Ката хотела подняться по лестнице, но увиденное заставило ее передумать.
С телефона свекрови свисал серебристый брелок в виде кинжала. Брелок точь-в-точь напоминал тот, что пропал у Каты и который она безуспешно пыталась найти в особняке Купатовой.
Наговорившись с подругой, Розалия положила мобильник на столик.
– Откуда у вас этот брелок?
– А-а! Нравится? Серебряный! Хотя я хотела золотой. Такой же, как ты нашла в доме Шурочки.
Катка побледнела:
– Вы видели золотой брелок?
– Конечно, видела. Когда зашла к тебе в спальню, сразу его заприметила.
– Вы его взяли?!
– Я.
– Мне следовало догадаться. Только один человек на всем белом свете способен взять без спроса чужую вещь. Я каждый сантиметр спальни осмотрела, уже решила, что у меня склероз.
– Мне не терпелось повесить брелок на свой мобильный. Ради прикола, посмотреть, как это выглядит.
– Где же он?
– У него ушко было сломано.
– Розалия Станиславовна, где брелок?
– Отдала.
– Кому?
– Законной владелице. Я шла к себе и любовалась кинжалом, а навстречу мне Аглая. Увидев у меня в руках брелок, она жутко обрадовалась. Оказывается, Глашка его посеяла и на протяжении нескольких дней пыталась отыскать. А ты вот первая на него наткнулась.
Ката стала задыхаться.
– Что с тобой?
– Воды!
– Наташка! Ната!!! Принеси воды, Катарине плохо!
Приложив стакан к губам невестки, Розалия тарахтела:
– Попей. Ты вся белая. Нельзя же так нас пугать. Я думала, у тебя сейчас начнется припадок. У тебя в детстве были припадки?
– Отстаньте.
– А в юности?
– Помолчите.
– Ката, если ты припадочная, скажи прямо. Мол, да, я страдаю приступами и так далее. Никто тебя не осудит, никто не станет показывать на тебя пальцем.
– Отойдите от меня. У меня никогда не было припадков.
– Врача вызвать? – Натали с тревогой смотрела на Кату.
– Нет, мне уже лучше.
– Не вставай, лежи.
– Я поднимусь к себе.
– Наташка, помоги ей, – велела Розалия.
– Я сама, – возразила Катка.
На негнущихся ногах она дотащилась до спальни.
Рухнув на кровать лицом вниз, она тихо застонала.
В одиннадцать вечера Катарина стояла в центре гостиной в доме Александры.
– Я приехала ненадолго, – сказала она, скользя взглядом по членам семейства. – И буду краткой. Мой визит напрямую связан с преступлением, совершенным неделю назад в кабинете Александры Константиновны.
– Катка, не говори загадками, – попросила Диана.
– У меня для вас есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
– Думаю, с плохой, – молвил Егор.
– Нет, лучше с хорошей. – Люсьена прикрыла рукой подбородок.
Нина принесла Аглае сердечные капли и стакан воды.
– Спасибо, Нинок. – Гжельская с благодарностью погладила ее по руке. – Катарина, продолжай, не обращай на меня внимания.
– Хорошая новость заключается в том, что Борис Игоревич не виновен в убийстве Олега и Александры.
Эрнест задрожал.
– Он оклеветал себя. Теперь я это знаю совершенно точно, – заявила Ката.
– А следователь уже в курсе? – спросила Диана.
– Пока нет.
– Что значит «пока»? – Диана начала выходить из себя.
– Уже завтра настоящее имя убийцы будет известно следствию. Я сама назову им это имя.
В гостиной повисла пауза.
– Ката, – Люсьена, забыв про прыщи, накручивала на палец прядь волос, – ты знаешь, кто убил тетю и Олега?
– Знаю!
– Кто?
– Убийца среди вас.
– Она чокнутая! – Эрнест готов был наброситься на Копейкину с кулаками. – Разве вы не видите, что у нее не все дома? Сумасшедшая баба, возомнившая себя мисс Марпл, городит чушь, а мы терпим ее присутствие, тогда как надо гнать ее взашей.
– Не стоит утруждаться, я сама уеду. Но сначала хочу обратиться к убийце. У меня есть неопровержимое доказательство его вины. – Катка пошла ва-банк.
В действительности никаких доказательств у нее не было – только подозрения и уверенность в своих догадках.
– Я располагаю вещью, которую обнаружила в кабинете Купатовой в день ее исчезновения.
– Почему же ты сразу не отдала ее следователю? – спросил Егор.
– Хотела убедиться в собственной правоте. И сегодня я в ней убедилась.
– Говори, кто убийца, – потребовала Люсьена.
– Нет. Я дам преступнику последний шанс прийти с повинной. Чистосердечное признание облегчит его участь. Я ставлю условие: если до двенадцати часов завтрашнего дня этот человек не явится к следователю и не выложит правду, я сдам его с потрохами. Поверьте, той вещицы будет достаточно для получения ордера на арест.
– Убирайся вон! – бушевал Эрнест.
– Нет, пусть она говорит, – возразила Люсьена.
– Мне больше нечего вам сказать.
– Если ты подозреваешь одного из нас, может, потрудишься объяснить, зачем нам убивать своих родственников?
– Ну… это вопрос скорее философский. Почему вообще люди убивают? Почему они отнимают жизнь? Кто дал им такое право?
– И все-таки, – не успокаивалась Люсьена.
Катка занервничала. Что она может ответить, если сама до сих пор теряется в догадках. И если о причине, из-за которой убили Александру, она догадывается, то убийство Олега по-прежнему остается загадкой.
– Я уезжаю. И одному из вас советую провести ночь в раздумьях. Помните, я не блефую, завтра в полдень я буду сидеть у следователя.
В дверях Катарина остановилась:
– Вы знаете, что такое любовь?
– Проваливай! – заорал Эрик.
– Эрнест, успокойся. Кат, ты действительно не в себе, – заявила Диана.
– Так знаете или нет?
– Конечно, знаем. – Диана закурила.
– А встречали ли вы людей, которые пронесли свою любовь через всю жизнь?
Аглая Константиновна поднялась:
– Сердце болит, мне необходимо прилечь.
– Спокойной всем ночи, – сказала Катка.
– Спокойной? После того, что ты здесь наплела, мы глаз не сомкнем.
– Эрик, у кого совесть чиста, тот спит сном ангелов.
– Катарина, не уезжай. – Люсьена взяла ее за локоть. – Можешь подняться в мою комнату?
– Без проблем.
Сев на кровать, девушка отчеканила:
– Ты нашла в кабинете заколку! Так знай, я потеряла ее еще утром. И утром заходила к бабе Шуре. Поэтому не рассчитывай, что завтра я помчусь сознаваться в том, чего не совершала.
– Речь шла не о заколке.
– Че, серьезно?
– Заколку я не находила.
Люсьена вздохнула с облегчением:
– А я, дурында, перетрусила. Прям от сердца отлегло.
– Люсьен, мне пора.
– Погоди. Шепни мне на ушко, кто расправился с бабкой и Олегом. Я сохраню это в тайне.
– Извини.
– Ката!
– Я ничего не скажу.
В течение десяти минут Люсьена так и эдак выпытывала у Копейкиной имя убийцы, а когда поняла, что Катка не расколется, надула губки.
– Ты, оказывается, вредная. Ну и ладно. Главное, что я ни в чем не виновата.
По дороге домой Катка прикидывала, как ее слова подействовали на убийцу.
– Испугается или пропустит мимо ушей? Отправится с повинной или будет продолжать изображать добропорядочную особу?
Остановившись у ворот, Ката вышла из «Фиата», сделала пару шагов и почувствовала, как чьи-то крепкие руки стальным кольцом сжали ее тело.
Уже собираясь закричать: «Аглая Константиновна, вам не удастся выйти сухой из воды», Катарина услышала низкий мужской голос:
– Какой вещью ты располагаешь? Признайся, что ты нашла в кабинете? Говори, где она, иначе я тебя прирежу!
Острое лезвие коснулось живота.
Катка повернула голову, и у нее вырвался возглас ужаса:
– Егор?!
– Что ты нашла, мерзкая ищейка? Я не шучу, мне терять нечего.
План Копейкиной сработал. Убийца испугался и попался на крючок. Вот только она-то подозревала в совершении преступлений Аглаю. А видит перед собой Егора. Егор? Не может быть. Но глаза не обманывают – на нее смотрит искаженное злобой лицо Гжельского.
– Тварь! – процедил он, проводя лезвием по бедру Копейкиной. – Думала, раз смогла меня разоблачить, значит, сумеешь загнать в угол? Не выйдет.
– Не делай глупостей. Ты достаточно накуролесил. Пусти меня.
– Поздно. Теперь поздно. Ты сама подписала себе смертный приговор.
Катке показалось, что она уловила скрип калитки. Совсем близко. Услышал ли его Егор?
– Где улика?
– Там. В машине. В бардачке.
Потянув Катку за руку, Егор двинулся к «Фиату».
Понимая, что через несколько секунд она может лишиться жизни, Катарина завопила:
– Помогите! Супермен! Супермен! А-а-а!.. Супермен! Чужой!
Копейкина вовсе не сошла с ума. И звала она не героя нашумевшего фильма, а кавказскую овчарку Николая Наумовича. Пса нарекли Суперменом по настоянию младшего внука дяди Коли. И сейчас Катка как никогда рассчитывала на помощь четвероногого друга.
Скрежет калитки Николая Наумовича Катка могла бы распознать из тысячи других звуков. И она ни секунды не сомневалась, что на вечернюю прогулку с псом вышел именно сосед-пенсионер.
Егор не успел замахнуться, как из темноты показалась огромная пасть с острыми клыками.
Зубы овчарки вонзились в плечо Гжельского. Он взревел от боли.
Перепуганный Николай Наумович, запыхавшись, подбежал к Катке.
– Дядя Коля, у него нож! Он пытался меня убить!
Егор был обезврежен. Супермен полностью оправдал свое звучное имя.
В два часа ночи с Гжельским уже беседовали люди в погонах.
Правда вышла наружу!
ГЛАВА 15
Люди чувствуют себя весьма некомфортно, когда им с завидной регулярностью напоминают, что они, в сущности, никто и звать их никак.
Александра Константиновна невзлюбила Егора сразу, как только он переступил порог ее шикарного особняка.
Подтрунивать над вечно хмурым мужиком доставляло Купатовой несравненное удовольствие. Александра, считавшая себя успешной женщиной, достигшей всего благодаря своему трудолюбию, не понимала, как Дианка может терпеть рядом столь ленивого супруга.