— Нет, — равнодушно пожала она плечами.
При этом глаза горели нестерпимым желанием узнать, о чём речь.
— Я замечательно умею готовить. Хотите попробовать ассорти ростбифов с шафраном в кунжутно-кукурузных хрустящих конвертиках с брусничным муссом в моём исполнении?
Глава 51. Шах и мат
Какие-какие там хрустящие конвертики с ростбифами? Тереса резко вспомнила, что ещё не завтракала. Да у неё вчера и ужина нормального не было. С чем там всё это? С брусничным муссом? Воображение услужливо нарисовало большое блюдо, устланное листами салата, а сверху румяные куски сочного мяса, обёрнутые тонкими поджаристыми кукурузными лепёшками. Брусничный мусс Тереса представить не могла, потому что ни разу его не ела, и как он выглядит, имела смутное понятие. И что, вот это всё Джозеф умеет сам готовить?
Её мучило лютое желание попробовать всё то, что нарисовало её воображение, равно как и то, с чем её воображение не справилось. Но она мужественно боролась с желанием. Было что-то не совсем правильное в том, что проректор приглашает студентку на обед. Она собиралась возмутиться — даже фразу подходящую подготовила, но произнести не успела.
— Будьте добры, завтра к шести часам вечера быть в моём особняке, — сказал он таким тоном, будто вопрос решён. — Я пришлю за вами экипаж.
Его безапелляционное заявление возмутило Тересу ещё больше, и она подготовила новую более обличительную фразу, но произнести опять не успела.
— Захватите с собой смету и прочие документы, касающиеся открытия новой кафедры, — по-деловому распорядился Джозеф. — Возьмёте их в деканате. Собираюсь поработать с бумагами. Мне нужна будет помощь ассистентки.
Заготовленная фраза так и осталась не произнесённой. А чему возмущаться, если её не на обед приглашают, а на работу? Вместо обличительных тирад, Тереса, как образцовая аспирантка, выдала:
— Хорошо.
Она вышла из комнаты и поймала себя на приятной мысли, что ей всё же предстоит испробовать ростбифы, мусс и прочие изыски кулинарного искусства Джозефа.
Вернувшись в свою комнату, Тереса с ужасом осознала, что не успевает на первую пару. А если не поторопится, то опоздает и на вторую. Это заставило её собираться по ускоренной программе. За всё время учёбы в академии она ещё не пропустила ни одного занятия. У неё даже опозданий как таковых не было. А тут невольно прогуляла лекцию. Да ещё какую! Лекцию, которую читает сам ректор.
Ко второй паре она, к счастью, успела. Но до конца учебного дня Тересу терзали недобрые мысли о неуде по поведению, которым непременно награждаются все прогульщики. А за неудом обычно следует отработка. И ректор не посмотрит, что, вообще-то, Тереса не просто так прогуляла, а по просьбе кузена самого же ректора, поливала его из чайника.
Учебный день подходил к концу, никаких порицаний Тересе никто не высказывал, и она уже расслабилась, что каким-то чудом обошлось. Однако как только башенный колокол отбил окончание занятий, её вызвали в кабинет ректора.
Она шагала по коридору в заданном направлении, мысленно выбирая тактику защиты. Её ведь спросят о причине прогула. Что ответить? Рассказать ректору как на духу, что пыталась снять порчу с его кузена? Но Джозеф же просил не рассказывать его тайну никому. Никому — значит, никому. Даже родственнику. И Тереса сама себе пообещала, что не предаст его доверия даже под страшными пытками. Поэтому решила, что назовёт самую распространённую причину прогула первой пары — проспала.
Она заходила в кабинет, готовая увидеть разъярённого ректора, но увидела совсем другое. Нет, ректор был на месте, только не сердитый, а вполне себе улыбчивый. И кроме ректора в кабинете находился Готцкий. Вот уж кого Тереса не ожидала увидеть. Он-то что здесь делает?
Чернобурый тоже улыбался. Своей лисьей улыбкой.
— Милая Тереса, — он подскочил к ней и поцеловал руку. — А мы с дьером Яном как раз говорили про вас.
Он подвёл её к креслу и галантно усадил. Сам тоже сел в соседнее. Чудесно, но что происходит? Тереса вопросительно посмотрела на ректора, и он охотно начал объяснять.
— Не вижу причины отказать в просьбе вашего жениха, Тереса…
Закончить фразу он не успел. В кабинет вошёл ещё один Тоцкий — Джозеф.
— Звал? — спросил он у Яна.
— Да, — тот жестом пригласил присесть. — Подожди пару минут. Закончу с посетителями, — Ян кивнул в сторону кресел.
Джозеф перевёл взгляд в указанном направлении. Только теперь он заметил Тересу и Готцкого. Его глаза недовольно блеснули.
Джозефы обменялись друг с другом приветствиями сомнительной степени теплоты, и Ян продолжил.
— Так вот, Тереса, не вижу причины отказать в просьбе вашего жениха. Отпускаю вас на неделю в турне по южным курор…
— Подожди, — перебил Джозеф, поднимаясь с места. — Как это отпускаешь? Разве устав академии не предписывает студенту посещать все занятия без пропусков?
Ян озадаченно потёр подбородок, сбитый с толку репликой кузена. Однако находился в замешательстве недолго. Нужная мысль быстро пришла ему в голову.
— Тереса — очень прилежная студентка. Думаю, мы можем сделать для неё исключение. В уставе академии прописано поощрять прилежных студентов. Пусть турне будет для неё поощрением.
— А это ещё нужно проверить, — не унимался Джозеф. — Давай-ка заглянем в ведомость успеваемости Тересы. Такая ли она прилежная?
Ян посмотрел на кузена с лёгким удивлением.
— Я как раз только что изучил её ведомость, — он взял в руки листы. — Вот. Одни пятёрки.
Джозеф подошёл к столу и лист за листом принялся скрупулёзно рассматривать записи, время от времени бросая недовольный взгляд на Тересу, будто укоряя за отличные оценки. Его брови всё сильнее и сильнее наползали на переносицу, но вдруг взгляд просветлел и сделался радостно-злорадным.
— Ну вот, что я и говорил. Четвёрка, — он ткнул пальцем в одну из колонок. — Ещё и с минусом! Ай-я-яй! — его голос был пропитан праведным педагогическим упрёком.
— Где? — Ян проследил за движением пальца Джозефа. — А, по физической культуре, — отмахнулся он.
У Тересы действительно не ладилось с физкультурой. Вернее, не с самой физкультурой, а с преподавательницей физкультуры. Почему-то та на неё взъелась.
— В свете вскрывшихся обстоятельств считаю, что студентку отпускать нельзя, — авторитетно заявил Джозеф. — У неё и так не высокие оценки по одной из самых важных дисциплин, а пропустив занятия, она ещё больше отстанет.
Довольный своим выступлением, он обвёл присутствующих победным взглядом. По выражению лица ректора было заметно, что он бы поспорил насчёт «одна из самых важных», однако спорить не стал, зато Чернобурый сдаваться не собирался. Он тоже поднялся с кресла.
— Беру на себя обязательство во время турне сам лично подтянуть Тересу по этой одной из самых важных дисциплин. Надеюсь, вопрос улажен?
У Джозефа глаза вспыхнули от возмущения. В них так и стояло: как это он её подтягивать собрался? Но произнёс он другую фразу.
— Дело даже не в оценках. Я уже говорил тебе, Джозеф, что не могу отпустить свою ассистентку в то время, когда она мне особенно нужна, — он перевёл взгляд с Готцкого на кузена: — Ян, сейчас идёт активная подготовка к открытию новой кафедры. Мне нужна помощница. Иначе открытие может затянуться.
Ректор ничего не успел ответить. В разговор снова встрял Готцкий. Он тоже апеллировал к Яну.
— Я уже подыскал Тересе замену. Ту неделю, пока она будет отсутствовать, обязанности ассистента может исполнять Луказ МакТавиш. Сообразительный, ответственный, старательный. Он ведь, насколько знаю, тоже претендовал на место ассистента и не провалил ни одного испытания.
Ян задумчиво постукивал пальцами по столу, с интересом переводя взгляд с одного оратора на другого. И так как в данный момент ход был за Джозефом, уставился на него. Тересе показалось, что у того закончились аргументы. Но где там. Он выдал такое, что привёл в замешательство не только соперника, но и Яна.
— Да при чём тут Луказ? Разве он идёт хоть в какое-то сравнение с Тересой? И, вообще, после того, что произошло, я обязан сделать ей предложение!
У Чернобурого сошла лисья улыбка с лица. А у Яна глаза на лоб полезли. Да, прямо скажем, неожиданно. Тереса тоже опешила, хоть и знала, что это происки порчи. Эх, да что же порча на одной и той же реплике Джозефа зациклила? Уж лучше б он "быть или не быть" продекламировал.
Джозеф и сам, похоже, такого поворота от себя не ожидал, но быстро нашёлся.
— Я имею в виду, что Тереса показала себя безупречной ассистенткой, и я должен сделать ей предложение отправиться вместе со мной на симпозиум по ментальной магии. Будет моим содокладчиком. Тема зооменталистики в последнее время вызывает в научно-магическом сообществе большой интерес. И если мы хотим достойно представить нашу академию на симпозиуме, мы не можем отпустить лучшую студентку-зооменталистку в турне. Ведь так?
Шах и мат.
Глава 52. Есть разговор
Тересе нравилось наблюдать, как Джозефы схлестнулись в словесном бою за право получить Тересу в своё распоряжение на ближайшую неделю. Она решила им не мешать — пусть развлекаются, тем более что в этом поединке с большим отрывом лидировал Тоцкий. А Тереса как раз за него и болела. Ни в какое турне она ехать не собиралась, а вот на симпозиум отправилась бы с удовольствием. Стать содокладчиком лучшего менталиста княжества — мечта любого студента. И, кроме того, она в любом случае никуда бы не исчезла, пока не помогла Джозефу со снятием порчи. Как его оставить на произвол судьбы с его непреодолимой тягой к декламированию?
— Что ж, — подытожил результаты поединка двух Джозефов ректор. — Учитывая информацию, изложенную проректором, должен констатировать, что, к сожалению, мы не можем отпустить Тересу в турне посреди учебного года.
Чернобурому хватило его лисьей выдержки воспринять слова ректора спокойно, хотя видно было, что он ищет лазейку, чтобы добиться своего. Однако старший Тоцкий продолжил мысль, показывая, что вопрос решён окончательно.