— Помнишь наш последний разговор? Нормальной жизни больше не будет. Лучше привыкай сразу.
— Да, пошел ты к черту! — мысленно взбунтовался я, но две с хвостиком тысячи зеленых уе все же перевесили революционный порыв.
Первое испытание не заставило себя ждать. только добрался до дома, как звонок в дверь. Армен и Серега — двое с ларца, одинаковых с лица, с бутылкой коньяка и пакетом мандаринов.
— Ну что, будущий Стив Джоб? Можно поздравить с трудоустройством? Не стали ждать вечера, решили прямо сейчас нагрянуть, раздавить бутылочку амброзии.
— с чего такая уверенность?
— Сам вчера сказал, что трудовую забираешь из «окон»! А это значит только одно — тебя взяли на работу! Мы-то Виталика хорошо знаем, он просто так увольняться не будет! — торжествующе провозгласил Серега, но тут осекся, сообразив, что моя унылая физиономия не очень соответствует праздничности момента.
— Так, ты…это… чего?
— Все нормально. Взяли меня на работу. но к сожалению не туда, куда я рассчитывал.
Пришлось выложить легенду, похоронив имидж везунчика и счастливчика. Хотя, о чем это я? Все и так давно уже пофиксено, сейчас лишь очередное подтверждение.
— М-да. Давай жахнем. С горя. Зря что ли ехали?
— Вах, может ко мне на заправку? — попытался бросить спасательный круг второй друг, но без особой надежды.
Что нам с того литра? Конечно не хватило, пришлось бежать ещё. Душевно посидели, в общем, хоть и без усердия. Вышел проводить, усадил друзей в такси, только собрался зайти в подъезд, как меня окликнули.
— Виталий Александрович!
— Да?
Окидываю взглядом незнакомца — раньше не встречал точно. Лет тридцати, рост выше среднего, подтянутый, но не накачанный, лицо открытое, славянского типа, но какое-то невзрачное, не запоминающееся, обычное. И глаза — глаза странные, бледные, словно выцветшие. Серые брюки, рубашка без рукавов, туфли черные.
— Можно на пару слов?
— Мы знакомы? — странный прохожий, непонятный. Что-то в нем неприятное. Только не пойму, что.
И глаза у него не бесцветные, а серо-голубые, холодные и внимательные.
— Федеральная служба безопасности. Капитан Новиков Александр Алексеевич.
В горле неожиданно пересыхает.
— Мож…жно посмотреть ваши документы? — не знаю из какого фильма фраза, но ничего больше на ум не приходит.
— Можно. Но лучше это делать не на виду у всех. В машине нам будет удобнее. Присаживайтесь на пассажирское сиденье.
Можно было бы ожидать что-то типа черного «воронка», или тонированной «Волги» на худой конец, но нет — всего лишь обычный «Хюндай», бюджетный притом.
Ознакомившись с удостоверением, которое капитан так и не выпустил из рук, только развернул и дал прочитать, ещё раз поинтересовался, чем вызван интерес к моей персоне.
— Не буду ходить вокруг, да около. На интересует компания «Крафт Моррис Фудс». Вы должны понимать, что интересы государства и крупнейших транснациональный корпораций не всегда могут совпадать. И в наших силах снизить вероятность таких противоречий.
— Допустим. Но я здесь причем?
— Нам нужен свой надежный и порядочный человек в этой компании. Никаких секретов выведывать не надо, никаких отчетов и донесений не требуется. Нам нужно, чтобы там работал человек, которому мы доверяем, и в случае необходимости через него можно выйти на контакт с руководством фирмы.
— Вы ошибаетесь. Меня не взяли на работу в «Крафт Фудс», не прошел конкурс.
Александр Алексеевич улыбнулся, точнее изобразил нечто похожее на улыбку, или, скорее, на ухмылку.
— Зачем же так? Вы официально приняты в штат. В отдел регионального контроля, где и будете трудиться под руководством прекрасного специалиста и замечательного человека — Михаила Семеновича Аграновского. Хотя праздник железнодорожника вам никто праздновать не запрещает. В этом году вы немного опоздали, он уже прошел пятого августа, но на следующий год — обязательно отметите.
— Вы считаете это порядочным? Доносить на людей, которые тебе платят зарплату?
— Боже упаси! Опять древние замшелые стереотипы. Не нужны нам доносчики и стукачи. неужели вы думаете, что нас могут интересовать коммерческие секреты о поставках какао или бобов сои. Никаких обязательств и расписок от вас никтонепросит. Речь исключительно и только о возможности когда-нибудь обратиться к вам, как к посреднику, при решении каких либо проблем.
— И никаких отчетов?
— Абсолютно никаких! Но если вы, вдруг, когда-нибудь, через полгода, год или полтора, захотите встретиться лично со мной, посоветоваться о чем-либо, попросить помощи или просто поговорить за жизнь — то всегда, пожалуйста. Помочь хорошему человеку мы всегда рады.
— Можно мне подумать?
— Разве можно запретить думать? Что за странный вопрос. Тем более, что отвечать согласием не надо. Просто запомните номер телефона, и если будет нужно — позвоните. Или не позвоните — на ваше усмотрение.
— До свидания, Виталий Александрович, — что интересно, руку на прощание мне не протянул. Умный и хороший психолог.
Как поступить? Вопрос непростой. Строго говоря, от меня ровным счетом ничего не требовали и ничего не предлагали. Просто милый разговор по душам, ни к чему никого не обязывающий.
Но странное чувство, что просто так его забыть не получится — и надо принять решение, причем прямо сейчас. Промедление тоже о многом может сказать, даже лучше, чем прямой ответ.
Набираю номер.
— Михаил, добрый вечер. Надо срочно переговорить.
— Виталик, выйдешь на работу, там и поговорим. Потерпи до понедельника.
— Нет, это действительно срочно.
На том конце провода громко демонстративно зевают.
— Ладно, говори. Только коротко и по существу.
— Это не телефонный разговор. Нужно встретится.
— Я сейчас не в городе. Что там у тебя случилось? Никак не может подождать пару дней?
— Нет. Нужно встретится и прямо сегодня.
— Если ты хочешь поговорить о милейшем Александре Алексеевиче, то это точно не к спеху.
Челюсть моя под действием гравитации отпала, словно мне только что сообщили, что президент Беларуси — это мой двоюродный дедушка.
— Вы его знаете?
Трубка хмыкает довольным мишкиным голосом.
— А ты как думаешь? Привыкай, пацан, такие проверки теперь часть твоей жизни.
— Но зачем? — искренне не понимаю для чего такие сложности.
— Экий ты, тугодум. Да, чтобы когда тебя придут вербовать по настоящему, ты ни секунды не сомневался и первым делом думал, что это очередная проверка. Тогда и соблазна согласиться не возникнет.
— Александр Алексеевич — он, правда, из госбезопасности?
— Возможно, — чувствую, что Михаил весело ухмыляется. — Но ни в чем нельзя быть до конца уверенным. А сейчас, «давай, до свиданья». И поздравляю — ты прошел последнюю проверку.
Почему-то не верю ему ни на грош.
Пасмурное настроение окончательно испортил мобильник, сообщивший тонким противным писком, что у него разряжена батарея. Понятия не имею, насколько «сел» аккумулятор, поскольку индикатор заряда в принципе отсутствует, но если мигает иконка «Энергосбережение», то ничего другого это означать не может. Совсем забыл, что его надо раз в сутки выкладывать на освещенную поверхность, чтобы он набрался сил, так сказать. Последние же дни мобильник провел в кармане — вот и результат.
«Использовать сторонние источники энергии? ДА/НЕТ?»
Интересно, другие источники — это какие? Тепло мантии Земли или гравитацией питается? Мне не жало — пусть потребляет.
Ответ пришел тут же. Причем очень наглядный. В квартире погас свет. Если и были сомнения, чья это заслуга, то переставшая мигать довольная и сытая иконка «Энергосбережение» прямо подсказала, кто виновник локального конца света, окромя Чубайса, само собой.
Надо же — пробки выбило! Мощный гигант скрывается в этой скромной серой коробочке. И если восстановить освещение оказалось довольно просто — автомат защиты не пострадал, то вторая неприятность поставила меня в тупик. Сгорел мой старый сотовый телефон! Может и не окончательно, но признаков жизни теперь не подает никаких. Присоединение зарядного устройство не помогло. Аккумулятор, похоже, сдох.
Кроме всего вышеперечисленного, на электросчетчике появилась пара сотен свежих, набежавших откуда-то, киловатт. Между прочим, это, как бы не тысяча рубликов сверху к моей квартплате.
Ну его в баню — в следующий раз пусть заряжается в общественном месте, или рядом с бесплатной высоковольтной линией — «дурных нема» платить за зверский аппетит китайского чуда.
Блииин! У меня же все контакты в телефонной книге сгорели. Большую часть номеров можно восстановить с новой симкой, но это только завтра можно сделать, в офис сотового оператора ехать надо.
По памяти, вручную, набираю номер Сереги, узнать, доехали ли до дома или забурились куда-то по дороге. Заодно предупредить, что я временно без связи, чтобы не волновались и не искали.
Судя по музыке и звону бокалов, верным оказалось второе предположение — не доехали мои други до дома. Не хватило душе лекарства.
— О, Виталик! Только что о тебе вспоминали. Бросай компьютер и учебу к черту. Дуй к нам, мы сейчас в «Лапти-Сохо» завсаем, завесаим, тьфу, висим короче.
— Не, с меня хватит. Завтра дел много, да и вам пора за… Стоп! Как ты догадался, что это именно я звоню? Ничего сказать не успел, а ты уже точно знаешь, кто это. У меня сотовый сгорел, с чужого говорю.
— Да? У меня пишет, что Виталик звонит. Ты чет путаешь. Переутомился от учебы. Давай лучше к нам, здесь такие тыковки — мечта поэта, пальчики оближешь. Саркисян набрался уже, а девчонок две штуки. Выручай, а?
— Какие тебе тыковки — ты сам как овощ уже, кто бы до дома довез.
Отключившись, пытаюсь сосредоточится. Алкоголь хоть и выветрился, но головной процессор соображает медленно, со скрипом.
— Вот, значит, ты какой, северный олень!
Если кто со стороны увидел, что я разговариваю с телефоном, то непременно вызвал бы добрых милосердных людей в белых одеяниях и на машине с красным крестом. Но, слава богу, меня никто не видит.