При этом старпом даже не шелохнулся, но что-то в его интонациях заставляло поверить, что озвученная угроза – не пустой звук.
– Я тут вообще ни при чем, – заверил Гордон, глядя то на одного офицера, то на другого. Доктор, несмотря на все его шуточки, ранг имел высокий и явно воспринимался членами экипажа как начальство. – Они претензий не предъявляют, просто на здоровье пожаловались.
– И что там? – безразлично полюбопытствовал Уолкс. – Чума, холера, ледяная оспа?
– Нет. – Парень растерянно почесал в затылке. – У одного спина болит, вроде с тех пор, как им руки вывернули, а у другого…
– Значит, все-таки предъявляют претензии, – с суровым выражением лица подался вперед старпом. – Ну-ну. Продолжай. У другого?..
Юноша замялся.
– Ну… как бы это сказать… – Он метнул напряженный взгляд в нашу с Гайкой сторону. – У него вроде бы как… низ спины, но только наоборот.
Присутствующие задумались, силясь разгадать шараду.
– Низ спины наоборот – это значит верх спины? – прибег к знанию анатомии док, но интонацию все же оставил вопросительную.
– Нет, не верх. Это низ. Но не спины, а наоборот.
Гордон сделал руками такое движение, будто разворачивал кого-то или что-то задом наперед. Я почувствовала, что начинаю краснеть. Причем причина заключалась не в той части тела, на которую, как теперь было очевидно, намекал вэбээсник, а в том, что я предполагала, кто именно ответственен за данный недуг.
– Ну так бы и сказали, боли в паховой зоне, – флегматично резюмировал док.
– Это у кого именно? – решилась задать вопрос я. – Такой… неприятный мужчина средних лет с прыщом в районе переносицы?
Гордон сверил перечисленные мной «особые приметы» с сохраненным в памяти образом и оживленно закивал.
– Да, он самый!
– Ясно. – Я опустила глаза, стараясь не встречаться с устремившимися в мою сторону взглядами. Всерьез виноватой я себя, конечно, не считала, но некоторое ощущение неловкости присутствовало. – Это, кажется, я виновата.
Приподняла голову, поймала заинтересованный взгляд дока и поспешно уставилась в пол.
– Не соблаговолите рассказать более подробно? – светским тоном полюбопытствовал врач.
– Это случайно получилось! – поторопилась оправдаться я. – Он просто шел мимо, а у меня нога в этот самый момент согнулась. Вот так. – Я подняла повыше колено. – Ну, и получилось прямое попадание моего сустава в его низ спины наоборот.
Все, включая старшего помощника, расхохотались, а Гайка довольным тоном объявила:
– Наш человек!
– Вы собираетесь как-то ему помочь? – поинтересовалась я у доктора.
Не то чтобы мне было жалко несостоявшегося насильника – вовсе нет, он бесспорно получил по заслугам. И все же осознавать, что именно я могу явиться причиной чьей-то пожизненной травмы, было не слишком приятно, особенно учитывая, что чисто теоретически за такое могут еще и привлечь. То есть в конечном счете, конечно, оставят в покое, но предварительно затаскают по судам в стремлении определить, а не превысила ли я пределов необходимой самообороны.
– Не имею ни малейшего желания, – невозмутимо ответствовал врач, чем заслужил одобрительный кивок Тонклорна, Картера и еще пары человек.
– А как же врачебная этика и клятва Гиппократа?
Попытка воззвать к совести врача эффекта не возымела.
– Врачебная этика диктует мне заботиться о здоровье экипажа этого корабля. Вот если бы болезнь заключенных была заразна и могла распространиться среди военнослужащих…
– Ну, знаете! – прыснул Белл. – Если бы такая… э… болезнь передавалась воздушно-капельным путем, я бы всю жизнь не снимал противогаза!
Я мысленно отметила, что подобный юмор местные военные позволяют себе в присутствии не только врача, но и старпома. Последний, при всей своей строгости и, если можно так выразиться, правильности, к такому способу развеяться относился спокойно, во всяком случае, снисходительно. И все-таки в первую очередь мое внимание притягивала персона доктора.
– Однако мы с Тимоти не члены вашего экипажа, – отметила я. – Тем не менее нам вы помощь оказали.
– У меня было хорошее настроение, – продемонстрировал зубы в улыбке Уолкс.
Дескать, «пытались поймать меня на слове и доказать, что я – эталон этики? Не выйдет».
– Наш бортовой врач отвечает за здоровье людей, – подал голос старпом. – Разумеется, к вашему лечению он подошел со всей ответственностью, а медик он, могу вас заверить, первоклассный. Но вот животные или, скажем так, нелюди не подпадают под его опеку, – завершил свою мысль он.
Трудно было не уловить в сказанном намека на контрабандистов и лично его, Тонклорна, к ним отношение.
– Господин старший помощник, поосторожнее! – пожурила Гайка. – Марина – зоолог, и ваши негативные сравнения с животными могут быть ей неприятны. Вам стоило бы это учитывать.
Офицер медленно выпрямился и расправил плечи. По его нахмуренным бровям я поняла, что он разозлился не на шутку.
– Следите за своими словами, бортмеханик! – прорычал он. – Вы разговариваете со старшим по званию.
– Так точно! – выпалила девушка с таким рвением, что я всерьез засомневалась, пытается ли она загладить свою вину перед начальством или же попросту над этим самым начальством издевается. – Кстати, по поводу нашего доктора, – как ни в чем не бывало продолжила она, повернувшись к остальным. – Представляете, звонит он мне сегодня ночью и говорит, мол, Гайка, ты свободна? Зайди скорее ко мне в кабинет! Ну, я прямо в восторге. Думаю, неужели букет наконец-то сработал! Наш док поймал букет на свадьбе Рея и Саманты, – пояснила она для нас с Тимом.
Я чуть было не поперхнулась, представив себе импозантного и вполне представительного Брэндана Уолкса стоящим среди подружек невесты и с восторженными воплями ловящим падающий сверху букет.
– Там все было несколько сложнее, – вмешался врач, похоже, сумевший прочитать мои мысли по выражению лица. Должно быть, моя мимика тоже довольно-таки богата.
– Так вот, я уже думала: букет сработал, и сейчас Брэн сделает мне предложение, – продолжила Гайка. – В крайнем случае неприличное. Все-таки какая-никакая койка в медотсеке имеется.
– Адаманта Калвенстоун! – рявкнул старпом, и я заметила, как Гайку перекосило при звуках этого имени. – Прекратите говорить пошлости. Ваши панибратские замашки совершенно неуместны. Напоминаю, что речь идет о капитане этого корабля, старшем аналитике и офицере медслужбы. Вы обязаны проявлять большее уважение к этим людям. Такое поведение недопустимо для служащего ВБС.
– Смею напомнить, что я не военный и работаю по контракту! – вскинулась Гайка.
– Но вы работаете на военном судне и должны соблюдать все установленные здесь правила. – От гнева Тонклорн тяжело дышал. – До приземления осталось полчаса. Советую вам незамедлительно вернуться в приборно-агрегатный отсек и заняться своими прямыми обязанностями. Аналогичная рекомендация касается всех присутствующих, – добавил он, обведя суровым взглядом остальных.
Видимо, рекомендация была больше чем рекомендацией; во всяком случае все, кроме нас с Тимом, дока и самого старпома, быстро покинули кают-компанию. Правда, Гайка и Мэтт, тот, что был главным по компьютерам, сделали это с откровенным неудовольствием.
– Хотите совет?
Уолкс говорил негромко и обращался исключительно к Тонклорну, но я все же расслышала его слова.
– От старшего по званию?
Вон оно как. Выходит, наш врач совсем не прост, если по рангу он выше, чем старший помощник капитана.
– Нет, – с усмешкой качнул головой док. – Просто от человека с богатым опытом.
– Я вас слушаю.
– Перестаньте называть ее Адамантой Калвенстоун. И все сразу же встанет на свои места.
– Но это ее настоящее имя! – возмутился Тонклорн.
– В том-то и дело.
Если Уолкс ожидал от старпома понимания и сдачи позиций, то его ожиданиям не суждено было осуществиться.
– И как же в таком случае прикажете к ней обращаться?
– Ну хотя бы Гайка.
Тонклорн нарочито поморщился.
– По прозвищу, да еще и совершенно дурацкому?
Врач передернул плечами.
– Тогда зовите просто бортмехаником.
– Благодарю вас. Я подумаю, – довольно прохладно отозвался старпом, и, кажется, не я одна поняла, что совету собеседника он не внемлет.
– Что ж, значит, ждем продолжения представления, – пробормотал Уолкс так, чтобы Тонклорн его не услышал.
В этот момент из динамика, о наличии которого я прежде не подозревала, отчетливо послышалось:
– Старший помощник вызывается на мостик. Госпожа Марина Гинсбург, пожалуйста, пройдите к кабинету капитана, расположенному на втором этаже.
Ну вот, стало быть, фокус не удался, и мою фамилию все-таки разобрали. Что ж, в конечном итоге вряд ли этого можно было избежать. Обменявшись коротким взглядом с Тимом (в присутствии свидетелей, несомненно обладавших свойственной их профессиям внимательностью, на большее мы не рискнули), я поднялась со стула.
– Я вас провожу, – любезно предложил старпом. – Нам по дороге.
Сначала меня удивило, что у капитана, помимо мостика и личной каюты, имелось на корабле дополнительное помещение. Но я быстро сообразила, что наверняка ему действительно требуется чисто рабочее пространство, где можно, с одной стороны, заниматься делами, требующими тишины и сосредоточенности (к примеру, набирать отчеты), а с другой – проводить беседы с проходимцами вроде меня, не позволяя им при этом вторгаться на личную территорию.
Такие мысли отвлекали от зарождавшейся по дороге из кают-компании паники. Думаю, если бы я по-прежнему была подключена к аппаратуре из медотсека, числовые показатели неуклонно росли бы по мере приближения к цели пути. Чем вызвано это неожиданное приглашение? Меня планируют допросить, дабы сравнить мои показания с историей Тима? Или обо мне уже всё знают, и вызов – это не более чем деликатный способ произвести арест? Взять меня под стражу не в кают-компании при лишних свидетелях, а потихоньку, не привлекая внимания экипажа? И если так, то знает ли обо всем старпом? Наверняка поэтому и вызвался меня провожать! Вон как шагает с неприступным видом, даже не пытается завести разговор. И где меня в таком случае будут держать до прилета? Из обрывков чужих слов я поняла так, что здесь имеется только одна камера – та, в которой в данный момент сидят контрабандисты. Не к ним же меня подсадят?!