Всю дорогу Джуд и Банни молчали. Наконец, когда показались впереди машины ждавших их овцеводов, Банни прервала молчание.
— Послушай, Джуд, — сказала она, — не кажется тебе, что у нас все как-то не так вышло?
— Что не так?
— Все. С Максом, с Томом твоим…
Джуд недовольно покачал головой в, чуть помедлив, взглянул на Банни осуждающе. Ему уже надоело об этом думать.
— Надеюсь. Том быстро и без проблем приведет биплан в порядок. Может быть даже, ом окажется в «Кенгуру» раньше нас.
— А Макс?
— Что ты пристала со своим Максом! — взорвался Джуд.
Повисла неловкая пауза. Не особенно длинная, но позволившая им подъехать к лагерю переселенцев и остановиться. Джуд выключил двигатель, по выходить не торопился.
— Вот что я тебе скажу, дорогая моя Банни, — произнес вдруг он. — И, пожалуйста, прислушайся к словам старого, умудренного жизнью человека. Рокатински нельзя ни в чем убедить, а тем более заставить что-либо сделать. И если он сам не придет к решению вернуться к останкам цивилизации на Побережье или просто разыскать тебя… Ты же об этом думаешь?.. Так вот, если он сам не придет к такому решению, то его ничто не сможет заставить изменить свой прежний образ жизни. Пока что я не вижу причин ему меняться. Так что ты лучше забудь о нем, чтобы зря не изводить себя… И давай закончим на этом.
Джуд еще чуть помедли ж открыл дверцу.
— Банни, — обернулся Джуд, уже было вылезший из салона «ровера», — ссориться больше не будем?
— Не будем.
Джуд улыбнулся.
— Тогда какого черта ты тут расселась, а? Ну-ка, пересаживайся за руль и дай отдохнуть старику! Дорога впереди длинная…
Когда «ленд-ровер» Джуда уехал и Макс с Томом опять остались вдвоем, они какое-то время сидели молча, глядя вслед удаляющейся машине. Потом Макс, словно очнувшись, поднялся и стал собирать все, что у него еще осталось: это занятие должно было отнять совсем немного времени, поскольку кроме огнестрельного да холодного оружия едва ли что-то еще осталось.
Том, вздохнув, направился к своем биплану, еще толком не зная — зачем. Авиатор казался напуганным своим собственным решением и теперь пытался сосредоточиться и привести мысли в порядок. Чего было проще: сесть в машину к Джуду и мчаться теперь уже по дороге к форту, далеко отсюда. В самом деле, что ему дался этот самолет? Дьявол!.. Нет, нет, тут же подумал Том, это слабость. Так нельзя. Какой смысл тогда в его работе и в его существовании. если бросать свое дело при первом же случае!
Том встал рядом с бипланом, оперевшись о корпус. — Ты чего остался? — спросил Макс.
— Не видишь? — ответил вопросом Том, хлопнув ладонью по корпусу.
— Нет, это я вижу. Мне непонятно, на что ты рассчитываешь здесь, оставаясь один? Посреди пустыни? Максимум через сутки сюда подкатит вторая банда, а у тебя даже оружия нет.
Том призадумался.
— Но ты тоже остался…
— Во-первых, я один уже восемь лет и, как видишь, жив. А во-вторых, я не собираюсь оставаться здесь…
— Ты что, уходишь?
— Конечно. У меня нет желания подставлять свою задницу под прицел каждому придурку, которому вздумается проехать по этой дороге!
— Ты в самом деле уходишь?
В глубине души Том все-таки рассчитывал на Макса. Ведь сам он не боец, да у него и оружия-то толком нет.
— Да.
— Тогда убирайся побыстрей! Ты мне действуешь на нервы! Тоже мне, его, видите ля, обидели! Какой нежный! Катись, катись… Без тебя справлюсь. По крайней мере, другого выхода у меня теперь нет.
— Уже ухожу, не нервничай.
Подтянув ремень, Макс не спеша обошел бензовоз и, нс оборачиваясь, отправился прочь от биплана той же дорогой, которой приехал сюда. Никаких планов о том, что ему делать дальше или хотя бы малейших соображений о направлении своего пути, в его голове не было. Макс шел, нс представляя, что будет делать через пять минут…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава первая
Том провозился у биплана до самого вечера. Вокруг пока что было спокойно, никто не появлялся, Макс тоже не давал о себе знать. Если поначалу Том еще поглядывал на дорогу в надежде, что Рокатински вернется, то теперь он просто выкинул его из головы. Слишком много было у Тома проблем и без Макса.
Авиатор наконец понял причины неисправностей, которые заработал в полете, прикрывая Макса. И теперь их надо было как можно быстрей устранить. Время поджимает. Уже начало темнеть, а Том так и не приблизился к завершению ремонта. Он очень спешил и, поскольку его до сих пор никто не потревожил, перестал оглядываться вокруг и не отвлекался от биплана.
Том не заметил, как наступила темнота. То есть он ощущал, конечно, что солнечный свет гаснет, день затухает и на Пустошь опускается ночная мгла, но опомнился лишь тогда, когда уже перестал четко различать ремонтируемые детали. Том отошел от биплана и проворчал с досадой, что ему только не хватало вслепую работать. Надо было разжечь костер, если он хотел закончить к утру хотя бы часть ремонта, но, изучив содержимое своих карманов, а потом еще и забравшись в кабину биплана и поискав там, Том не нашел даже следов чего-нибудь воспламеняющегося— спичек или зажигалки. Встав растерянно рядом с самолетом. Авиатор задумался о своем положении и о том, как бы из него выбраться.
В этот момент сзади, с дороги, лежащей за Томом, послышался шум приближавшегося человека. Том резко обернулся.
— Эй, Том, смотри не пристрели меня с испугу! — услышал Авиатор голос Макса.
— Забыл что-нибудь? — шутя спросил Том.
Оставаться в таком месте в такое время далеко небезопасно, и Том был рад, что Макс вернулся.
— Нет, я думаю, взял лишнего.
— Ты же сказал, что не собираешься оставаться?
— Но я же не сказал, что не собираюсь возвратиться.
— Ну-ну, милости просим… Может, в таком случае, ты поможешь мне?
— Еще чего!
Макс подошел к Авиатору, остановился и окинул взглядом его усталую, перепачканную в грязи и масле фигуру. Потом вынул из кармана пустой наполовину коробок спичек и погремел ими.
— Я вспомнил по дороге, — сказал Макс, — что ты не позаботился даже об этом. Я подумал, что ты без меня просто пропадешь здесь… Так что я разожгу костер, и так уж и быть, посижу с тобой здесь до утра. Посмотрю, чтобы никто не украл тебя и твой аэроплан.
Том усмехнулся.
— Начистить бы тебе физиономию! — сказал он. — Да некогда мне. Потом как-нибудь… Может, поможешь все-таки? К утру успели бы.
— А я не спешу никуда. Так что работай, не отвлекайся.
— Сволочь ты, Рокатински!
— Это я уже слышал.
Макс развернулся и пошел собирать хворост для костра. Том покачал головой, глядя на его еле виднеющуюся фигуру, движущуюся к дороге, и устало присел на землю. На самом деле Том не очень-то обиделся. Глупо было обижаться в его положении. По крайней мере, он будет не один я уже одно это прибавляло ему сил и вселяло спокойствие.
Через некоторое время Макс притащил огромную охапку сухого скрэба в отправился за следующей. Спустя полчаса он разжег большой костер и все вокруг озарилось багровыми отсветами пламени. Том подполз поближе к огню.
— Ты чего не работаешь? — спросил Макс, не оборачиваясь.
— Отстань.
— Зря, не успеешь к утру. Я утром уйду.
Макс подмигну к Тому.
— Ну и зануда же ты, Рокатински.
— Лучше не ворчи, а принеси из своего биплана что-нибудь. Ужинать пора. У тебя остались хота бы консервы?
— По-моему, там пара банок этого дерьма собачьего еще есть…
— Это ты зря, — сказал Макс совершенно серьезно. — Собачьи консервы в этик местах — большом деликатес. Давай, неси.
Том принес из кабины биплана три банки консервов. Макс соорудил из большой корявой ветки рогатину и две банки подогрел на костре, а третью отложил.
— Угощайся, — он протянул Тому одну банку.
После импровизированного ужина они остались сидеть у огня, глядя на языки пламени. Эта природная стихия, которой люди пренебрегли восемь лет назад, за несколько часов отучила их от мысли о своем могуществе и от роли хозяев планеты, которую взяла на себя слишком самоуверенная цивилизация.
Макс бросил в костер последнюю охапку скрэба.
— Советую тебе покопаться еще в своем самолете, а то огонь скоро погаснет и ты уже ничего не разглядишь, — сказал Макс, устраиваясь на земле. — Или ты решил бросить здесь биплан?
Том хотел было что-то возразить, но решил, что в словах Макса смысл все-таки есть. Несмотря на слишком навязчивые шутки. Поэтому Том поднялся и поплелся к биплану, раздумывая, как бы побыстрей все закончить.
Поздно ночью, когда костер уже погас, лишь переливая по уголькам красные блики. Том рухнул на свою куртку, как подкошенный, и тут же уснул. Макс позавидовал Авиатору, так быстро и спокойно уснувшему после праведных трудов. Он подождал еще немного и решил пройтись вокруг их маленького лагеря.
Наутро Тома разбудил настойчивый голос Макса. Этот назойливый Рокатински поднялся, как только взошло солнце, и теперь требовал того же от Тома.
— Поднимайся, Авиатор, — говорил Макс, — времени мало. Пора убираться отсюда. Ты отремонтировал вчера свой самолет?
— Отвяжись.
— Вставай, Том.
— Ну что случилось? — Том открыл глаза и поднял голову, взглянув на Макса.
— Ты лежишь посреди Пустошей и еще спрашиваешь, что случилось! Ты когда-нибудь вообще выезжал больше, чем на час, из своего говенного форта? — Том казался Максу несмышленым, как дитя, загорающее в клетке с крокодилами.
— Слушай, Макс, я лежу посреди Пустошей, где даже тараканов нету! Ты только над душой стоишь… Что может произойти?
— Ничего еще не произошло, но оставаться здесь дальше опасно и лучше позаботиться об этом самому и как можно быстрее. Основной закон сохранения: позаботься о своей заднице заранее, а то ее откусят!
— Не морочь голову.
— Я ночью слышал какой-то шум, — серьезно сказал Макс, показав рукой куда-то на север. — Там, скорее всего на тридцатой дороге, ведущей к озеру Соул-Лейк. Это могут быть наши старые приятели, Воины Дороги, а может быть, это местные «владельцы» Пустошей. Все равно. Я знаю одно: если это местная мотобанда, то здесь ее люди окажутся обязательно и очень скоро. Теперь понял?