– Я не хочу на ней жениться! Я вообще жениться не хочу! Свадьба – это как в тюрьму на всю жизнь! Я молодой, у меня свои интересы, свои дела, с ними семья вообще никак не совмещается! А Марина к тому же вон какая суровая, будет меня дрессировать, как своих питомцев!
– Да тебя попробуй выдрессируй! – огрызнулась я.
– Слушайте, вы, двое! – возмутился Брэн. – Дайте мне дышать! Хотите, чтобы было куда поплакать, – я вам рукава свои оторву.
Мы с Тимом виновато отстранились от дока.
– Есть шансы, что «Галалэнд» нас найдет? – спросила я через пару минут. – Ведь они должны были заметить, что мы не вернулись. Значит, и тревогу наверняка забили. Ну, может, из-за нас с Тимом и не забили бы, но без тебя-то они куда?
Я с надеждой уставилась на врача.
– Это военный корабль, – отозвался он. – Хотя по дисциплине иногда и не скажешь. Там забили бы во все колокола, даже если бы исчез твой козел.
«Капрос!» – чуть не слетело с моих губ, но я титаническим усилием удержалась от поправки.
– Так что ваше исчезновение не менее важно, чем мое, – продолжал объяснять Брэн. – Может быть, вы шпионы и сбежали с корабля, похитив важную информацию? А может, вас похитили? – Он криво усмехнулся. – Так что тревогу забили точно. Нас уже ищут, в этом нет сомнений. А найдут ли?.. Шансы есть. Не удивлюсь, если через пару минут мы услышим шум двигателей «Галалэнда». Но и гарантий никаких. Если предположить, что об этом месте действительно никто ничего не знает…
– А такое возможно? – скептически поморщилась я.
Не верилось, что в наше время еще существуют не раскрытые наукой территории. Во всяком случае, в данный момент верить в это совсем не хотелось.
– Все возможно, – в своей обычной манере ответствовал док. – Миенг – не Новая Земля. Они, хоть и покупают у нас всяческие новинки форсу ради, сами отстают в технологическом развитии. Так что богом забытую долину в горах, над которой не проходят воздушные маршруты, вполне могли оставить без внимания. Кроме того, есть ли у команды «Галалэнда» причины искать нас именно здесь?
– Не знаю, – поникла головой я.
– Вот и я тоже не знаю.
– Ну, а на связь с ними выйти или сигнал подать никак нельзя? – не сдавался Тим.
– Можно покричать погромче, – огрызнулся Брэн, но затем все-таки счел нужным пояснить: – Связь была через шаттл, который сейчас вне нашей досягаемости. А главное, система, отвечающая за контакт с внешним миром, перестала работать еще в самом начале полета, если помнишь. Кроме того, сигнал SOS можно было отправить через мои часы, но они сейчас тоже, буду пользоваться цензурными выражениями, конфискованы.
– О, вот это другое дело! – Тим с довольным видом разлегся на полу, предварительно подложив под голову изрядно опустевший после обыска рюкзак. – Я так и знал, что они пригодятся.
– Что, прости? – нахмурился док.
Вор снова принял сидячее положение, дотянулся рукой до высокого ботинка и с победоносным видом вытащил из него… многофункциональные часы Брэна!
– Подумал, что они могут оказаться нелишними, – повторил он. – А местная мафия не обеднеет. И так им чересчур много счастья привалило.
Врач наклонился к Тиму, стремясь забрать свою собственность, но тот своевременно отдернул руку.
– А как насчет того, чтобы извиниться за все сказанное ранее? – с невинным видом осведомился он.
– Извиниться?! – Я перехватила часы, отдала их доку, после чего склонилась над напарником немым упреком. Впрочем, нет, не немым. – А ты не обнаглел случайно? После всего, что нам устроил?
Впрочем, нотации я этому Робин Гуду читала все больше для порядка. Мысленно я больше не сердилась – уж слишком радовало появление ниточки, связывавшей нас с кораблем и вообще с внешним миром.
– Получится отправить сигнал? – взволнованно спросила я, переходя от Тима к Брэну и снова усаживаясь на пол (другие варианты в камере попросту не были предусмотрены).
– Отправить – да, – отозвался док. – Но будет ли результат, сказать не берусь.
Н-да, Брэн не был бы Брэном, если бы не возвратил нас с небес на землю той самой ложкой дегтя, которую с легкостью отыщет в бочке меда любой прагматик. Получат ли сигнал, когда именно, как скоро разберутся, где конкретно нас искать, сумеют ли отбить у местных «религиозных фанатиков»… А между тем свадьба состоится всего через несколько часов!
Я закручинилась. Снова схватилась за рубашку дока.
– Я не хочу за него заму-у-уж!
Казалось бы, повторялась старая песня, и я сама до конца не понимаю, как получилось, что события стали развиваться совершенно по-новому. Так или иначе, каких-нибудь десять секунд спустя я обнаружила себя до упоения целующейся с Брэном. По всем правилам женских романов, то есть с безудержной страстью, когда сердце заходится, дыхание перехватывает, но умереть от недостатка воздуха – лучше, чем отстраниться хотя бы на мгновение. И ты с трудом умудряешься в очередной раз заправиться кислородом, будто вынырнув на поверхность в борьбе с волнами, и снова погружаешься в пучину, и руки жадно хватают чужое тело, пытаются проникнуть под одежду, чтобы почувствовать горячую кожу, гладят лицо, ощущая легкое покалывание от новорожденной щетины, и от этого еще сильнее сходишь с ума, и все продолжается по новой… А чужие руки обнимают тебя так же страстно, и чужие губы ведут себя все более жадно и требовательно, будто это вовсе и не приличный человек рядом, а наглый и невоспитанный мальчишка… Который к тому же имеет привычку драться со всеми подряд, ага.
Я снова погладила Брэна по щеке, а губы заработали с удвоенной скоростью. Я не целовалась со студенческих времен, если говорить точнее, с тех пор, как училась на бакалавра. И мне совершенно не помнится, чтобы этот процесс так кружил голову. Иначе я бы не допустила столь продолжительного перерыва…
Эмоции (или все-таки это были инстинкты?) буквально захлестывали. Я поднялась на колени, склонила голову, чтобы не прерывать поцелуя, надавила Брэну на плечи. Он податливо откинулся назад, одной рукой опираясь об пол, а другой обнимая меня за талию. И держал при этом крепко, так крепко, что лучше бы никогда не отпускал. От него пахло по́том, запах, совершенно не характерный для дока, но это нисколько не мешало, потому что это был его запах, а остальное не имело значения.
Я попыталась расстегнуть пуговицу его рубашки, но этот процесс требовал слишком высокой сосредоточенности, и я позорно не справилась с поставленной задачей. Решила подступиться к решению с другой стороны, то есть начала вытягивать рубашку из брюк, но тут раздалось негромкое замечание Тима:
– Ну вот, жениться еще не женился, а рогами уже обзавелся.
Даже удивительно, что я услышала его слова, – так притупились все чувства, направленные на восприятие окружающего мира. Но меня будто окунули в холодную воду, и я замерла, пусть самую малость, но все-таки отстранившись от дока. Он тоже неохотно выпустил меня из объятий.
– Да вы не стесняйтесь, продолжайте, – милостиво разрешил Тим и улегся на пол, повернувшись к нам спиной.
Однако момент был упущен. Как-то резко вспомнилось, где мы находимся и в каких условиях. Волшебство выскользнуло сквозь пальцы, словно широкий солнечный луч сменился тускло мерцающей свечкой. Лишь не успевшее успокоиться сердце напоминало о жарком огне, который, пускай не погас, уже не мог заставить забыть обо всем.
Душа и тело нуждались в отдыхе. Мы с Брэном последовали примеру Тима и прилегли, худо-бедно устроившись на полу, снятой одежде и моем полупустом рюкзаке. Он положил руку мне под голову, я прижалась к нему затылком, но большей интимности уже не было. Такие обстоятельства могли бы вызвать некоторую напряженность, но усталость взяла свое, и мы просто провалились в сон. Дольше всех бодрствовал Хоббит. Уже проваливаясь в забытье, я чувствовала, как он крутится, пытаясь поудобнее пристроиться между мной и доком.
Сказать, сколько именно времени прошло до нашего пробуждения, не возьмусь, но, когда мы, щурясь, вышли на улицу, солнце успело оторваться от горизонта. Ветер дул прохладный, и мы поспешили укрыться в храме, куда нас, собственно, и вели, вне зависимости от погодных условий. Помещение было неожиданно просторное и обладало высоким потолком. Под ним, наподобие люстр, висели горшки со спускающимся вниз плющом, каковой, в свою очередь, легонько светился. Темноту также разгоняли окна, правда, расположенные слишком высоко, чтобы через них можно было выглянуть наружу.
К алтарю, возле которого поджидали Тим и полный, облаченный в мешковатую рясу священник, меня подвел Брэн. Обычно эту роль выполняет отец невесты, но врач оказался самым близким мне человеком из тех, кто мог принять участие в церемонии, поэтому именно на него возложили сию почетную обязанность. Это было верхом абсурда. Брэн, чинно сопровождающий меня под венец. Тим, с кислой миной готовящийся взять меня в жены. Я, не в белом нарядном платье, а в мятых брюках и потрепанной после общения с миенгами блузке. И длинноклюв, устроившийся на моем плече так, словно я повесила на себя шкурку лисы, подражая древним модницам. Впечатление портил тот факт, что «лиса» время от времени крутила головой, моргала и потягивалась, демонстрируя длинные когти, увенчивавшие довольно-таки короткие лапки. Священник покосился на такое украшение с нескрываемым удивлением, но возражений высказывать не стал.
Завершив свою миссию, Брэн остался стоять рядом, справа от меня. Тим расположился слева.
– Благоволите отойти подальше, господин, – строго сказал доку священник. – Иначе складывается впечатление, будто женщина собирается выйти замуж сразу за вас обоих.
– А так можно? – моментально оживилась я.
Перспектива двоемужества с Брэном и Тимом казалась более привлекательной, чем моногамия с Тимом.
Служитель церкви устремил на меня крайне тяжелый взгляд, из чего я сделала неутешительный вывод: нет, так, как я предложила, нельзя.
С одного из первых рядов одобрительно кашлянул Грэм. Этот нехороший человек (в церкви, как ни крути, нецензурные слова неуместны), похоже, решил проследить за нами от начала и до конца. Вид он имел крайне довольный, восседал на деревянной скамье (в храме вообще все было деревянное), откинувшись назад, сложив на груди руки, с неизменной сигарой в зубах. Но не курил: место не позволяло. Ему, как видно, уж очень важно было удостовериться, что он дей