Бартини, в своих исследованиях структуры физического мира, пришёл к выводу, что реальное пространство – время имеет больше, чем (3+1) измерения. Необходимость изменения наших представлений о размерности мира он видел, прежде всего, в многочисленных противоречиях, имевшихся в современной ему физике. В статье «Диалектический монизм» он писал: «Хронические и периодические кризисы теории познания и теории материи говорят о том, что в самом фундаменте их построения надо искать корень трудностей создания единой теории поля, вещества, познания – единой теории материи».
Фундамент, который, по Бартини, надо изменить – «очевидные» представления о (3+1) – мерном пространстве – времени. «Существование и длительность мы связываем с формами 3–мерного пространства и 1–мерного времени, необратимо идущего от прошлого в будущее. Пространство есть и оно трехмерно, а время существует и оно одномерно, это настолько является очевидным, что вопрос о том, почему это так, кажется неуместным». Однако представления эти, по мнению Бартини, не были доказаны с надлежащей строгостью. «Вопрос о числе ортогональных, независимых параметров, о числе измерений, которыми обладает материя, мир, мы сами, никогда не был разобран с той степенью глубины анализа, какой это требовала кардинальная его значимость. Иногда, ссылаясь на авторитет классиков того или иного направления, цитатами доказывается, что всё исчерпывающе ясно уже доказано и вопрос, следовательно, исчерпан. А иногда, излагая эту проблему («Пространство, время, материя», Вейль, «Пространство, время, тяготение», Эддингтон), по сути отклоняются от рассмотрения самого вопроса. А иногда, аксиоматически постулируя априорность этих понятий, автоматически исключают его анализ. Рассматривая положение, которое создалось при попытках установления… непротиворечивого синтеза всех явлений, можно придти к заключению, что основной преградой, не допускающей решение этой задачи, преградой, которая не была распознана и потому незыблемо стояла в веках как бастион застоя, является кардинальное утверждение того очевидного и неоспоримого положения, что Всё, весь Мир, мы сами существуем в метафизически заданных рамках трехмерного пространства и одномерного времени. Эта (3+1) – мерная концепция аксиоматически принята всеми ссорящимися между собой по всем вопросам философскими, научными и физическими школами, в известной степени подобна концепции, когда много веков тому назад жестоко спорили по вопросам космологии, но все были едины в том очевидном факте, что Земля наша стоит, как вкопанная, неподвижно в центре Мироздания».
Бартини отмечал, что восприятие размерности пространства – времени зависит от физиологического устройства живых существ; например, «предок дождевого червя, имевший единственную прямую нервную нить в абдоминальной полости своего тела, имел, по – видимому одномерное мироощущение». Поэтому реальное пространство – время, в котором происходят физические процессы, и его проекция на наше сознание могут существенно различаться.
Различие между реальным и физиологически воспринимаемым пространством – временем служило, по Бартини, источником многих противоречий и парадоксов в физике и философии, которые не могли быть устранены, пока мы в своих теориях не перейдём от воспринимаемой на данном физиологическом уровне пространственно – временной картины мира к реальной. «Все построения, как логические, так и физические, все учения и теории будут ложными, если снятие противоположений, которые порождены димензиальным ракурсом отражения в процессе познания действительности, если попытка раскрытия противоположений будет производиться в рамках и на димензиальном уровне первичного восприятия, без переработки их в объеме объективно действительных измерений, физически не воспринятых нами на данном уровне физиологического развития человека… Дальнейший прогресс человеческого познания будет связан с овладением понятий димензиального расширения отображения объективной реальности».
Шестимерное пространство
Бартини пришёл к выводу, что мир является (3+1) – мерным только в восприятии нашего сознания, а в реальности физические явления происходят в (3+3) – мерном континууме: число измерений времени равно 3, как и число измерений пространства. Модель 6–мерия он получил на основании определенных метафизических и статистических соображений, как наиболее устойчивую по некоторым параметрам. Существование дополнительных размерностей времени Бартини объяснял тем, что время должно характеризоваться не только одной координатой, «положением», но и «скоростью течения», а также «ускорением».
Представление, что время имеет «скорость течения» и «ускорение» можно интерпретировать как существование разных времен, нелинейно связанных друг с другом – таково, например время в одной и той же системе, претерпевающей критические изменения. Тогда при переходе от одного времени к другому (от одной системы к другой) время будет менять свою скорость, ускоряться/ замедляться и т. д.
Квантованность пространства – времени
Своё шестимерное пространство – время Бартини считал квантованным. За квант пространства он принимал классический радиус электрона. Квант времени представлял собой время, за которое свет проходил квант пространства.
Но самое главное в этих научных поисках Бартини можно определить, как новаторский подход к самой природе Времени. Время оказалось, согласно его представлениям, трехмерным. И, как и в пространстве, это время обрело свою траекторию движения, оно могло теперь двигаться вспять, вперёд, ускоряться и замедляться, оно потеряло свою однолинейность, как это было принято даже в теории относительности. И теперь становится ещё понятнее, почему с такой реалистичностью рассуждает булгаковский Воланд о своём разговоре с Кантом и о встрече с Понтием Пилатом и с Иешуа.
«– Взять бы этого Канта да за такие доказательства года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
– Иван! – сконфузившись, шепнул Берлиоз.
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
– Именно, именно, – закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал. – Ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали. Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».
Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком… Канту?!.. Что это он плетет?» – подумал он.
– Но, – продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, – отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах, значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас».
Владимир Иванович Вернадский
Живое вещество и ноосфера
Владимир Иванович Вернадский – блестящий минералог, кристаллограф, геолог, основоположник геохимии, биогеохимии, радиогеологии, учения о живом веществе и биосфере, о переходе биосферы в ноосферу, ученый-энциклопедист, глубоко интересовавшийся философией, историей религий и общественными науками.
Вступив в новое тысячелетие, человечество обнаружило себя в ситуации, подобной которой не было еще никогда. Футурологи и философы, политики и географы, начиная с 60-х гг. прошлого века, призывали обратить внимание на угрозу целого ряда кризисов, нависших над нашей планетой. Рост населения, ограниченность традиционных источников энергии (нефть, газ и уголь), ограниченность ресурсов пресной воды и полезных ископаемых, загрязнение почвы, воды и воздуха веществами, многие из которых до ХХ в. вообще не существовали (например пестициды и радиоактивные отходы атомных станций), угрожающие политические тенденции, связанные с «глобализацией», под которой часто подразумевают подчинение интересов слаборазвитых стран тем, кто сумел вырваться вперед (концепция «золотого миллиарда»), – все эти явления породили то, что мы сегодня определяем как демографический, энергетический, ресурсный, экологический и геополитический кризисы. Появилась специальная наука «глобалистика», предметом которой стали закономерности общепланетных процессов и поиски путей преодоления надвигающихся кризисов. Перед человечеством во весь рост встала огромная задача поиска выхода из надвигающихся кризисов, для решения которой мыслители разных типов, разных научных школ и стран предлагают свои пути.
Один из таких путей представляет нам учение о Ноосфере – сфере Разума, геологической оболочке, возникшей на определенной стадии эволюции Биосферы – сферы Жизни. Инициатором создания учения о Ноосфере, как и учения о Биосфере, является великий русский ученый Владимир Иванович Вернадский.
В.И. Вернадский родился в Санкт-Петербурге 12 марта 1863 г. в семье известного экономиста, профессора Петербургского Александровского лицея Ивана Васильевича Вернадского.
После окончания гимназии в 1881 году Владимир Вернадский стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета. В те годы здесь преподавали Д.И. Менделеев, А.Н. Бекетов, В.В. Докучаев, И.М. Сеченов, А.М. Бутлеров.
Д.И. Менделеев открыл перед студентами мир науки, показал силу научной мысли и значение химии. В.В. Докучаев был его руководителем по геологии и минералогии, которые Вернадский выбрал своей специальностью.
В студенческие годы Вернадский приступил к изучению фундаментальных проблем наук о Земле. Под влиянием В.В. Докучаева у него складывались представления о взаимоотношении живых существ с окружающей средой с учетом их активного воздействия на процессы почвообразования. Под руководством В.В. Докучаева В.И. Вернадский участвовал в почвенных экспедициях в Нижегородскую и Полтавскую губернии, где прошел свой первый геологический маршрут и написал первую научную работу.
Наряду с научной работой Вернадского охватывает характерный для столичного студенчества дух свободомыслия. Он активно участвовал в общественной жизни университета, работал в студенческом Научно-литературном обществе, в кружке по изучению литературы для народа. Острые общественные события, в которые активно втягивалось студенчество, с тех пор уже никогда не оставляли Вернадского равнодушным.