А он даже не пригодился никому. Жалко же. Ты хоть понимаешь?
Базилио промолчал. Он и раньше-то не всегда понимал лису, а вот сейчас — ну совсем не понял. В последнее время она вообще вела себя странновато: то радовалась непонятно чему, то раздражалась неизвестно на что. На прямые вопросы о здоровье она буквально огрызалась.
Чтобы отвлечься, он подкинул в воздух трость и поймал её.
Лиса это увидела.
— Й-извини, — сказала она совсем не извиняющимся тоном, — а ты зачем эту палку с собой взял?
— Для тебя, — не стал врать кот. — Вдруг ты опять захромаешь?
— Не захромаю, — раздражённо сказала Алиса. — Пожалуйста, не бери с собой эту штуку. Оставь её здесь. Я здорова и не хочу ходить с палочкой, как бабка старая. Это тебе понятно? — повысила она голос.
Кот вздохнул. Лиса явно напрашивалась на ссору. Но ссориться с ней ему не хотелось: он-то знал, что эта их поездка — последняя. Карабас взял с него слово, и заставит его это слово сдержать. Ему и так пришлось просить раввина дать ему время напоследок побыть с любимой. Которая, разумеется, ничего этого не знала.
Всё же он попытался как-то оправдаться.
— Мне эту тросточку Септимий подарил, — начал он. — Помнишь, я рассказывал?
— Это которого ты губкой сделал? — лица наморщила лоб, рыжая шерсть пошла волной.
— Ну а что ещё я мог? — коту показалось, что лиса говорит осуждающе.
— Базилио! — раздалось сверху. — Тебя Карабас зовёт!
— Мог бы и мысленно позвать, — сказал кот сердито.
— А почему не позвал? Телепатия не добивает? — некстати заинтересовалась Алиса.
— Не хочет мысли мои видеть, — буркнул кот, и тут же подумал, что лиса сейчас начнёт выспрашивать, почему. Так что он просто поставил трость в угол и убежал наверх.
Лиса посмотрела ему вслед и скривилась. Ей показалось, что кот ведёт себя по отношению к ней неуважительно. Она немного посидела на ступеньке, быстро всплакнула, потом гордо махнула хвостом и ушла, не оглядываясь.
Уже во время поездки, когда у лисы заболела нога, она о трости вспомнила. Очень о ней пожалела. И, конечно же, смертельно обиделась на Базилио, который забыл костяную палку в подвале и оставил лису без неё.
PS. Алису регулярно клинило из-за болезни. Но на сей раз причина подобного поведения была, если можно так сказать, здоровой (хотя лучше сказать — естественной). Ср. с Главой 54 Первого тома.
CHECKPOINT-2. 27 ЯНВАРЯ 313 ГОДА
Эфирная трансляция
Точка вещания: не определено Источник вещания: возможно, Хемуль (принималась при концентрации на красный свет) Вещатель: "Великий Посвящённый Махатма Мория" (вероятно, псевдоним)
Истинно, истинно говорилось вам, что на Земле — и даже за её пределами — нет более древней и влиятельной организации, чем Досточтимое Братство, на людском именуемое Ха" брат Церех Аур Бохер.
То есть говорилось-то об этом истинно, а слушали вы зря. И вот почему.
Во-первых: нет никакого Братства, а разговоры о нём — всего лишь обывательские пересуды.
Во-вторых, Братство совсем даже не древнее и нисколько не могущественное. Просто клуб по интересам, не более.
А в-третьих, Братство не любит обывательские пересуды. И наказывает досужих говорунов — в частном порядке и соборно.
То есть на самом деле досужие говоруны сами себя наказывают. Потому что, как уже было сказано, нет никакого Братства. Просто всякое глупое и болтливое существо — само себе враг. Так устроена жизнь. И это совершенно очевидно всякому, у кого IIQ>70. А тем, у кого меньше, это тоже очевидно, потому что такое ясно и ежу. Да что ежу! любому комару, грибу, одичалой моркве и свихнувшейся от воздержания брюкве! Им и без мозгов понятно, что о некоторых вещах лучше помалкивать. Даже картошка это понимает. А потому — молчит. О чём молчит картошка? Не знаете? Значит, и не надо вам того знать. И от картошки вы тоже ничего не узнаете, хоть варите её, хоть жарьте на постном масле.
Но ежели вы всё-таки уж так любопытствуете, уж так настаиваете, мы кое-что расскажем. Исключительно в знак глубочайшего к вам доверия. Но — тссс, тихохонько, на ушко. И не для распространения, компрене-ву? А если что, пеняйте на себя. Вас предупреждали.
Зададимся-ка мы для начала таким вот вопросом: отчего же Досточтимое Братство просуществовало столь долго? Причём не растеряв по ходу истории влиятельности своей?
Кажется, что это постичь невозможно. И верно! — какому-нибудь пошляку, мещанину, реакционеру, недалёкому филистеру, это невозможно постичь. А вот существу пламенеющему, обуянному высшими идеалами, одержимому гуманистическими началами — ему открывается истина: Братство прочно, пока в его духовных жилах струится живительная струя единственно верного учения.
Зародилось оно в незапамятные времена, когда распалось Единое. Оно впечатано в бесплотную плоть калибровочных бозонов, в клубы плазмы, в сингонии кристаллов. Брачным бензольным кольцом обручилось оно с органической жизнью земною. В дебрях некодирующих участков ДНК, в строках Гомера и Пастернака, в мыслях великих радетелей человечества, мечтателей и пророков — мёда, мёда в рот им, всем Морам и Кампанеллам! — всюду оно, оно, оно! Да что говорить: даже в самом занюханном, самом пропащем глюоне с нулевым изоспином — даже и в нём сияет искра высшей Правды!
Учение это, вечно живое, изменчиво как сама Природа, и неизменно, как её же столпы. Тысячеликое, многоимённое, оно одно, едино и присно во веки веков. И в сладком шорохе волн морских, и в томном вое лир, и в револьверном лае,
в чеканных строках революционных декретов,
в грохоте взрываемых храмов ложной веры,
в дрожаньи голосов прооперированных трансгендеров,
в стонах зачищаемых реакционеров,
в теле, Христовом теле, выплёвываемом изо рта!!! — да! ДА!
в тех краях, что видятся по обкурке,
в тёплом ламповом хрусте французской булки,
в эксклюзивных брендах по клубным ценам,
в криках кошки, уёбываемой поленом,
в марлезонском балете, но и в ламбаде,
во смердящем торфе — не сраном гаде! —
в звонком визге сабли, что входит туго,
в неземном ликованье земного круга различимы отзвуки волшебного рога торжества Вселенского Долга!
Учение это звалось по-разному, но в глубинной сути своей едино оно. Высшее Трилобитство, реальный Ящеризм, генуинное Кроманьоньство,
аутентичное Атлантичество, святая вера Вавилонская и Карфагенская, Живая Этика, чистый Ислам, Правда Революции, подлинный Социализм, научный Коммунизм,
интерсекциональный Феминизм,
европейская Социал-Демократия,
Деятельный Гуманизм, Великая Анимация —
— вот лишь некоторые из славнейших имён его, за которыми за всеми стоит Единый Строй, святое трисвятое семисильное миллиардо триллионо бездонно безмерно сверх огромно безмерно стозевно
ВЕЛИКОЕ ДЕЛОУЧЕНИЕ
— Указующий Перст Прогресса.
И лишь помрачённость существ, их косность, неверие и своекорыстие реакционных сил приводили к тому, что Учение искажалось при своей реализации, оставляя после очередной попытки дымящиеся развалины и горы трупов. Всё это — пустяки по сравнению с тем, что Братство всегда выживало. И всегда — после небольшой перегруппировки сил — вновь вело мир к осуществлению Великой Мечты.
Нет сомнений, что рано или поздно оно добьётся успеха, пусть даже ценой существования Вселенной. Ибо — да погибнет мир, да пожрёт бездна вакуума всякий квант излучения, все лептоны и барионы, пусть! пусть! — но да осуществятся предначертания Братства! Когда возгорится над потрясённым бытием лик Светоносного Господина!
И да возвеличится Он, Мудрейший,
templi omnium hominum pacis Abbas,
который из глыби Эона
напечатлел Волю Свою Удом Адама́нтовым на Ногти Стальной!
Вот тогда-то всё cтрашное, грубое, липкое, грязное, жёстко тупое, всегда безобразное, медленно рвущее, мелко-нечестное, cкользкое, стыдное, низкое, тесное, явно-довольное, тайно-блудливое, плоско-смешное и тошно-трусливое, вязко, болотно и тинно застойное, жизни и смерти равно недостойное, рабское, хамское, гнойное, черное, изредка серое, в сером упорное, вечно лежачее, дьявольски косное, глупое, сохлое, сонное, злостное, трупно-холодное, жалко-ничтожное, непереносное, ложное, ложное — будет РАЗДАВЛЕНО КАК ГОВНО!! Наш сапог будет ласкать лицо Вселенной вечно!!!
И более — ни слова об этом.
— Ну вот теперь, — сказал Болотный Доктор, осматривая подсобку, пахнущую свежим деревом и озоном от "электры", — это хотя бы на что-то похоже.
— Господарь, грошей дуже потрибно. Мы працювалы… — начал было бригадир, потряхивая седой кровососью.
— Во-первых, это они працювали, — Дуремар Олегович показал головой в окошко, где четыре молодых упыря в свете утренней зари пили кровушку из небольшого пикачу, — а ты активность изображал и мешался. Во-вторых, договорённость была на тридцатое. А сейчас какое?
— Числа на знаемо, бо календаря не маемо, мисяць у неби, рик у книзи, а день такий у нас, який у вас… — затянул бригадир.
— Сейчас двадцать седьмое, — пресёк Дуремар излияния упыря. — И ты, скобейда, ещё денег с меня хочешь? За три дня до срока? Уж не охуел ли ты часом, старина?
— По-вашому ни розумию, — нагло заявил бригадир. — Грошей потрибно.
— Товарищ не понимает, — обратился Айболит к Напси, который как раз просунул любопытную морду в подсобку. — Переведи ему, пожалуйста, что деньги он получит только тридцатого. И только после того, как его ребята закончат с крышей.
— Гррррррррррр! — сказал Напсибыпытритень и для верности оскалил огромные клыки. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.
Бригадир не то чтобы испугался, но к стеночке всё же прижался.
— Ну вот зачем на меня зверюгу напускать, — буркнул он на нормальном русском.