Пока я отчаянно подыскивала очередной аргумент, миенги обменялись парой реплик на местном языке. Понять их я, естественно, не могла и на какой-то миг пожалела о том, что рядом нет лингуана. Впрочем, не исключено, что оно и к лучшему. Что, если они здесь и зверей-роботов усыпляют?
– Мы можем пойти вам навстречу, – вновь перешел на новоземский здешний сотрудник, – учитывая ваше инопланетное происхождение и то, что животное было замечено в нападении на разумное существо только один раз. Для этого нам понадобится документ, подтверждающий, что этот зверь действительно принадлежит вам. Проверка на подлинность займет не более двух часов. После этого, если все будет в порядке, мы вернем питомца под ваше поручительство.
Если в первый момент я чуть не запрыгала от радости, то по мере того, как он говорил, восторг быстро сходил на нет, уступая место чувству полной беспросветности. Документов о владении Хоббитом у меня, по понятным причинам, не было.
– Вообще-то этот зверь принадлежит Зоологическому сообществу Митоса, – попыталась выкрутиться я, одновременно акцентируя внимание миенга на громких названиях и общественных организациях, якобы стоящих на защите длинноклюва. – Я сопровождаю его и еще нескольких животных на пути в новый зоологический парк.
– Нет проблем. – Собеседник повел правым плечом, при этом приподнялась как верхняя его рука, так и нижняя. – Значит, нам потребуются документы о принадлежности зверя Зоологическому сообществу. Они у вас при себе?
– Н-нет, к сожалению, нет, – ответила я, невольно отводя глаза.
– В таком случае вам придется найти их и представить как можно скорее. У вас есть время до восьми часов утра.
– Почему только до восьми?
Услышав о таком коротком сроке, я испугалась еще сильнее, чем прежде.
– В это время дежурный усыпляет животных. Таков порядок. Немалую роль играют санитарно-гигиенические соображения.
Последнее словосочетание он выговорил не без труда, но зазубрил явно хорошо.
– Я… я все поняла, – вынужденно признала я, не находя новых предлогов для возражений.
– В таком случае я доставлю вас обратно к торговому центру или туда, куда вам будет угодно, – любезно предложил полицейский.
Я кивнула, но не была готова встать: Хоббит по-прежнему сидел у меня на коленях.
– Будьте любезны, передайте мне животное, – сказал второй миенг, поднимаясь из-за стола и протягивая к длинноклюву руки не без выражения брезгливости на лице.
Зверек засуетился, принялся перебирать лапками, пытаясь вцепиться в мою одежду. У меня зашлось сердце, потребовалось приложить усилие, чтобы суметь выдохнуть задержавшийся в легких воздух.
– Я лучше сама, – произнесла я затем, бережно беря Хоббита на руки. – Куда?..
Миенг распахнул ближайшую клетку, на мгновение приложив палец к замку.
– Я вернусь, – пообещала я маленькому беспокойному шерстяному комочку, каким казался в тот момент мой питомец. – Обязательно вернусь.
И поставила его на металлический пол, частично покрытый сухой травой. Дверца захлопнулась. Длинноклюв что-то пропищал. Я протянула руку между прутьями, погладила его по голове и колючему от встопорщившейся шерстки боку. Держалась за клетку до последнего, но миенги меня поторопили, и пришлось уходить.
Я попросила подбросить меня до торгового центра, а к шаттлу оттуда отправилась пешком. Шла, а из глаз буквально текли слезы, не капали, а именно текли. Любая попытка остановить их была обречена на провал, и я не пыталась. Я не плакала так много лет, даже в последние сутки своего пребывания на Новой Земле, когда вся жизнь, казалось, пошла под откос. Документов, подтверждающих, что Хоббит принадлежит зоопарку, у меня не было и быть не могло. На «Галалэнд» я передала его медицинскую карту, там большего и не требовалось. Но сейчас этим ограничиться не получалось. Наверное, можно было бы создать какое-то липовое удостоверение, но речь недвусмысленно шла о проверке на подлинность, поэтому даже такое направление не помогало. Еще один вариант – сообщить, что в действительности длинноклюв принадлежит новоземскому центру изучения инопланетных животных, – я отмела сразу же. Там Хоббита ждал тот же итог, что и на Миенге, но способ убийства мог оказаться куда менее гуманным.
Я думала, что страшно опаздываю, и спутники давным-давно недоумевают, куда я подевалась. Но, видимо, времени прошло куда меньше, чем мне показалось. Во всяком случае, шаттл был пуст, и никаких признаков того, что здесь успели побывать Тим или док, я не заметила. Поэтому просто воспользовалась своим одиночеством и, забравшись в небольшую нишу между двумя сидениями, продолжила плакать, обхватив руками колени.
– Марина?
Даже не знаю, сколько я успела просидеть там к моменту, когда услышала этот вопрос с нескрываемыми нотками удивления в знакомом голосе. Я подняла на Уолкса мокрые глаза.
– Что случилось? – Врач присел рядом со мной на корточки. – Вас кто-то обидел? Вам нужна медицинская помощь?
Я отвечала коротким мотанием головой.
– Может быть, пересядете на стул?
Шмыгнув носом, я отреагировала так же, как и на предыдущие вопросы. Настаивать док не стал, вместо этого худо-бедно примостился на полу, с трудом найдя, куда пристроить длинные ноги.
– Все-таки расскажете, что произошло?
– Хоббит, – с трудом проговорила я.
– Хоббит?
– Длинноклюв. – Я сделала два глубоких вдоха, возвращая себе способность говорить. – Его забрали. Ко мне в торговом центре прицепились двое миенгов.
Я снова замолчала, выравнивая основательно сбившееся дыхание. Уолкс не торопил, но смотрел выжидающе, и выражение его лица было практически непроницаемым. «Так-так, и что же было дальше?» – требовательно спрашивал его взгляд.
Собравшись с духом, я вкратце рассказала нашу с Хоббитом грустную историю. Про завязавшуюся в коридоре драку, про запоздало явившуюся полицию, про последующий полет в контору с клетками и печальное будущее, ожидающее теперь зверька.
– И что же, они не предложили никакого способа решить ситуацию?
– Предложили, – грустно улыбнулась я. – Сказали, что его отпустят, если до утра предоставить документы о том, что он принадлежит мне или зоопарку.
– Ну, так в чем тогда проблема? – удивился врач. – В вашем ноуте нет документации? Или он пострадал, когда вещи выпали из сумки? Так мы сейчас свяжемся с «Галалэндом» и попросим, чтобы они переслали сюда все, что нужно.
На мои глаза снова навернулись слезы.
– Они не смогут этого сделать, – прошептала я разом осипшим голосом.
– Почему?
– На «Галалэнде» нет таких документов. Их вообще не существует. Медицинская информация – да, физиологические параметры – да, но не удостоверение о принадлежности.
– Куда же они в таком случае делись?
Я почти рассмеялась. Беззвучно и истерично, так что принять мое поведение за признак искреннего веселья было невозможно.
– Их никогда и не было. Я пронесла длинноклюва на корабль незаконно. Если хотите, можно сказать, что контрабандой. Я точно не знаю определение этого слова…
– Точно не знаете, а на статью уже напрашиваетесь, – недовольно проворчал док. – Давайте сначала и по существу. Что значит «незаконно»? Длинноклюв не имеет отношения к зоопарку Митоса?
– Ни малейшего, – подтвердила я.
– Стало быть, это ваш собственный питомец?
– Нет. – Я так сильно замотала головой, что она почти сразу закружилась. – Во всяком случае, формально мне он тоже не принадлежит. Я его украла.
– Украли? – Высоко поднятые брови, приоткрытый в удивлении рот и недоумевающий взгляд окончательно и бесповоротно изгнали с лица врача прежнюю непроницаемость. – Позвольте узнать откуда? Из зоологического сада?
Я отрицательно покачала головой, со своей стороны, совершенно серьезно воспринимая эту часть диалога.
– Нет, из научной лаборатории.
– Из лаборатории? Чудесно. Я так понимаю, с целью получить оригинальное домашнее животное. Скучно ведь обходиться банальными собаками. Скажите, Марина, какой сегодня день недели?
Я обиженно поджала губы. Многого ожидала от реакции людей, которые узнают, что я незаконно увезла Хоббита с Новой Земли. Но чего никак не могла себе представить, так это что мне банальным образом не поверят.
– Вы можете ответить на мой вопрос? – напомнил между тем Уолкс.
Я вскинула подбородок.
– Признаюсь, никогда не могла этого понять. Большинство взрослых людей, если они не работают, к примеру, учителями в школе, не могут вот так с лету припомнить день недели и тем более число. Просто потому, что для них все будни одинаковы. Так почему вы, врачи, веками используете эти вопросы для того, чтобы определить, нормален человек или нет?
– Наши выводы никогда не сводятся к ответам именно на эти вопросы. Есть целая группа критериев, из которых этот – не самый главный. Так что же заставило вас выкрасть редкого зверя из лаборатории?
– Его собирались убить, – буркнула я, все еще немного обиженная. – У него есть некоторые биологические особенности. Заведующей соседней лабораторией решил, что для человечества он будет полезнее в разобранном состоянии, чем в живом.
– И что?
– И ничего, – с грустью хмыкнула я. – Взяла его в охапку, перенесла в свой флаер, потом улетела с Новой Земли… И очень скоро попала на «Галалэнд». – Я подняла на доктора испытывающий взгляд. – Скажите честно, вы действительно об этом не знали? В базе данных на мой счет ничего не сказано?
– О том, что вы воруете животных и сбегаете с планет? – задумчиво уточнил Уолкс. – Нет, как ни странно, об этом не упоминается ни словом. По документам вы кристально честная гражданка Южного континента с безупречной репутацией.
– Странно, – согласилась я.
А сама почувствовала огромное облегчение. Словно лавина скатилась с горы, вершиной которой было мое сердце. Необъятный снежный ком, до сих пор давивший своей тяжестью. И произошло это не потому, что ВБС не было известно о моих прегрешениях. А потому, что я впервые с момента своего появления на «Галалэнде» кому-то в них призналась. До сих пор я даже не осознавала, что необходимость лгать лежит на душе болезненным грузом. Оказывается, лежала. А вот сейчас, когда я проболталась (Тим наверняка бы сказал, что по-глупому и совершенно зря), мне стало намного лучше.