— Свяжи меня с Мастером, Декарт!
Мужчина кивнул, нажал кнопку старомодного телефона. Только особо посвященные слуги знали, что Милич страдает технофобией. Он боялся сложных приспособлений, используя примитивную технику, и со временем стал опасаться трогать ее руками. В трубке что-то хрипело, гудел протяжный вызов. Наконец на том конце провода щелкнуло, и насмешливый голос произнес:
— Здравствуй, крошка Го! Твой страх перед техникой доведет тебя до того, что скоро ты будешь писать депеши. И отправлять их с помощью голубей. Надеюсь, птица мира не входит в число твоих фобий?
— Я ведь просил не называть меня так! — Юноша бросил косой взгляд на Декарта. Молодой человек старался выглядеть невозмутимым, но уголки накрашенных губ дрогнули.
— Извини, старая привычка. Что хотел?
— У тебя нынешней ночью будет Праздник, я слышал?
— Ночь Весенних Каникул. Ты хорошо осведомлен. Но если напрашиваешься в гости, боюсь огорчить. Вход смертным заказан, ты знаешь…
— Я — вечный! — закричал Милич с такой яростью, что невозмутимый Декарт вздрогнул.
— Не совсем… — мягко возразил Мастер. — Ты — долгожитель, а это не одно и то же! По сути говоря, ты мало чем отличаешься от японцев.
— При чем тут японцы?!
— Самая высокая продолжительность жизни… Тебе сто двадцать пять, кажется? Выглядишь совсем мальчиком… И эта голубая накидка тебе к лицу!
Го Мич поперхнулся и закашлялся, услужливый Декарт мгновенно сунулся со стаканом воды, юноша раздраженно оттолкнул руку, расплескав брызги по полу.
— Нехорошо срывать злобу на преданных людях, — укоризненно сказал Мастер. — Больнее всего кусает любимая собака!
— Придержи свои остроты для клиентов. Мне стало известно, что на Празднике будут двое плебеев.
— Это обычные люди. Слово «плебей» мне не по душе — ты знаешь, крошка Го.
Юноша проигнорировал обидную кличку.
— И тем не менее. Мне нужен этот человек.
— Рыцарь?
— Какой, к черту, рыцарь?! Артур Погодин. Женщину можешь оставить себе. Хотя тебе, бесполому, дамы ни к чему!
Мастер глубоко вздохнул:
— Не ожидал, что ты опустишься до мелочных оскорблений, мой дорогой. Ты забыл главное, крошка Го! Человек — не теннисный мячик, который можно кидать друг другу, когда заблагорассудится. Любая личность, и даже такая паршивая, как ты, заслуживает уважения.
Милич скрипнул зубами в бессильной злобе.
— Твое бессмертие не гарантирует спокойной жизни, Мастер! Я могу нажать на Совет по нарушениям…
— Конечно… — небрежно перебил юношу собеседник. — Я хорошо знаком с Председателем Совета, это мой постоянный клиент. Ты напрасно мне угрожаешь, дорогой! Это тебе не двадцатый век, и я мало похож на коррумпированных ментов.
— Мне нужен Артур. Его акции! Без них я не могу получить свободу.
— Свобода… — усмехнулся Мастер. — Я знаю, что тебе нужно, приятель! Артур оказался смелым парнем — редкий образчик свободной личности. Думаю, ты и без участия его акций обеспеченный мужчинка. Больное честолюбие, вундеркинд! Смертный плебей оскорбил сотню лет назад честолюбивого юношу. Слыханное ли дело?! В четырнадцать лет управлять теневым бизнесом большого города! Жаждешь мести, дружочек! Но, боюсь, не могу пойти тебе навстречу. Мне нравится Рыцарь: у него не только значительное прошлое, но и яркое будущее, чего о тебе, увы, не скажешь, дружок! И будь впредь благоразумен в своих словах. Мы оба знаем, что твое бессмертие — всего лишь затяжной прыжок в могилу… Прощай, крошка Го! — В трубке плыли долгие гудки.
Милич в бешенстве ударил кулаком по столу. Он встал и прошелся по кабинету. Полуобнаженный слуга старался не дышать.
— Ты устал, Декарт! — резко, через плечо бросил старейшина. — Гом, Дылда, зайдите ко мне!
В комнату вбежали двое мужчин.
— Отведите Декарта на фабрику! — Он отвернулся.
— Я не устал… — растерянно пробормотал мужчина. Двое молодчиков цепко схватили его за локти и тащили к дверям. — Я не устал!!! — Он пытался вырываться, но коренастый Гом и высокий Дылда держали его крепко. — Я не устал!!! Не надо на фабрику, уважаемый Го Мич! Не надо!!! — Отчаянный крик доносился уже из коридора.
— Прощай, Декарт… — прошептал Милич. — Сильный мужчина — одна унция драгоценного сырья. — Он мерил шагами кабинет. Мастер обидел его, и он пожалеет. Придет время — он обязательно пожалеет! А времени у них двоих предостаточно. Фокусник ударил по больной точке: уязвленное самолюбие. Юноша до боли стиснул кулаки так, что холеные ногти впились в мякоть ладони. Отец говорил то же самое… Мерзкий вонючий мужлан! Он гладил мальчика по спине, и прозрачные глаза наливались бесцветной влагой. Точно такой же влагой, как спустя несколько лет, когда подросток долго, с наслаждением резал его жирное брюхо… Чем-то Артур напомнил ему отца. Манерой говорить, с усмешкой, растягивая гласные… а может быть — это собирательный образ взрослого уверенного в себе самца… Неважно. Он сколотил состояние к четырнадцати годам именно благодаря тому, что все и всегда просчитывал наперед. И Артур был слишком дерзок с ним. За грубость придется заплатить…
В кабинет вошел Гом.
— Сделано. Жду ваших распоряжений, уважаемый Го Мич!
— Новостную сводку по HR, — приказал юноша.
Мужчина уверенно щелкал пальцами по клавиатуре.
— Еще двое инвесторов покончили с собой.
— Очень хорошо! — Капризные губы исказила самодовольная улыбка. — Сколько всего осталось финансистов, владеющих акциями корпорации?
— Четверо. Два американца, Осима Хакадо из Японии и русский.
— Отлично. Вопрос техники. Передай на фабрику: с завтрашнего утра можно начинать массовое производство эликсира.
— А как же эти четверо? Они могут отказаться продать свои акции…
Милич тонко улыбнулся:
— Работа Декарта теперь принадлежит тебе, Гом! Собери крепких парней, поезжай сначала к американцам, потом к господину Осиме. Все должно выглядеть как самоубийство. Мы не вправе нарушать закон, а согласно уставу акционеров, в случае непредвиденной гибели инвестора его пакет акций переходит к основному держателю оных. Все чисто… Завтра нам будет наплевать на мнение современников, ибо владеющие бессмертием правят миром. Но не хочу в глазах потомков выглядеть узурпатором. До меня и так доходят подобные обвинения. И по дороге заскочи на фабрику HR: проверь, как идет производство. Возможно, нам предстоит война. Человеческого материала явно недостаточно. Теперь так: нынешней ночью некто Артур Погодин выйдет из здания «Иллюзиона». Старые привязанности имеют длинные тени… — Он усмехнулся. — Попробуйте с мальчиками выбить из него коды доступа к страничке его акций. Мелочь, конечно, но терпеть не могу, когда дела не завершены. Он крепкий юноша — если не получится, везите его на фабрику. Через несколько часов обработки сырье теряет остатки силы воли. Запомнил?
— Запомнил. Все будет сделано. — Холодные глаза преданно смотрели на кумира.
«Этот будет есть землю, чтобы угодить! — подумал юноша. — Удачный выбор, господин Милич!»
— Да, вот еще что… — Он подошел к окну, задумчиво постучал пальцами по черному пластику. — Мне наскучила эта компания старых бездельников из Гильдии Вечности. Кровь должна обновляться время от времени. Пусть распорядитель объявит о нашем подарке. Все участники ассамблеи получат на рассвете бесплатную инъекцию сыворотки вечности. Препарат получишь у меня.
— Ясно. Будет сделано. Прочие указания? — Гом не отрывал влюбленных глаз от молодого человека. Тот поморщился. Однако чрезмерная любовь — это слишком!
— Пригласи ко мне этого новичка, но через час, не раньше… — Он усмехнулся.
— Слушаюсь! — Человек неслышно покинул кабинет.
Милич смотрел в темное окно. Далеко внизу проносились быстрые автомобили, в воздухе проплывали катера. Черное небо было покрыто яркими звездами; большая их часть являлась проекцией, созданной искусными архитекторами. Созвездия менялись каждую ночь, Совет по культуре объявлял полнолуние по праздникам. День Земли, День Совести, День Триады Света… Много праздников… В Ассоциации свингеров с приличной скидкой можно взять годовой абонемент. Женщины и мужчины любых национальностей готовы удовлетворить самые необычные прихоти клиентов! Совет по здоровью даже разрешил употребление бутанола — весьма действенный наркотик, дарит ощущение счастья не хуже старых, опасных опиатов. Но им этого недостаточно! Люди — неблагодарные твари! Они все равно идут в «Иллюзион», платят огромные деньги, чтобы испытать тупые радости, присущие каким-нибудь земноводным жабам, ползучим гадюкам и прочей мерзости! Плебс — он и есть плебс! Милич скрипнул зубами. Однажды он сам решил посетить эту «лавку чудес». Жалкий иллюзионист даже не пустил его на порог! Его!!! Самого Горана Милича, человека-легенду, мессию новой эры. Жалкий слуга фокусника, похожий на оборотня из старых книжек, скалил острые зубы, явно насмехаясь над основателем Гильдии Вечных и Избранных. ГВИ… Тьфу, дьявол…
Юноша подошел к столу и выпил розовой воды. Он не нуждался в сне и отдыхе, вечное сердце билось редко, тихо, экономично, как ладно собранный двигатель. Остались сущие пустяки на пути к мировому господству. Полный пакет акций в его руках, и он будет диктовать миру свои условия. Он и так добился немалого за минувшую сотню лет. Смертные люди теряют основы личностной идентификации; синтетическая жратва, искусственные любовники, сон под «пилюлями счастья» и свежая кожа благодаря вытяжкам из аргинина… Скоро они почтут за счастье снабжать бесценным эпителием кучку избранных. А избранных будет определять он, человек-легенда; тот, кто на заре новой эры спас человечество от вируса Розена; тот, кто превратил их нравственный закон в пустые слова из сказки немецкого выдумщика; тот, кто дарует избранным бессмертие. Новая каста… Завтра! Все завтра… А пока надо избавиться от своры бездельников, кичащихся своим бессмертием, будто они сами его и создали. Продавать им больше нечего; пожили лишние десятки лет — и ладно! Он всего лишь добавит в капсулы малую толику волшебного сонного зелья, они вернутся домой и уснут навеки. А наутро газеты будут пестреть заголовками: «Массовое самоубийство членов Гильдии Вечных и Избранных». Или сокращенно ГВИ… Словечко… как порода обезьян или кличка транса. А потом он подумает, как добраться до Мастера… Высоко тот сидит, зараза, — камнем не собьешь!