— Артур… — раздался голос жены из кухни. Погодин отлично разбирался в ее интонациях. Обычно она так кричала, если случилось нечто особенное. Мужчина выскочил на кухню. Первое, что ему бросилось в глаза, — цвет волос любимой женщины. Сомнений нет. Говорят, что взрослые люди дальтонизмом не заболевают, это врожденная патология.
— Дорогая… ты — блондинка?!
— Тебе нравится?
— Да… очень… Но когда ты успела?!
— Удалила старую краску, пока ты спал! — Она дернула плечом, словно он задал неприличный вопрос. — Это мой природный цвет. Тут такое дело… Оказывается, у нас уже два дня отключены коммутаторы. Я только что обнаружила, включила…
— И что? Нам звонил президент?
Девушка не улыбнулась.
— Нет. Более сотни пропущенных, номера по большей части неизвестны. Но одиннадцать раз тебе звонил Го Мич…
Артур молча подошел к столу, налил полстакана виски и опрокинул неразбавленный напиток в рот. В животе растеклось горячее тепло.
— Он не оставил сообщение?
— Нет. Просто факт звонка, номер не заблокирован. Это значит…
— Это означает, что он хочет, чтобы я знал, кто звонил. Он надеется меня испугать.
— А ты?
Мужчина широко улыбнулся, хмурое лицо преобразилось, словно солнечный блик скользнул по мрачному лицу.
— Я не боюсь… Поехали!
Супруги наскоро оделись и выскочили на улицу. Впопыхах Артур вспомнил, что забыл на столе пригласительный билет. Он бегом вернулся домой, сунул билет в карман, и… замешкался возле информатора.
— Это простая проверка! — сказал он вслух и щелкнул закладку в разделе HR. Потом выключил информатор, закрыл дверь и спустился к жене. Он запросто мог проверить котировки в машине, но не хотел впутывать Ольгу в это дело. Ей и без того досталось за последние дни. Мужчина ввел программу, «порше» уверенно сорвался с места. Таймер показывал 11.14. В 11.32 они будут на месте. Лиловые вспышки салюта осветили ночной небосклон. Сегодня архитекторы нарисовали северное сияние. Сиреневые всполохи окрасили горизонт.
— Красиво… — неуверенно сказала девушка. Было непонятно, утверждает она или спрашивает.
— Ты помнишь червячка в том яблоке, которым нас угощали в «Иллюзионе»?
— Помню. И что?
«Порше» выскочил на мост, ледяная гладь залива темнела далеко внизу, как грязная простыня.
— Вот это было красиво…
— Червяк?! — Она вытаращила голубые глаза. За сутки брови начали отрастать, девушка заретушировала их черной синтетикой.
— Он был настоящий, понимаешь… — Мужчина глубоко вздохнул и закрыл глаза. Даже перед сомкнутыми веками упорно светились цифры 1050. Мертвая статистика утверждает, что прогнозы аналитиков сбываются на 98,7 процента. 1050 — котировки акций HR на вторник. И пустая, щемящая тоска…
— Приехали… — тронула его за рукав девушка.
Молодые люди подошли к украшенным резьбой дверям, Артур чуть помедлил и нажал кнопку звонка…
Гильдия Вечных и Избранных. Ассамблея
Веселье было в самом разгаре. Оркестр играл старые мелодии, официанты носились по залу, не успевая снабжать всех желающих напитками и легкими закусками, многоярусная хрустальная люстра сверкала как гроздья страз. На драпированных алой тканью стенах змеились черные размазанные тени.
Буа де Гильбер втолковывал что-то Шредеру. Раскрасневшийся от выпитого шнапса немец послушно кивал седой головой. На выцветшем кителе воинственно болтался Железный крест.
— Ваши идеи могут оказаться полезными нынешней молодежи, дорогой Фриц! — Маркиз силился перекричать грохочущий оркестр, на побагровевшей шее вздулись толстые жгуты жил. — А вы чем занимаетесь?! Вместо того чтобы передавать свой бесценный опыт управления народами и улучшения человеческой селекции, вы пьете, бездельничаете и проматываете вместе с плебсом нацистское золото!
Шредер протестующе поднял ладонь; на безымянном пальце сверкнул перстень с бордовым гранатом.
— Золото партии украл Борман! Всем это хорошо известно!
— Ну и сколько он там его украл? — усмехнулся Буа де Гильбер. — Неужели его личный интендант не приложил руку к сокровищам?
— Проще всего мочиться в бане и считать чужие деньги! — ввязался в разговор пьяный англичанин. Он только что вернулся с вечерники, проходящей на первом этаже. По его виду можно было смело утверждать, что человек на славу повеселился. Рыжие усы угрожающе стояли торчком, как у Сальвадора Дали, щеки рдели, голубые глаза сверкали.
— Вас никто не спрашивает! — отрезал маркиз. — Идите, развлекайтесь с этими смертными.
— Англичане… — презрительно процедил сквозь зубы Шредер.
— Нацист! — беззлобно огрызнулся Перкинс.
— Вот вы говорите — золото партии… — вернулся немец к прерванной беседе. — А сколько его вообще осталось, золота этого? Наш старейшина вытягивает все соки из членов Гильдии! Вы, я слышал, тоже замка-то лишились… — Он язвительно ухмыльнулся.
— Жадный мальчишка! — вспылил Буа де Гильбер. — Он нас всех скоро по миру пустит!
— Неполноценный славянин! — кивнул Фриц. Он схватил рюмку со шнапсом с подноса пробегающего официанта и залихватски выпил. Светлые глаза наполнились слезами. — Один мудрый австриец мог бы подкрутить этим наглецам хвосты! — Он сжал кулак и погрозил дирижеру.
— Фу, проклятье! Опять напился! — Маркиз с отвращением сплюнул. Тотчас подскочил официант, вытер с драгоценного пола скверну и немедленно удалился.
Возле самой сцены, на полу идиллически расположились госпожа Липкина и великий, но непризнанный поэт Жак Лурье. Гений был нечесаным и грязным, в длинном пальто и пестром шарфе, который он обмотал вокруг цыплячьей шеи.
— Прочтите что-нибудь еще, мой милый… — Черные глаза женщины наполнились влагой, сдавленный тесным корсетом бюст вздымался как волны в бурном море.
— Право, не знаю, что прочесть. Я нынче не в духе. Но, может быть, вот это…
Я бежал по дороге, и мокрый асфальт
Громко хлопал в ладоши, немного не в такт.
И в тенистых лучах изумрудных аллей
Бес в пятнашки играл с бледной тенью моей…
— Волшебно! Вы — гений, Лурье! — Липкина похлопала в ладоши, допила вино из бокала, тоскливо огляделась по сторонам. — Черт возьми! Куда подевался этот красавец поляк?
— Убыли-с к месье Го Мичу-с! — гадко хихикнул Буа де Гильбер и щелкнул каблуками.
— Вы — грязный обманщик! — Женщина с отвращением посмотрела на маркиза. — И в следующий раз, когда будете красить губы, используйте современный макияж. Так вы похожи на стареющую проститутку-трансвестита!
Оркестр резко замолчал, напоследок звонко ударили барабаны, и воцарилась тишина. Громко икнул Перкинс. На сцене объявился Гом. На этот раз мужчина был одет в деловой костюм, его сопровождали двое таких же крепких молчаливых парней. Один дылда, другой широкоплечий блондин с длинными волосами, заплетенными в две тонкие косицы. Дылда держал на вытянутых руках поднос, крытый парчовой материей. Гом обвел собравшихся бесстрастным взглядом серых глаз и коротко, без выражения произнес:
— По случаю своего юбилея, уважаемый старейшина Го Мич решил сделать членам Гильдии Вечных королевский подарок — бесплатную инъекцию сыворотки вечности каждому. — Он махнул рукой, Блондин сдернул ткань с подноса; там сверкали маленькие шприцы, наполненные голубой жидкостью. — Прошу соблюдать очередь; один шприц в руки. Всем хватит.
— Надо же! — недоверчиво пробурчал Перкинс. — Пять лет жизни в подарок!
— Совсем из ума выжил наш староста! — пьяно брякнул Шредер. Он шагнул к сцене и сграбастал шприц с подноса.
Это послужило сигналом к действию. Бессмертные граждане, толкая друг друга локтями, рванули к сцене. В сумятице едва не затоптали Липкину и поэта. Вероятно, предвидя такой сценарий, мужчины закрыли грудью заветный поднос, Гом выхватил оружие, навел черное дуло на избранных.
— Уважаемые господа долгожители! Прошу соблюдать очередность; в первую очередь — дамы, затем джентльмены. Герр Шредер будет приятным исключением из общего правила, отныне можно причислить его к дамам. Иначе я вынужден буду подвергнуть вашу бессмертную шкуру испытанию на прочность. Шокер не убьет, но десяток неприятных минут гарантирую. Итак, прошу вас, мадам Липкина!
Брюнетка мстительно пихнула маркиза острым кулачком в бок и, нежно дыша в лицо Блондина, интимно прошептала:
— А я могу взять две дозы? Мой друг сейчас на аудиенции у самого Го Мича. Пока он вернется, сыворотка закончится.
— Можете, моя госпожа! — усмехнулся Гом. Он сунул два компактных шприца женщине. — Только не обманите!
— Упаси бог!
Люди, недовольно косясь на черное дуло электрошокера, послушно выстроились в очередь. Маркиз, получив свою дозу, долго придирчиво изучал содержимое на свет.
— Боитесь, что вам недолили, де Флоранс? — саркастичным тоном спросила Липкина.
— Странное дело… Я уже пять раз использовал сыворотку вечности, но впервые у нее такой тусклый цвет. И обычно препарат расфасован по запаянным ампулам. Может, лекарство просрочено?
— Ну да! Дай вам боже, что нам негоже! — хмельно засмеялась женщина.
Трое мужчин удалились, вновь грянула музыка, но гости не очень-то стремились танцевать. Они разбрелись по углам и спешно делали себе уколы. Сыворотка вечности не только давала возможность обходиться без отдыха и сна, она делала людей невосприимчивыми к любым вирусам. За одним небольшим исключением… Вирус Розена. Давно забытое страшное заболевание. Многие о нем позабыли, кроме гениального вирусолога, лауреата Нобелевской премии Горана Милича.
Протер заспанные глаза Перкинс, оторопело глядя по сторонам.
— Почему никто не пляшет? — Англичанин недовольно махнул рукой и вышел из зала. С обычными людьми он чувствовал себя значительно увереннее. Хотя там официально запрещены были алкогольные напитки, лукавый пьянчуга выносил потихоньку бутылки из Гильдии и угощал своих друзей на первом этаже. За это его многие любили. Он единственный из бессмертных не получил сегодня подарок от мистера Го Мича…