– Допустим. А что еще ты хотел мне сказать?
– Что я не собирался отнимать у тебя ребенка.
– Но ты сам так сказал, когда я пришла к тебе.
– Знаю. Но я был в ярости и наговорил ерунды. Меня злила сложившаяся ситуация, и особенно то, что со мной не слишком-то считаются. Ты собираешься родить моего ребенка и при этом как бы игнорируешь мое существование.
– Прости, что один неплохо проведенный вечер, вечер страсти, так осложнил твою жизнь.
– Прости и ты меня. Твое положение гораздо труднее. Ты не виновата, что забеременела. На самом деле и сожалеть-то не о чем. Куда важнее, что мы сейчас здесь и вместе.
– Знаю. – Ее слова разорвали тишину, на мгновение повисшую в комнате.
Кристиан отчетливо осознавал, как она близко. Желание притянуть Эйвери к себе и поцеловать было невероятно сильным, но он понимал, что сейчас не время. Известно, к чему ведут поцелуи. А врач сказал: никакого секса!
– Тебе лучше прилечь, – заботливо предложил он. – А я спущусь и посмотрю, что творится в магазине.
11
Первые две недели в доме Эйвери прошли для Кристиана спокойно. Но при этом казалось, будто они малознакомые люди, случайно живущие под одной крышей, а не будущие родители.
Кристиан каждый день ходил домой принимать душ, объясняя это тем, что ванная – место сугубо личное и он не хочет вторгаться туда. Он имеет в виду, решила Эйвери, что у меня очень маленькая ванная. Это было чистой правдой, и она изо всех сил старалась не обижаться, но все равно обиделась. Точно так же она чувствовала себя, когда они смотрели телевизор вечером, сидя рядышком на диване, а Кристиан внезапно поднимался и объявлял, что уходит поработать. И говорил это таким тоном, что Эйвери начинала беспокоиться: уж не оскорбила ли она его случайно?
Наконец она решила не заниматься прикладным психоанализом, а попытаться понять отца своего будущего ребенка. Эйвери дождалась, когда Джуди и Мерил уйдут домой, и зашла в свой кабинет, в котором теперь работал Кристиан. Он сидел, склонившись над бумагами, невыспавшийся и небритый. Как же этот человек умудряется выглядеть потрясающе даже в таком состоянии?
Кристиан поднял голову и посмотрел на нее.
– Все в порядке?
– Не совсем.
Он немедленно встревожился.
– Что-то с ребенком?
– Нет, не с ребенком, – буркнула Эйвери. – Если я устала или мне пришла в голову неприятная мысль, не стоит сразу думать, что я собираюсь потерять ребенка!
– Что ты огрызаешься?
– Хочу и буду! – Она понимала, что сердится не по делу, и винила в этом гормоны. – Ведь это я ношу ребенка. Припомни, что именно я нахожусь в нелепой ситуации. Ты живешь в моем доме, как…
– Как кто? – заинтересованно приподнял брови Кристиан, внутренне напрягшись.
– Как чужой!
– Ну, все не так ужасно. Я ожидал худшего, – улыбнулся он. – Садись!
И почему этот тип ведет себя как хозяин? – мысленно возмутилась Эйвери, но послушно села.
– Так чего же ты хочешь?
Она задумалась, насколько откровенной может быть, но решила, что терять ей уже нечего.
– Не вижу, какой смысл нам жить в одном доме, если ты готовишь мне еду, приносишь чай на подносике, а потом уходишь в свою комнату. Прямо как дворецкий или слуга! Или как квартиросъемщик!
– Так ты хочешь, чтобы я платил за жилье?
– Нет!
– Уже прогресс, – рассмеялся Кристиан. – Теперь я знаю, чего ты не хочешь. А теперь скажи, чего тебе не хватает.
Эйвери аккуратно сложила руки на коленях и уставилась на них, лишь бы не встречаться с Кристианом взглядом. Он радует ее одним своим присутствием в доме. Но такие вещи не говорят мужчине, особенно если он держится подальше от вас и долгие месяцы вообще не помнит о вашем существовании.
– Ты здесь только телом, но не душой, поэтому я имею все недостатки жизни с мужчиной и ни одного преимущества.
– Какого, например?
– Ну не знаю! – пожала молодая женщина плечами. – Долгих вечеров с чашечкой какао…
– Насколько я помню, врач велел тебе ложиться спать пораньше.
– Тогда откровенных разговоров.
– Хочешь послушать мои откровения? – улыбнулся Кристиан.
– Да, конечно, если ты на них способен. Ты же отец моего ребенка, и я не хочу, чтобы мы были чужими друг другу! Тем более, нашей малышке. Мне хотелось бы иметь возможность ответить на ее вопросы, когда она подрастет.
– В мое отсутствие? – Улыбка Кристиана погасла. – Тебе не кажется, что ты берешь на себя слишком много? Может, я смогу ответить на них сам?
– В том-то все и дело! Я же ничего не знаю! Не знаю, насколько серьезно ты относишься к ребенку, как часто хочешь с ним видеться. Ты не можешь жить со мной под одной крышей и притворяться, будто ничего не происходит. На самом деле происходит что-то очень и очень важное, и нам надо это обсудить.
– Тебе не кажется, что не стоит торопиться?
– Хорошее предложение и своевременное, особенно учитывая, как мы оказались в этой ситуации. Тогда мы не думали, что не стоит торопиться. Кроме того, между не «стоит торопиться» и «бездействовать» огромная разница.
Кристиан откинулся на спинку стула и посмотрел на нее своими темно-синими глазами.
– Но мы же и представить не можем, как будем относиться к малышке, когда она родится.
– В общем, да… – Эйвери посмотрела на Кристиана. Плевать, что она выглядит уязвимой! Она имеет полное право, беременным многое простительно. – Но, наверное, так чувствуют себя многие будущие родители.
– Возможно. – Кристиан посмотрел на белые розы в хрустальной вазе на полке. Должно быть, Эйвери поставила их утром. – Но все, что мы сейчас можем делать, – это закладывать основы будущих взаимоотношений.
– Разве можно закладывать какие-то отношения, если ты меня избегаешь?
– Я вовсе не избегаю тебя. Я просто стараюсь не вмешиваться в твою жизнь, не усложнять ее сверх меры, оставляю тебе твое личное пространство…
– Крис, пойми, единственная вещь, которая сможет усложнить мою жизнь, – это известие, что мои роды покажут по национальному телевидению!
– Ах да, совсем забыл, – нарочито серьезно сказал он. – Именно об этом я и собирался поговорить.
Они встретились взглядами и расхохотались. Если бы наши отношения были иными, подумала Эйвери, он бы обнял меня и прижал к себе, а так…
– Ну, что ты хочешь узнать?
– Главным образом, о тебе.
Кристиан медленно кивнул. Он давно ожидал этого вопроса.
– Я так понимаю, что перипетии моего бизнеса в данном случае тебя не трогают.
– И ты прав.
– Хочешь услышать о других женщинах?
Эйвери потупилась. Именно на это она, разумеется, намекала. Но не ждала от него подобной прямолинейности.
– Не стоит смущаться. К этому ты и вела разговор, не так ли? Тебя интересуют мои прежние отношения с женщинами.
– Я бы сказала неправду, заявив, что это не так. Хотя я не уверена, что действительно хочу о них знать.
– Может, тогда расскажешь сначала о сво-их увлечениях? – предложил Кристиан.
– Ну… ничего необычного.
– Достаточно общие слова. Была ли ты близка к браку?
– Нет. А ты?
– И я нет. Влюблялась?
Да, это вопрос потруднее. Эйвери решила, что не станет отвечать: «Да, в тебя». Незачем чувствовать себя униженной. Вряд ли ему приходило в голову, что она его любит.
– Кто знает, что такое любовь? – усмехнулась Эйвери.
– Какой цинизм! – рассмеялся он, с удивлением обнаружив, что ответ огорчил ее.
– А ты?
– В моей жизни были моменты, когда казалось, что я к этому близок, но я всегда уходил.
– Почему?
– Ну… так получалось.
За девять лет у него было достаточно женщин, особенно сразу после истории с Эйвери. В него как бес вселился – словно пытался доказать себе и всему миру, какой он великолепный любовник. Потом прошло.
Кристиан встречал и женщин, из которых вышли бы превосходные жены для таких, как он. И все же что-то удерживало его, не позволяло чересчур приближаться к ним. Он и сам не понимал, что именно.
За окном стало бы совсем темно, если бы не фонари. Их свет лился в окна, и половина лица Эйвери была ярко освещена, а половина находилась в тени.
– Знаешь, когда человек просыпается, ему требуется несколько секунд, чтобы осознать происходящее. В это время он переходит из мира сна в мир реальный.
– Ну да, – осторожно сказала Эйвери, не понимая, куда он клонит. – И что?
– Когда ты вспоминаешь, что беременна, причем от меня, поворачиваешься ли ты на другой бок, пытаясь убежать от реальности, проклиная все на свете?
– Проклинаю – это уж точно. И ты бы проклинал, если бы тебя тошнило по утрам.
Кристиан еле заметно улыбнулся, но промолчал.
– И порой меня охватывает страх: ведь иметь ребенка – это колоссальная ответственность. Не говоря уже о самих родах. Но я побеседовала с другими будущими матерями в группе подготовки к родам, и они признались, что испытывают то же самое. – Эйвери улыбнулась. – А что касается бегства от реальности… Хочешь спросить, не сожалею ли я о беременности?
– Да.
– Ты однажды сказал, что прошлого не изменишь, но…
– Что «но»?
– Все довольно странно. Я собиралась иметь ребенка, однако при совершенно других обстоятельствах, поэтому у меня есть причины переживать. Но внутри меня все кричит: скорее бы! Мне так хочется ее увидеть!
– В самом деле?
– Да. – Молодая женщина покачала головой. – Печально, правда? Психоаналитик сказал бы, что я пытаюсь создать семью, которой мне так не хватало в детстве. Хотя на самом деле нормальной семьи все равно не получится. Я в точности повторяю судьбу мамы и буду растить ребенка одна.
– Вот здесь ты ошибаешься, – не согласился Кристиан. – Твой отец бросил тебя и твою мать. А я вас не брошу.
Эйвери приказала себе не строить радужных иллюзий.
– Не зарекайся. Однажды такое вполне может случиться. Ты полюбишь женщину, которая меня возненавидит, и ее можно будет понять. Будь я на ее месте, тоже не радовалась бы случайной подружке, родившей ребенка моему избраннику.