминает обиженного на весь свет Раскольникова. Вот краткое изложение его системы.
Согласно русскому ученому, космос сотворен высшей причиной, которая обозначается еще как Первопричина. Всемогущая и нежно любящая свое творение причина находится вне космоса и может его уничтожить по своей воле. Причина безмерно выше космоса и несоизмерима со своим творением. Наш космос – лишь одно из многих «изделий» причины.
Подлинным гражданином Вселенной, по Циолковскому, является не человек, а некий атом-дух, сходный с монадой философа Лейбница. «Кто бессмертный гражданин космоса? – пишет философ. – Это его атом. Атом – не тот, который известен в науке, а действительный – неделимая частица, материя». Этот атом-дух качественно отличен от элементарных частиц современной физики. «Истинный атом неизвестен». Атом-дух «есть неделимая основа мира или сущность мира. Она везде одинакова. Животное есть вместилище бесконечного числа атомов-душ, так же как и Вселенная. Из них только она и состоит; материи, как мы ее прежде понимали, нет». «Это свойство я считаю неотделимым от материи», – писал К.Э. Циолковский, словно вспоминая философию Спинозы. «Все живо, но условно мы считаем живым только то, то достаточно сильно чувствует».
При ближайшем рассмотрении эти взгляды оказываются необычайно близкими эзотеризму (от греч. esoterikos – внутренний, скрытый от глаз). Эзотерики (люди, изучающие якобы скрытые от внешнего нашего взора одухотворенные силы) считают, что Абсолют (нечто божественное), раскрывающийся в космосе, есть «Духоматерия». «Атомы-духи» Циолковского, представляющие единство материального и духовного начал, в эзотерической (относящейся к магическим наукам) терминологии соответствуют «тонким материям».
Космос у Циолковского рассматривается как единый живой организм. Он подобен «добрейшему и разумнейшему животному».
Такое понимание мира созвучно древней мудрости Востока. В европейском «варианте» оно восходит к Платону. Циолковский в своей философии придает огромное значение космическому разуму, высшим силам, направляющим деятельность человечества. В космосе, считал Циолковский, распространена органическая жизнь. Но мы должны отречься от мнения, что наиболее высокого уровня она достигла на Земле. Напротив, есть «передовые, зрелые планеты», на которых жизнь значительно старше нашей. Они по своему развитию достигли высшей степени и определили все другие планеты. Роль этих «могущественных и мудрых» существ в космосе огромна, они вершат его судьбы. В будущем к ним присоединится и человечество.
Человек в системе Циолковского рассматривается как проявление воли космоса, как «комбинация» атомов-духов, живущих в согласии и гармонии. По мнению Циолковского, единое «Я» или единый дух находится только в неизвестном примитивном атоме. В контексте этой картины мира человек – это весьма несовершенное биосоциальное существо.
Особая роль в социальном прогрессе принадлежит гениям и здесь мы сталкиваемся с тем аспектом теории, который очень сильно напоминает теорию Раскольникова. «Если бы были отысканы гении, – пишет Циолковский, – то самые ужасные несчастья и горести, которые даже кажутся нам сейчас неизбежными, были бы устранены! Гении совершили и совершают чудеса. Кому же это неизвестно!» Гении совершенны. Другие люди – нет. Необходимо преображение, усовершенствование «человеческой породы».
Со временем путем искусственного подбора может быть произведено существо без страстей, но с высоким разумом. Другие миры, по словам Циолковского, давно произвели существо с такими свойствами. Вселенная полна ими. Земля – исключение, потому что возраст ее младенческий.
Мыслитель предлагал и гораздо более радикальные приемы совершенствования «человеческого материала» на его пути к «океану счастья». Необходимо управлять «жизнью и природой». Не только естественный отбор, направляемый случайными мутациями, но и отбор искусственный в течение десятилетий может выработать совершенные организмы.
Необходимо продление человеческой жизни вплоть до бессмертия. В будущем выбор совершенных существ станет все более строгим. В будущем выбор совершенных существ станет все более строгим. К людям гениальным – отношение другое: «их род должен продолжаться и улучшаться подходящими браками». Для преступников, а также несовершенных в физическом, умственном или нравственном отношении людей Циолковский предлагал безбрачие или бесплодные браки. Но и это не предел. Совершенствование «человеческой природы» средствами «общественного» отбора (наподобие дарвиновского «естественного») и евгеники (от греч. eugenes – породистый; учение о наследственном здоровье человека) дополняются идеями об улучшении человеческих рас. Предлагалось скрещивать расы с той же целью совершенствования. Впрямую говорилось о так называемых неполноценных расах.
Как мы видим, основоположник русской космонавтики рассуждал как социал-дарвинист, озабоченный лишь идеей улучшения «человеческой природы», не обременяя себя при этом сомнениями нравственного плана. Но причем же здесь космизм? Дело в том, что с точки зрения Циолковского, нормы этики заключены в самой природе, которая и предписывает их человеку. А нам остается лишь следовать «естественным основ