В Берлине операция чуть было не сорвалась. Агенты Муссолини выследили красного барона, на него было совершено покушение. Тяжело раненый Бартини перенес клиническую смерть, но выжил.
Впрочем, сам Бартини историю своего бегства из Италии рассказывал несколько иначе. В ней не было ни Берлина, ни агентов Коминтерна, ни рокового выстрела. Он говорил, что просто угнал самолет, да и улетел в Польшу. Там в Щецине Бартини без проблем прошел таможенный контроль, сел на пароход и поплыл в Петроград.
На пароходе рассказывал попутчикам, что его папа одесский архитектор, отправил сына еще десять лет тому назад в Европу лечить желудок. Вернуться домой помешали Первая Мировая, революция, гражданская война, то да сё… Рассказывая эту легенду, Бартини иногда морщился от боли: вот ведь и на чужбине застрял надолго, и желудок прооперировали неудачно. Попутчики верили.
В начале сентября «сын архитектора» сошел с парохода в Петроградском порту и сразу же отправился на вокзал. А на следующий день из питерского поезда вышел уже не красный барон Роберто Орос ди Бартини и не сын архитектора, а инженер-авиаконструктор Роберт Людвигович. Русский по паспорту.
Вполне можно предположить, что Бартини придумали легенду, дали новое имя и пристроили на неприметную должность лаборанта-фотограммиста ходынского аэродрома в Москве. Странно только то, что все упоминания о нем в документах Разведуправления РККА были уничтожены. Или их вовсе не было.
Будущий авиаконструктор вроде бы окончил воздухоплавательный факультет Миланского политехнического института, а в Риме получил свидетельство пилота. Но, как утверждали современники, «Бартини даже простейший узел не мог рассчитать! Говорил, что окончил институт, – и не умел чертить! Зато он был знаком с невероятным множеством вещей за пределами специальности – литература, архитектура, история, играл на рояле, занимался живописью, владел множеством языков. Его машины рассчитывали и чертили другие люди. Бартини – видел. Сядет, глаза закроет – проходит час, другой, потом берет карандаш и рисует. Рисовал он превосходно».
Еще одна легенда Бартини гласит, что в 1922 году он познакомился с князем Феликсом Юсуповым и через него внедрился в группу Бориса Савинкова. Впрочем, Савинкова в то время в Италии вообще не было, а монархист Юсупов, женатый на племяннице последнего российского императора, вряд ли мог сотрудничать с бывшим эсеровским террористом.
Легенда о благородном происхождении этого таинственного человека так закрепилась за его именем, что самого Бартини называли в СССР не иначе, как «красный барон». Его любимым изречением было: «Не понятое вами остерегайтесь называть несуществующим». И Бартини всю жизнь пытался разгадать тайны взаимодействия существующего и несуществующего, бытия и небытия, хотя философия и мистика не были его профессиями. Он увлекался в основном летательными аппаратами и Королёв, конструктор отечественных ракет, и знаменитый авиаконструктор Антонов считали этого странного итальянца самым выдающимся человеком в истории авиации. Роберт Людвигович активно занимался теорией аэродинамики, проводил различные исследования, обосновал одно из явлений, получившее название «эффект Бартини», рассчитал крыло малого удлинения переменной стреловидности – «крыло Бартини», написал около 100 научных работ. После его смерти выяснилось, что не менее важными были научные труды авиаконструктора по теоретической физике, космогонии и философии.
Но какое дело нам в этой книге, посвящённой русским учёным, до беглого итальянца, да ещё со слегка выдуманной биографией? Так был барон или нет? Вопрос как будто взятый из романа Горького «Жизнь Клима Сангина». В этом произведении навязчивым рефреном постоянно звучит одна и та же фраза: «Так был ли мальчик?» Чего стоит хотя бы такое предположение, что именно Бартини стал прототипом образа Воланда в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»? Итак, начнём с национальности. Бартини был итальянцем, прекрасно владевшим нескольким языками, включая, разумеется, и русский, и даже мёртвые языки. Он разбирался в архитектуре, живописи, философии. Вообще, по воспоминаниям современников, круг его интересов был настолько обширен, что Бартини очень часто ставил в тупик собеседников своей глубокой осведомлённостью в разных областях знаний. Относительно же национальности можно сказать с полной уверенностью, что сам учёный считал себя русским и объяснял он это, несмотря на свой лёгкий акцент тем, что раз «каждые 10–15 лет клетки человеческого организма полностью обновляются, и поскольку я прожил в России более 40, то во мне не осталось ни одной итальянской молекулы». Странное объяснение, отдающее какой-то доморощенной алхимией с её навязчивой ориентацией на процесс трансмутации. Трансмутация в алхимии – превращение одного металла в другой; обычно подразумевалось превращение неблагородных металлов в благородные. Осуществление трансмутации являлось главной целью алхимии, для достижения которой велись поиски философского камня. В метафизическом смысле трансмутация – это духовное преобразование материи.
Будучи очень востребованным в конструкторском бюро, нельзя было сказать, что авиатор дневал и ночевал на работе. Напротив, его часто можно было видеть в театрах и в ресторанах, на художественных выставках и поэтических вечерах. Один из его сотрудников рассказывал: «Однажды ночью пришлось разыскивать его – срочно вызывали в наркомат. Нашел… в обсерватории! Я даже число запомнил – 19 июля. Бартини мне Сириус показал – эта звезда у древних египтян именно в тот день всходила, точнехонько к разливу Нила». Здесь не лишне будет напомнить, что алхимия появилась в эпоху эллинизма в Египте, когда греческие мудрецы при правлении Птолемеев, наследников империи Александра Македонского, решили соединить культ египетского бога Тота с культом греческого Гермеса, назвав его Гермес Трисмегист, или трижды величайший. Именно таинственная «Изумрудная скрижаль» этого самого Гермеса Трисмегиста и станет основным текстом всей древней алхимии.
Итак, Роберт Людвигович Бартини эмигрировал из Италии в СССР в 1923 году и начал работать лаборантом-фотограммистом на научно-опытном аэродроме ВВС. При этом стал еще и военным летчиком. Он обладал высокой работоспособностью, которая сказалась на карьере. Вскоре его назначили экспертом технического бюро. В 1926 году в Севастополе конструктор впервые у нас в стране поставил опыты по коррозии самолетов в морской воде. Через два года он возглавил экспериментальную группу по проектированию гидросамолетов. Его назначают старшим инспектором по эксплуатации материальной части боевых самолетов Черноморского флота. В 31 год он получает звание комбрига.
Складывалось впечатление, что его знала в это время вся Москва и он был накоротке знаком буквально со всеми. Бартини с его «иностранным видом», энциклопедическими знаниями и окружающей его тайной в точности напоминал булгаковского Воланда.
Большинство людей до сих пор считает, что наш мир состоит из трехмерного пространства и времени. В конце 1960-х – начале 1970-х годов Р. Бартини активно трудился над созданной им теорией, получившей название «мир Бартини». Его формулы и расчеты в настоящее время получили подтверждение, а тогда в научной среде некоторыми были восприняты как шарлатанство. Если с конструкторскими идеями Р. Бартини к настоящему времени специалисты худо-бедно разобрались, то с параллельными мирами ученые дошли только до согласия, что Вселенная многомерна.
Роберт Людвигович умел работать на столь отдаленную перспективу, что многим было трудно даже представить себе реалистичными его разработки и идеи. Возможно, и сегодня, ученые все еще не доросли до его идей. В его голове рождались оригинальные новые и необыкновенные конструкции, которые трудно осваивались. Многие проекты не пошли дальше чертежной доски.
Надо отметить, что даже в «советской» биографии Бартини зияет разрыв – в течение семи лет, с 1923 по 1930 годы. Но именно в этот период в Крыму произошла одна очень важная встреча. Михаил Булгаков летом 1925 года со своей супругой приехал в Коктебель. В те времена этот поселок был примечателен только тем, что здесь жил поэт Максимилиан Волошин. В остальном все было довольно буднично и уныло. К тому же Михаил Афанасьевич ожидал ухудшения самочувствия. Еще в поезде он подчеркнул карандашом строки из путеводителя по Крыму 1924 года, рассказывающие о судьбе тех, кто решит отдохнуть в этом ужасном месте: «Крымское сирокко доводит нервных больных до исступления. Люди умственного труда чувствуют ухудшение. Неудобство комнат, полное отсутствие медицинской помощи. Как только мраком окутывается долина, идут они в свои комнатки и спят, тревожимые страшными сновидениями». Но действительность, к счастью, не оправдала его ожиданий. В Коктебеле он познакомился с человеком, который немедленно увлек его потоком захватывающих легенд и полусумасшедших научных гипотез, касающихся многомерности нашей вселенной и квантовой природы Времени. Здесь можно вспомнить и знаменитый американский сериал 90-х «Квантовый скачок» о путешествии во времени. Бартини предложил принципиально новую систему – это был «пространственный путь – космологическое время». Кстати, в бумагах авиаконструктора осталось упоминание о том, что Бартини провел несколько экспериментов с выдающимся астрофизиком Николаем Козыревым, причем в Крымской обсерватории.
Для непосвященных Бартини так пояснял содержание своей теории: «Прошлое, настоящее и будущее – одно и то же. В этом смысле время похоже на дорогу: она не исчезает после того, как мы прошли по ней, и не возникает сию секунду, открываясь за поворотом». А если зацепиться за выражение конструктора, что «прошлое, настоящее и будущее – одно и то же», то на ум приходит теологическая концепция времени Бл. Августина, высказанная в его знаменитой «Исповеди». Вот тут-то и можно найти точки соприкосновения в понимании Вселенной между мистиком Булгаковым и «красным бароном» Бартини, работавшим в это время над самолетом-амфибией.
И этот невысокого роста мужчина с серыми внимательными глазами, огромным лбом и стальными мускулами имел удостоверение на имя Роберта Людвиговича Бартини, председателя технического комитета МосОДВФ.