— Это… это не магия, — прошептала Арина, ее лицо побелело еще сильнее. — В них нет ничего. Ни жизни, ни пустоты. Они… мертвые. Абсолютно.
— Броня крепка, да толку-то, — проскрежетал Ратмир, с профессиональным скепсисом оценивая врага. — Против хорошего тарана не попрешь.
Но он ошибался, как и легионеры. В сторону катящегося куба полетели арбалетные болты, однако отскочили от его гладкой поверхности с жалким звоном.
Вперед вышли инквизиторы. Увидев новую форму ереси, они, кажется, даже обрадовались. Один из них, в самой блестящей золотой маске, воздел руки, и ядовито-желтый луч «Священного Огня» ударил в грань куба.
И… ничего.
Луч не взорвался, не сжег, а просто стек по идеальной поверхности, как вода по маслу. Их ультимативное оружие, заточенное под уничтожение хаотичной энергии, оказалось бесполезно против холодного, мертвого, математически выверенного Порядка.
— Ошибка в расчетах, господа фанатики, — зло усмехнулся я.
А куб тем временем докатился. С глухим, чавкающим хрустом он прокатился по первым рядам легионеров, оставив за собой кровавую кашу из смятой стали и костей. Пирамида, скользя по земле, насадила на свою вершину сразу троих. Додекаэдр, вращаясь, молотил во все стороны своими гранями, превращая элиту имперской армии в фарш. Это была бойня.
Я снова посмотрел на Елисея. Он следил за разворачивающейся на экране резней с открытым ртом. Его губы беззвучно шевелились, повторяя какие-то формулы. Он не видел ужаса. Он видел в действии те самые технологии, которые изучал. И в его глазах, на смену растерянности, начал пробиваться жуткий, нездоровый восторг ученого, наблюдающего за удачным, но чудовищным экспериментом.
Шахматная доска, на которой я пытался играть, только что перевернулась. Кассиан показал миру истинное лицо своего Порядка. А наш личный таймер до полного аннигилирования тикал, и отметка на нем приближалась к шести минутам.
Я снова посмотрел на Елисея. Он следил за разворачивающейся на экране резней с открытым ртом. Его губы беззвучно шевелились, повторяя какие-то формулы. Не ужас — в его глазах, на смену растерянности, пробивался жуткий, нездоровый восторг ученого, наблюдающего за удачным, но чудовищным экспериментом.
Шахматная доска, на которой я пытался играть, только что перевернулась. Кассиан показал миру истинное лицо своего Порядка, а наш личный таймер до полного аннигилирования тикал, и отметка на нем приближалась к шести минутам.
На импровизированном экране творился натуральный филиал ада для эпилептиков — дурной сон, снятый пьяным оператором. Ядовито-желтые вспышки «Священного Огня» смешивались с черными, как сама тьма, росчерками клинков адептов и глухими, беззвучными ударами геометрических монстров. С каждым особо мощным взрывом снаружи по полу нашей тюрьмы пробегала глухая вибрация, а с потолка сыпалась мелкая кристаллическая пыль. Не кинотеатр, а консервная банка, по которой лупят кувалдой.
Оправившись от первого шока, легионеры «Волчьей Сотни» действовали так, как их учили, — тупо, слаженно и эффективно. Забыв про арбалеты, они с ревом сбивались в «черепахи», выставляя вперед копья и пытаясь остановить катящиеся на них кубы и пирамиды. Получалось, прямо скажем, так себе. Представьте себе попытку остановить каток с помощью зубочисток.
Инквизиторы же, поняв, что их главное оружие против ледяных конструктов бесполезно, как зонтик в эпицентре ядерного взрыва, переключились. Их задачей была «тотальная зачистка», а значит, врагом был любой, кто не они. Их ядовитые лучи теперь били не только по адептам Ордена, но и по своим же легионерам, оказывавшимся на линии огня.
Адепты Кассиана оказались в самой паршивой ситуации. Зажатые между молотом и наковальней, они пытались делать то, что умели лучше всего, — действовать из теней, нанося быстрые, точечные удары.
— Это не битва, — прорычал Ратмир, с отвращением глядя на экран. Пол под его ногами снова тряхнуло, заставив его пошатнуться. — Это… это бойня. Мясорубка.
— А чего ты ждал? — хмыкнул я. — У каждого своя правда, воевода. Одни пришли спасать мир через тотальное выжигание, другие — через тотальную заморозку. Знакомая ситуация, не находишь?
Арина молчала, однако ее взгляд был прикован к экрану. Она видела не просто хаос — она видела, как три великие силы, три осколка единого целого, сошлись в самоубийственном танце.
— Анализ. Тактическая обстановка на поле боя: хаотичная. Ни одна из сторон не имеет явного преимущества, — безразлично констатировала Искра. — Потери всех трех сторон растут в геометрической прогрессии. У нас же, напоминаю, осталось пять минут. Кажется, мы не успеем посмотреть финал.
Пять минут. Этот хаос снаружи был нашим единственным шансом. Мой взгляд упал на Елисея. Сгорбившись у стены, он обхватил голову руками и больше не смотрел на экран. Его плечи мелко дрожали, взгляд был прикован к одной точке на полу. Дошло. Наконец-то дошло до этого гения, что его «идеальный порядок» на практике выглядит именно так.
Подойдя к нему, я присел на корточки.
— Эй, Кулибин.
Он вздрогнул и поднял на меня пустые, выжженные глаза, в которых не осталось ни фанатизма, ни восторга — лишь ужас и осознание.
— Я… я не этого хотел, — прошептал он, и его голос сорвался.
— А чего ты хотел, парень? Чтобы все легли в хрустальные гробики и видели цветные сны? Жизнь, она, знаешь ли, немного сложнее. Она болит, кусается и иногда бьет под дых. Зато она, по крайней мере, живая.
Я схватил его за воротник и рывком поставил на ноги, заставив посмотреть на экран, где очередная пирамида превращала в фарш целый отряд легионеров.
— А это — нет! Ты эту кашу заварил, тебе ее и расхлебывать. Хватит нюни распускать. Мне нужен доступ к Ядру. Не на запуск, а на взлом. У тебя есть пять минут, чтобы найти в своем творении черный ход. Иначе мы все тут превратимся в удобрение для ледяных кубиков. Шевелись, гений. Нам пора грабить банк, пока охранники заняты друг другом.
Мои слова сработали лучше любого нашатыря. Елисей вздрогнул и несколько раз моргнул, будто выныривая из ледяной воды. Ужас в его глазах никуда не делся, зато поверх него, как спасательный круг, всплыла привычная сосредоточенность инженера перед невыполнимой задачей.
— Взлом? — его голос все еще дрожал. — Это невозможно. Ядро — замкнутая система, оно…
— Заткнись и думай! — рявкнул я. — Ты сам его запустил! Мне нужен сервисный люк — та самая дыра в системе, которую любой толковый разработчик оставляет для себя. Ищи!
Опустив взгляд на свои дрожащие руки, он посмотрел на консоль.
— Там… там есть протокол аварийной стабилизации, — неуверенно пробормотал он. — На случай обрыва связи с управляющим ключом. Но для его активации нужен физический ключ. Он у Кассиана.
Шах и мат. Снова. Отлично.
— Анализ, — вклинилась Искра. — Вероятность получения физического ключа стремится к абсолютному нулю. Предлагаю сдаться. Ну или ткнуть его в глаз, если он все-таки зайдет попрощаться.
Я проигнорировал ее дельный совет.
— Ратмир, Арина! — крикнул я, не оборачиваясь. — Сколько еще продержимся?
— Не знаю, мало! — прорычал в ответ воевода. — Эти твари не устают!
Снова мощный удар сотряс гору, и по стене рядом со мной пробежала тонкая, как волос, трещина.
— Четыре минуты до коллапса, — бесстрастно уточнила Искра.
Время сжималось. Мозг лихорадочно перебирал варианты, и тут мой взгляд зацепился за адептов — безмолвных ретрансляторов, часть системы.
— Елисей, — я снова схватил его за плечи. — Забудь про ключ. Мне нужен сигнал, что он посылает постоянно. Можешь его скопировать?
— Образец нужен…
— Будет тебе образец, — зло усмехнулся я.
Сорвавшись с места, я метнулся к ближайшему адепту.
— Ратмир, прикрой!
Старый вояка взревел и, отшвырнув очередного ледяного конструкта, встал между мной и центром зала. Вцепившись в маску безмолвного адепта, я мысленно рявкнул:
— Искра, работаем!
Мир взорвался белым шумом.
— Нашла! — прозвучал в голове голос Искры, резкий, как выстрел. — Код авторизации «Дельта-7». Непрерывный поток…
— Копируй! — прорычал я, чувствуя, как по носу снова течет горячая струйка. — Елисей, готовься!
Отшвырнув от себя адепта, я рухнул на колени. Перед глазами плыли круги.
— Подхватила! — крикнула Арина, и волна теплой, живительной энергии окутала меня, прогоняя тошноту и возвращая ясность мыслям. Она создала вокруг меня и Елисея хрупкий, мерцающий кокон, отгораживая от хаоса битвы.
— Есть! — выдохнул Елисей, его пальцы уже порхали над консолью. — Я… я поймал его! Но он зашифрован…
— Времени нет! — я поднялся, шатаясь. — Думай, гений! Тебе не нужно его расшифровывать! Аварийный протокол включается при обрыве связи! Нам нужно не подделать сигнал, а оборвать его! Забей канал помехами! Создай шквал ложных запросов на этой частоте, система решит, что управляющий модуль сошел с ума, и попытается его изолировать!
Он замер на секунду, его мозг обрабатывал эту безумную идею. А потом его глаза загорелись. Это был язык, который он понимал. Не магия. Инженерия. DDoS-атака.
— Понял! — выкрикнул он, и его пальцы замелькали с удвоенной скоростью.
Консоль под его руками перестала светиться ровным синим светом. Она замерцала, затрещала, из нее повалил дымок.
— Получилось! — взревел он. — Защита Ядра… она… она падает!
Я посмотрел на центральную консоль. Голубое сияние, до этого укрывавшее ее, как силовой купол, замерцало и стало истончаться. В центре этого сияния, на постаменте, показался он. Ключ Льда. То, за чем мы сюда пришли. Большой, идеально ограненный кристалл, внутри которого, казалось, застыла метель.
Окно возможностей открылось. Маленькое, рискованное, но оно было.
— Три минуты, — буднично сообщила Искра.
Три минуты, чтобы добраться до цели сквозь армию ледяных ублюдков, пока вся эта гора не превратилась в сверхновую.
Я криво усмехнулся. Что ж, по крайней мере, скучно не будет.