Это было логично. Правда, в восторг меня идея все равно не приводила, но Тим предложил хоть какой-то удобоваримый способ выкрутиться из создавшегося положения.
– Ладно, – прошептала я (большего мое горло в данный момент не позволяло). – Дай мне ноут, я поищу там статьи попроще, написанные доступным языком. Если встретишь незнакомый термин, спрашивай, я все объясню.
Компьютер мне безоговорочно принесли, но по выражению лица Тима я сразу заподозрила, что читать длинные научные статьи он не планирует. Однако вор ни слова на этот счет не сказал, поэтому и спорить было вроде как не с чем. Так что я честно выполнила свою часть миссии, подобрав ему список из пяти-шести работ, после чего продолжила болеть с чувством выполненного долга и нарастающего беспокойства. А Тим отправился к животным, клятвенно пообещав как следует подготовиться к лекции.
Два дня спустя подготовкой активно занялись и другие члены экипажа. Рядовые вэбээсники радикально изменили обстановку кают-компании. Убрали кресла и диваны, сдвинули в сторону столы, организовали импровизированное место для докладчика и теперь расставляли стулья для будущих слушателей. Спорили о том, сколько сидений должно быть в каждом ряду, принимались передвигать мебель согласно новому решению, пока не разгорался очередной спор. Так прошло прилично времени, но надо отдать ребятам должное: от своего занятия они получали удовольствие, в приготовлениях участвовали с душой и в конечном итоге добились отличного результата. Макнэлл как хороший капитан знал свой экипаж и потому рассудил абсолютно правильно. Одно только обустройство комнаты – и то здорово развеяло обстановку, позволило военным расслабиться после весьма серьезной вылазки.
Когда Тима торжественно подвели к месту докладчика, свободных стульев уже почти не оставалось. Я долго думала, где же лучше разместиться. Долг требовал сесть в самом первом ряду, как можно ближе к Тиму. Так я имела возможность помочь «своему аспиранту» в случае необходимости. Подсказать, направить, предупредить об ошибке. Но голос меня по-прежнему подводил. К тому же при мысли о предстоящей лекции меня с головой накрывал панический страх. Учитывая, что советам Тим не внял и готовился в соответствии с собственными никому не известными соображениями (а может, и не готовился вовсе), я была категорически не готова отвечать за его очередную выходку. Поэтому больше всего на свете мне хотелось забиться в угол где-нибудь подальше (в идеале, вообще за пределами кают-компании), как можно четче давая понять, что я не имею к лектору ни малейшего отношения и вообще в первый раз его вижу. Что самое забавное, в данном конкретном случае разум настоятельно рекомендовал пойти у страха на поводу. В борьбе между чувством долга и разумом победу одержал последний, и я присела на свободный стул недалеко от стеночки, морально готовая в любую минуту подскочить и бежать куда глаза глядят.
Остальные присутствующие чувствовали себя совершенно спокойно и ни о чем не подозревали. Поэтому в каюте царила атмосфера приятного ожидания, даже некоторого ажиотажа. Гайке не сиделось на месте, она то и дело приподнималась, подтягиваясь на спинке стоящего впереди стула, прикидывала степень готовности Тима, перебрасывалась парой слов со своими соседями и снова устраивалась на сиденье. Капитан и старпом пока не пришли: вероятно, их удерживали дела, и оставалось надеяться, что эти дела не утратят актуальности до конца лекции. А вот доктор был тут как тут. Уже без всяких гематом, одетый с иголочки и с чрезвычайно довольным видом. Расположился он, в отличие от меня, в самом первом ряду.
Тим был полностью экипирован, получив самодельную трибуну, микрофон и компьютер, при помощи которого мог демонстрировать нам любые голограммы. Зрители зааплодировали, но затем продолжили шумно переговариваться. Мэтт застучал по стакану линейкой, Гайка зашикала, и в конечном итоге установить тишину удалось.
Саманта поднялась с места, которое занимала рядом с Брэном.
– Дамы и господа, – объявила она, – сейчас перед вами выступит Тимоти Далтон, которого вы все знаете. Он был так добр, что согласился прочитать нам небольшую лекцию об инопланетных животных. Передаю слово вам, – заключила она, обратившись непосредственно к Тиму, и села, явно испытывая чувство облегчения от того, что ее часть выступления перед залом была окончена.
Ну, а наш лектор прокашлялся… и приступил.
– Дамы и господа!
«Хорошо начал», – подумала я, стремясь отыскать в ситуации хоть что-то позитивное, пока на это еще оставались крохотные шансы.
– Зверь, как известно, состоит из трех частей, – торжественно, щедро сопровождая свои слова жестикуляцией, приступил Тим. – Голова, туловище и… – я испуганно вжалась в спинку стула, но он завершил приличным словом: – …ноги. От двух до шести штук.
– Две лучше! – выкрикнул кто-то из зала.
– А вот за это вас могут обвинить в расизме! – вскинул руку в предупредительном жесте лектор. Но затем, махнув ею же, признал: – Хотя две, конечно, лучше.
– А как же бока? – тоже решила поучаствовать в научной дискуссии Гайка.
Тима вопрос не смутил, он вновь моментально нашелся с ответом:
– Очень справедливое замечание. Если посмотреть глубже, то у зверя обнаружатся также бока. Правый и левый.
– А верхний и нижний? – полюбопытствовал какой-то шутник.
– Это смотря из какого положения вы будете наблюдать за животным.
Я потянулась к своей сумке в поисках валерьянки. Вспомнила, что валерьянку с собой не ношу, и просто стала потихонечку вжимать голову в плечи.
– Но мы знаем о зверях и еще один непреложный факт, – продолжал разглагольствовать Тим.
Я замерла в ожидании. Фактов о животных мы (как человечество) знали очень много, но с моего помощника сталось бы высказать нечто совершенно удивительное. И он не подкачал.
– Мы знаем, что они намного умнее людей.
Я прикрыла глаза. Точка зрения, высказанная Тимом, конечно, имела определенную популярность, вот и сейчас из зала раздалось несколько одобрительных восклицаний. Но я-то в курсе, что ни у одного зверя показатели интеллекта даже не приближаются к человеческим. И, уверена, на лекции присутствовало достаточно образованных людей, тоже наслышанных об этом факте.
Стоило мне об этом подумать, как очередной слушатель задал вопрос:
– А какие у вас есть доказательства?
– Сейчас объясню! – К моему удивлению, Тим не колебался ни единой секунды. – Животные никогда не женятся!
С разных сторон послышались смешки. Брэн устроился поудобнее, всем своим видом показывая, что намерен получить от лекции подлинное удовольствие. Я начала потихоньку сползать со стула в надежде, что сумею уместиться между его ножками, и меня там никто не заметит.
– Да-да! – вдохновенно продолжал докладчик. – Звери не связывают себя обязательствами. Что это, как не безусловное подтверждение их интеллекта? Вот возьмем, к примеру, дельфинов. Всем известно, что это умнейшие животное. Считается, что на Земле их разум уступает разве что человеческому. Но уступает ли? Посудите сами! В то время как люди вступают в брак и добровольно ограничивают свою жизнь всевозможными условностями, что делают дельфины?
– А что они делают? – поинтересовалась Гайка.
– Встречаются, общаются, – Тим многозначительно пошевелил бровями, – и расходятся! Самцы живут сами по себе, самки – сами по себе. Или давайте поговорим о слонах. У них примерно та же история. Слонихи образуют свои семьи во главе с так называемым матриархом. Мужчины путешествуют отдельно, при этом уйти могут на огромное расстояние. Используют инфразвук, чтобы иногда передать привет, навроде наших смс-сообщений. А вместе встречаются по большим праздникам. Вот это, я понимаю, счастливая семейная жизнь!
Я открыла глаза, но лишь для того, чтобы возвести их к потолку. Ну что ж, нельзя сказать, будто Тим не подготовился к выступлению. Только тему выбрал специфическую, по-видимому, предпочтя говорить исключительно о том, что наболело.
– Еще интереснее обстоит дело у морских слонов! Это почти как морские львы, только с жутковатыми носами. В брачный период у нас, на Новой Земле, эти животные спариваются на Золотом побережье Южного континента. Потом самки остаются там же, вынашивать потомство, а самцы – внимание! – уплывают на Северный континент. Вот это, я понимаю, медовый месяц!
– Так, я поняла! Ты самый обыкновенный шовинист! – выкрикнула Гайка, сжав правую руку в кулак и вытянув вниз большой палец. – Мужик, значит, дело сделал, а партнерше самой о детях заботиться?
– А вот и нет! – воодушевленно включился в полемику докладчик. – Совсем даже нет! Бывает совершенно наоборот! И знаешь, у кого? У морских коников!
– У кого? – вытаращилась Гайка, опуская руку.
Я снова закрыла глаза. Желание повесить на шею плакат с надписью «Я не с ним!» стало практически непреодолимым.
– Коников. Морских, – специально для бортмеханика повторил Брэн.
Голос врача прозвучал совершенно бесстрастно, но я нисколько не сомневалась, что вид у него был в этот момент чрезвычайно довольный.
– Правильно! Есть морские слоники, а есть морские коники! – поддержал кто-то.
– Ну коньки! – поправился Тим. – Коники, коньки, лыжи, какая разница? Главное, что у них все наоборот!
– Наоборот – это как? – деликатно кашлянув, уточнила Саманта. – Только, пожалуйста, говори помедленнее, я записываю.
– Наоборот – это значит, что потомство вынашивает самец, – объяснил вор. – Но зато, когда дети рождаются, он их не нянчит. Говоря по-научному, предоставляет новому поколению самостоятельно познавать все тяготы жизни. А сам посвящает себя цели более благородной – поиску новой партнерши.
– Насыщенная жизнь, однако же, у рыб, – задумчиво протянула Гайка.
– А то! Особенно у каракатиц!
«Каракатицы не рыбы!» – мысленно простонала я, но сей факт, по счастью, мало волновал не только лектора, но и основную часть аудитории.
– Вот, допустим, обзавелась некая самка, скажем так, женихом. А потом еще один жених нарисовался. Казалось бы, место занято. Ан нет! Знаете, что новый жених делает? Меняет окрас, чтобы быть похожим на особь женского пола. Подкатывает к даме сердца, а ее кавалер думает, что подружка, вроде бы как на девичник. И пропускает. Ну, и кто после этого скажет, что животные не умные?