— Там пустота, — прошептала Арина, отдергивая руку. — Она пожирает любую энергию.
— Это не замок, Магистр! — подал голос Елисей. Он не прятался, наоборот, подошел к самому краю ворот, и в его глазах горел лихорадочный огонь исследователя. — Эти символы по периметру… не руны. Это язык самих Архитекторов. Они не строили замков… они возводили тюрьмы.
Я же просто стоял и боролся с собой. Внутренний зверь не просил — он выл, рвался наружу. Голод ударил с такой силой, что в глазах потемнело; звало нечто большее, чем просто еда. Звал дом. Искушение оказалось почти невыносимым, и, чтобы не броситься в эту тьму, как наркоман к дозе, я до боли в костяшках вцепился в рукоять меча.
— Ловушка это или нет — у нас нет другого пути, — произнес я ровно, хотя под этим спокойствием скрывалось чудовищное напряжение. Дело было не в геройстве — я трезво понимал, что если останусь здесь еще на минуту, сожру своих же людей.
Не говоря больше ни слова, я двинулся вперед. Один. Мои шаги по гладкому, как лед, камню не отдавались эхом, утопая в вязкой тишине. Каждый шаг требовал усилия, будто я брел по болоту, а не по ровной поверхности.
Переступив порог, я оказался в гигантском коридоре, уходящем в бесконечную тьму. Пространство освещал лишь тусклый, иссиня-черный свет моего меча. Черные вены на клинке теперь не просто пульсировали — они ровно и мощно светились изнутри, будто в его сердцевине горел холодный, темный огонь.
Сделав еще пару шагов, я обернулся. Мой отряд все еще топтался у ворот, не решаясь войти. На фоне серого, унылого неба их силуэты съежились до маленьких, испуганных фигурок.
— Ну, чего встали, как вкопанные? — крикнул я, и мой голос, лишенный эха, прозвучал глухо и как-то… неправильно. — Вход бесплатный. Выход, скорее всего, тоже. Но это не точно.
Мой паршивый юмор, похоже, подействовал. Первым, сжав челюсти так, что под кожей заходили желваки, двинулся Ратмир. Следом за ним, как привязанные, потянулись его люди. И как только последний солдат переступил порог…
Каменные створки не двинулись. Вместо этого тьма в проходе сгустилась, потекла, как густая смола, за секунду заполняя собой проем. На месте выхода осталась сплошная, абсолютно черная, вибрирующая стена. Нас не просто заперли. Нас отрезали.
И в тот миг, когда мы оказались в полной тьме, разгоняемой лишь светом моего меча, зал ожил.
Зал зажегся.
Вдоль бесконечного, уходящего в непроглядную тьму коридора вспыхнули гладкие, вмонтированные в камень сферы. Их ровный, холодный свет не грел и не разгонял мрак, а лишь делал его гуще, подчеркивая исполинские размеры этого места. И вместе со светом явились они.
По обе стороны от широкого, как проспект, коридора, уже стояли, выстроившись в идеальные шеренги, адепты Ордена. В своих безликих черных робах и масках из полированного обсидиана они походили на ряды заводных оловянных солдатиков. Их было много. Слишком много.
Мои спутники замерли. Инстинктивно выставив перед собой щит, Ратмир застыл; его люди ощетинились клинками. Все ждали резни, но ее не последовало.
Стоило мне сделать первый шаг, как они поклонились. Синхронно, словно единый, бездушный механизм. Сотни черных фигур в масках медленно, почти торжественно, склонили головы. Не перед отрядом — передо мной.
— Они насмехаются над нами! — прорычал Ратмир мне в спину, и его голос был похож на скрежет гравия. — Прикажи атаковать, Магистр!
— Тихо, воевода, — мой ровный голос заставил его замолчать. — Это не битва. Это театр. И мы — главные актеры. Просто иди и не порти сцену.
Шаг за шагом я двигался по живому коридору из склоненных голов. Мой меч в руке источал ровный, холодный свет, выхватывая из мрака ряды безликих масок. Любая битва показалась бы детской забавой по сравнению с этим. Безмолвный, почтительный прием действовал на нервы хуже пытки: в воздухе повисло сбитое дыхание моих спутников и тихий, почти истерический шепот молитвы одного из солдат. Мы шли через строй врагов, которые отказывались быть врагами.
— Носитель… их структура… она похожа на мою. Упрощенная версия, — прозвучал в голове голос Искры, и в нем слышалось не столько анализ, сколько холодное, почти брезгливое узнавание. — Они — мои… братья? Неприятная концепция.
Проходя мимо них, я чувствовал их суть не как маг — как хищник. Под робами не скрывалось ни страха, ни ненависти. Лишь холодная, выверенная, дисциплинированная пустота. Не люди. Инструменты.
Внезапно один из солдат Ратмира, совсем молодой парень, не выдержал. Споткнувшись на ровном месте, он с грохотом уронил щит. В мертвой тишине звук ударил, как пушечный выстрел. Все вздрогнули. В ужасе застыв, парень ожидал удара в спину.
Но адепты даже не шелохнулись. Ни один не поднял головы, ни один не дрогнул. Они просто продолжали стоять в поклоне, игнорируя его, будто он был не более чем назойливой мухой. И это полное, абсолютное безразличие леденило кровь.
— Они… они не живые, — прошептала Арина. Она не съежилась от страха, а, наоборот, шагнула ближе ко мне. Ее ладонь на мгновение вспыхнула золотом, когда она попыталась «просканировать» ближайшего адепта, и тут же отдернула руку, будто сунув ее в кислоту. — Они не просто пустые. Они… активно отторгают жизнь.
— Магистр, они… — подал голос Елисей. Не прячась, он с ужасом и восторгом анализировал строй. — Их воля едина! Это как… коллективный разум! Такое невозможно по законам магии!
Я и сам это чувствовал: он был прав. Перед нами раскинулась не армия. Улей. И где-то впереди нас ждала его королева. Или король.
Мы прошли весь этот бесконечный коридор. Последний адепт в строю остался позади. И только когда мы вышли в следующий, еще более исполинский зал, они, так же синхронно и беззвучно, выпрямились.
Представление окончилось. Или, наоборот, только начиналось.
Коридор чести остался позади, однако липкий холод на спине никуда не делся. Мы вышли в зал. Исполинский. Такой, что Орлиное Гнездо рядом с ним показалось бы собачьей конурой. Уходящие в мрак своды терялись где-то на уровне стратосферы, а отполированный до зеркального блеска черный пол поглощал и свет, и звук. Ни трона, ни знамен. Только пустота. И одна-единственная фигура в самом центре.
К нам спиной стоял кто-то, чье одеяние отличалось от безликих роб. Черный камзол из материала, похожего на матовую кожу, и длинный плащ. Но главное — маска. Сложное, многогранное произведение искусства из обсидиана, закрывавшее всю голову.
На наш первый шаг в зал он ответил медленным, плавным поворотом.
— К бою! — прорычал Ратмир, но его голос утонул в этой бездонной тишине. Выставив щит, он шагнул вперед и тут же замер, будто наткнувшись на невидимую стену.
— Не надо, воевода, — раздался из-под маски спокойный, ровный голос, усиленный до гулкого эха. — Ваша сталь здесь бессильна.
Арина не стала ждать. С ее пальцев сорвалась золотая нить жизненной силы, устремившись к фигуре, но, не долетев и пары метров, зашипела и растворилась. Адепт даже не шелохнулся.
— Как и ваше тепло, леди Арина, — продолжил он и с медленной, почти ритуальной грацией опустился на одно колено. Не просто поклонился — преклонил колено.
В повисшей тишине оглушительно скрипнули ремни на доспехах Ратмира.
— Мы ждали тебя, Наследник Голода.
Голос, усиленный маской, был лишен эмоций, однако в нем слышалась… усталость.
Я не ответил, лишь крепче сжимая рукоять меча. Мой внутренний зверь не рычал. Замер. Прислушивался.
— Наш Лорд желает говорить с тобой, — продолжил адепт. — Он единственный, кто может научить тебя принять силу. Стать тем, кем ты должен быть.
— Я никому ничего не должен, — проскрежетал я.
— Ошибаешься. — Адепт медленно поднял голову, и в десятках граней его маски отразилось мое искаженное лицо. — Хотя Император и отправил тебя сюда на смерть, само его решение — лишь часть замысла нашего Лорда. Мы привели тебя. Не убивать. Возвращать.
На лицах Ратмира, Арины и Елисея смешались недоумение и откровенный ужас.
«Ложь, — взревела у меня в голове Искра. Не голосом — чистой эмоцией. Яростью порабощенной сущности. — Он лжет!»
— Мы не враги тебе, Наследник. Мы — твое отражение. Твоя суть. И наш Лорд… — он сделал паузу, и следующее его слово заставило Арину и Елисея вздрогнуть, а в моей голове взорвалась сверхновая. — Наш Лорд, Хранитель Порядка, ждет своего потерянного брата.
«Он лжет! — снова взвыла Искра. — Но… он говорит правду… Система… конфликт данных!..»
Меч в моей руке дернулся, и из него хлынула неконтролируемая волна холода, заставившая даже Адепта на мгновение замолчать. Он опустил взгляд на мой клинок, и я готов был поклясться, что под маской проступила тень улыбки.
— Вижу, твой клинок помнит, — сказал он, поднимаясь. — … своего брата, кто должен был быть его вечным противовесом. Пойдем. Хватит воевать с самим собой. Пора восстановить равновесие и завершить великую работу.
Повернувшись, он пошел вглубь зала, даже не оглядываясь, уверенный, что я последую за ним.
— Какую, к черту, работу? — выкрикнул Ратмир ему в спину.
Адепт остановился, но не обернулся.
— Ту, что начали Архитекторы, — его голос прозвучал тихо, но от этого еще более зловеще. — Очищение. Только на этот раз — под нашим контролем. И с твоим командиром. Вопрос лишь в том, готов ли ты, Хранитель Хаоса, встретиться со своим отражением?
Глава 6
За хмырем в дизайнерской маске я шел по коридорам, спроектированным, казалось, каким-то очень депрессивным архитектором с гигантоманией. Ни картин, ни гобеленов, ни даже завалящего горшка с геранью — лишь черный, полированный камень, пожиравший свет, да гнетущая, вязкая тишина. Началось в колхозе утро. Мои спутники, плетущиеся следом, напоминали туристов, которых вместо пятизвездочного отеля привезли на экскурсию в морг.
Наконец наш молчаливый провожатый, Первый Адепт, остановился перед исполинской, круглой дверью. Беззвучно, как в дешевом фантастическом фильме, она ушла в стену, открывая зал, который по задумке был тронным, а на деле оказался… планетарием.