– Входите! – прохрипел он, давя на отпирающую входную дверь кнопку.
Найти ее было нетрудно: здесь почти каждый рычаг сопровождался изображениями, информировавшими о его предназначении.
Мы с доком вбежали в помещение, и я в очередной раз устремилась мимо клеток в сторону стола. Правда, если док сразу же присоединился к Тиму, которому нелегко было справиться с весом бессознательного дежурного, то я первым делом отыскала длинноклюва. Он заполошился, запищал, зашумел, пытаясь разделаться с прутьями. Другие животные, тоже разволновавшиеся, подхватили инициативу.
– Тише, тише, все хорошо, – говорила я Хоббиту, наклонив голову так, чтобы оказаться с ним на одном уровне. – Все в порядке, скоро мы тебя освободим. Потерпи совсем чуть-чуть.
Он что-то еще пропищал, теперь более спокойно, и я, насколько дотягивалась, погладила его по клюву и по шерстке, росшей между глаз и ушей.
– Нужно подтащить его к клеткам, – услышала я голос доктора, обращенный к Тиму, который так убедительно сыграл роль новоземского иммигранта.
Я опустила на пол перрота, которого так и не успели запереть. Мужчины взялись за бесчувственное тело дежурного и вскоре уже прикладывали подушечку его пальца к сенсору замка. Теперь я благополучно вытащила из клетки Хоббита, который незамедлительно расцарапал меня своими когтями – уж больно радостно он перебирал в воздухе лапами.
– Ну вот, теперь этот парень мою физиономию запомнит, – нарочито посокрушался Тим.
Я не слишком-то поверила в его страдания по этому поводу: Миенг будет явно не первым местом, где мой приятель отметился как не самый добропорядочный гражданин. Док об этом не знал, но тоже не расчувствовался:
– Не запомнит. Тот препарат, который ты ввел, воздействует на краткосрочную память. Так что события последнего часа отложатся в его голове чрезвычайно смутно. Однако уйти отсюда желательно прежде, чем он очнется.
Тим послушно поспешил к выходу, но я медлила, глядя на остававшиеся запертыми клетки.
– Марина, ну ты что здесь, заночевать решила? – поторопил напарник.
– Их утром усыпят, – напомнила я.
Уолкс развернулся в мою сторону.
– Не глупите. Эти звери могут оказаться инфицированы бешенством или каким-нибудь местным его аналогом.
– Или их сдали сюда мужья, которым надоели тещи и их питомцы, – возразила я.
– Рассчитываете восстановить справедливость на всей планете? А представляете, сколько ни в чем не повинных мужей и тещ, не говоря уже о женах, вы можете заразить, выпустив этих животных на волю?
– Их поведение не характерно для бешеных, – озвучила я плоды своих наблюдений, поскольку поднятая врачом тема мне тоже, ясное дело, не была безразлична.
– Я не ветеринар, но, насколько мне известно, даже на Новой Земле не все случаи бешенства сопровождаются агрессивным поведением. А кто знает, с чем мы можем иметь дело здесь, на Миенге?
– Я знаю. Я не ветеринар, но работала с миенжскими млекопитающими. И разбираться в подобных вещах было необходимо. Вариантов на самом-то деле не так много… Вот что. – Я скинула с плеча сумку, расстегнула и достала ноутбук. – У меня есть профессиональная программа и встроенная аппаратура, она сканирует животное и выявляет подобные заболевания. В нашей лаборатории это было вопросом техники безопасности.
– И как долго продлится сканирование?
– Недолго. – Я уже открывала нужные файлы, сидя на корточках и положив экран на колени. – Зато если мы выпустим всех животных, полиция не узнает, ради кого мы приходили.
– С этим аргументом я действительно не могу не согласиться, – сдался док. – Можно стереть из их базы данных файлы длинноклюва. Но ваш вариант надежнее. Всё спишут не то на хулиганство, не то на акцию зеленых. Или на то и другое разом. Но действуйте быстро, у нас и вправду каждая минута на счету.
Я молча кивнула и приступила к сканированию. Опасных для человека заболеваний у перротов не обнаружилось. Конечно, кто-то из них все равно мог оказаться агрессивным, хотя сейчас так и не казалось. Верная смерть для животного против возможного риска для человека… Что более значимо? В чью пользу следует делать выбор? Представителей своего вида? Разумных рас? Или тех, кого они приручили?
Ответов на эти вопросы у меня не было. И существуют ли они, правильные ответы, я не знала. Но поступила так, как поступила. Четверть часа спустя на санитарной станции не осталось ни единой живой души, не считая все еще не пришедшего в себя, но уже начинавшего шевелиться дежурного.
Глава 11
Штирлиц, а вас я попрошу остаться.
Улица встретила нас порывистым ветром, запахом озона и ветвистыми молниями, время от времени рассекавшими темное небо. Сухие, да и зеленые листья так и норовили попасть в лицо, а крупные капли забарабанили по мостовой, когда мы почти добрались до шаттла.
– Плохо! – прокричал Уолкс, когда захлопнувшиеся двери автоматически заперлись изнутри.
Повышать голос не было необходимости, но после царившего снаружи хаоса это делалось машинально.
– В чем дело? – нахмурилась я.
– Погода. Не слишком подходящая для полетов, – пояснил он. – Я, как-никак, не пилот.
– А разве прогноз на корабле не проверяли? – удивилась я.
– Проверяли, но не на этот час. Мы же не ночью собирались возвращаться, верно? А на Миенге специфический климат. Очень резкие перепады.
Да уж, тут сказать было нечего. Буквально полчаса назад ничто не предвещало грозы – и вот пожалуйста, теперь, наоборот, не верилось, что ночное небо может быть усыпано звездами.
– Наказание нам, что ли, такое за нарушение закона? – полушутя проворчала я, все еще окончательно не оправившись от своих недавних моральных метаний.
– И часто у вас возникают такие мысли? – своим привычным тоном полюбопытствовал док.
Я сразу почувствовала себя спокойнее.
– А что, исповедовать меня хотите?
– Нет, но могу прописать отличные таблеточки.
– Вы становитесь предсказуемым.
– Предсказуемость – отличное качество, – хмурясь, парировал он и наклонился вперед, вглядываясь в изображение на экране. – Хотел бы я, чтобы им обладала здешняя погода.
– Что, лететь нельзя? – обеспокоенно спросила я.
– А разве у нас есть выбор? – Голос у Уолкса был довольно-таки безрадостный, и это нервировало еще сильнее. – Полиция может нагрянуть в любую секунду. Уйти без шаттла мы тоже не можем: подставим не только себя, но и «Галалэнд». Придется положиться на навигатор и автопилот.
– Тогда чего же мы ждем? – поторопил пристегнувшийся на заднем сидении Тим.
Хоббит, устроившийся у меня на коленях, одобрительно крякнул.
– Ладно, была не была!
С этими словами врач потянул на себя рычаг.
Мы оторвались от земли и стали резко набирать высоту, поднимаясь навстречу грозе.
Не скрою, я очень надеялась, что погода исправится так же быстро, как испортилась. Но моим надеждам не суждено было оправдаться. Наоборот, видимость в самом скором времени стала почти нулевой. Док пытался вызвать «Галалэнд» и сообщить о нашем приближении, но установить связь не удавалось, и в этом тоже, по всей вероятности, было повинно ненастье.
Если бы не осознание этих прискорбных фактов, сам полет проходил бы вполне спокойно. Шаттл, рассчитанный на непродолжительные перемещения в открытом космосе, не собирался рассыпаться от таких мелочей, как дождь и ветер. Нас не трясло, не швыряло из стороны в сторону, да и вообще внутри было тихо и комфортно. Но когда Уолкс, в очередной раз склонившись над экраном, сжал челюсти и забарабанил пальцами по сенсорной панели, мне стало не по себе.
– Черт! – выругался он, оставив тщетные, по всей видимости, попытки, и снова стиснул зубы.
– Что случилось?
Очень не хотелось задавать этот вопрос: в некоторых случаях лучше пребывать в счастливом неведении. Но пришлось.
– Взгляните сюда. – Он указал на нижнюю часть дисплея. – Что это, по-вашему, такое?
Я присмотрелась.
– Похоже на очертания гор.
– Верно отмечено. Вас это не смущает?
– А должно?
– По дороге сюда, – взгляд дока был теперь направлен не на экран, а исключительно мне в глаза, – мы не пролетали над горами.
– Вы хотите сказать… – начала было я и замолчала, чувствуя, как все цепенеет внутри.
– Я хочу сказать, что на пути в космопорт пейзаж должен быть совершенно иным.
– А что навигатор?
– Навигатор уверен, что мы летим верно. И его не смущает тот факт, что мы должны были добраться до места минут десять назад.
Длинноклюв беспокойно завозился у меня на коленях, и я привычно положила руку ему на голову.
– Глючит? – деловито спросил со своего места Тим.
– Очень основательно глючит, – подтвердил Уолкс.
– Видимо, из-за грозы, – заключил вор.
– Ничего удивительного, – проговорила я. – Это даже не просто гроза, это природная аномалия какая-то! Может, для Миенга и обычное дело, но связь-то не работает, это мы уже знаем.
Тим подался вперед и просунул голову между спинками наших с доком кресел.
– Надо переходить на ручное управление.
– Превосходная идея, – ядовито похвалил врач. – А чем, по-вашему, я все это время пытался заниматься?
Странно, но мне почудилась неприязнь в этом обращении к моему помощнику. Впрочем, я быстро списала все на напряженность момента.
– Я думал, вы просто не рискуете взять управление в такую погоду, – ничуть не обиделся вор.
– Я бы, конечно, предпочел не рисковать, – признал док. – Но уж лучше как следует поднапрячься, чем лететь по такой погоде в совершенно неизвестном направлении. Вот только эта штука категорически отказывается отключать автоматический режим.
Я посмотрела на экран. Стандартные показатели – скорость, расход топлива, температура за бортом. Три идентичные картинки, изображающие пристегнутых ремнями безопасности пассажиров. Точнее, пассажиров и пилота: в данном случае машина различий не делала. Помигивала синяя лампочка, постоянно горела зеленая. Казалось бы, все в полном порядке.