Слезы! Немедленно нужны слезы, тихие, беспомощные, горестные. И чтобы губы задрожали. Как назло, настрой у Насти в эту минуту боевой и рабочий, она сосредоточена, мысль работает быстро, какие уж тут слезы… Где их взять? Дрожащие губы она уж как-нибудь изобразит, а вот со слезами явно напряг. Пришлось вспоминать недавно прочитанный на Фейсбуке пост про бездомного кота, который мерзнет на улице и смотрит на каждого, кто входит в подъезд, как на свою последнюю в этой жизни надежду. И так и не дожидается того, кто его впустит хотя бы погреться, замерзает и умирает в новогоднюю ночь. Всегда помогало.
И на этот раз тоже помогло, спасибо автору поста. Такие необходимые в эту секунду слезы моментально наполнили глаза и начали выразительно скатываться по щекам. Кислов смягчился, взгляд его из напряженного и хмурого стал виноватым и немного растерянным.
– Что ж вы так расстраиваетесь… Да не переживайте так, поищу я договор, обещаю. И уверен, что найду, я же ничего не выбрасываю. Просто сейчас я не могу, но я обязательно поищу и вам позвоню. Честное слово.
– Спасибо, – едва слышно прошептала Настя.
На них с подозрением поглядывали прохожие: выглядело все так, будто молодой человек довел до слез женщину в годах, похоже, мать или родственницу. Как сказал бы давний Настин друг и коллега Серега Зарубин, «нехорошо, некрасиво».
– Хотите чаю? – вдруг предложил Андрей. – Вы когда приехали в Москву?
– Сегодня, – все так же тихо ответила Настя, – утренней электричкой, самой ранней, от Рязани, потом на поезде. Вчера ж не дозвонилась вам, вот и решила пораньше ехать, чтобы хватило времени вас искать, если вы не проживаете по тому адресу, который в договоре был указан.
– Ну вот, полдня в дороге, уставшая, голодная, – он внезапно улыбнулся, – пойдемте в кафе, я вас накормлю, чаем напою.
– У вас в столице такие цены, – проговорила Настя, изображая неуверенность.
– Не думайте об этом, я вас угощаю. Если уж я не нашел договор, то могу хотя бы как-то компенсировать ваши неудобства, правда?
– Спасибо. Я сама заплачу за себя, а компанию вам составлю с удовольствием. Только пообещайте, что поищете договор прямо сегодня, ладно? Я бы тогда уже завтра домой вернулась. А лучше – сегодня, даже если и поздно вечером. Поищите, пожалуйста, и позвоните мне, я подъеду, заберу договор – и на вокзал, в любое время, поездов через Рязань много идет, всегда можно уехать. Обещаете?
– Обещаю, – он снова улыбнулся, и опять Насте показалось, что в его лице начало проступать прежнее напряжение. – Пойдемте.
Кафе находилось совсем рядом, буквально за углом, и она подумала, что, наверное, именно здесь Кислов и встречался с редактором «Старджета». Привычное место, близко от дома.
Заведение оказалось приятным и намного более комфортабельным, чем можно было ожидать по весьма скромной вывеске и безвкусно декорированным витринам. Кислов заказал какое-то блюдо грузинской кухни, Настя – порцию овощного супа-пюре и кофе, быстро все съела и распрощалась, оставив Андрея доедать мелко нарезанное мясо в остром соусе и заручившись твердым обещанием поискать злополучный договор в течение нескольких ближайших часов.
Машину она оставила на всякий случай подальше от дома, примерно метрах в трехстах, и сейчас похвалила себя за предусмотрительность. Припарковалась бы поближе (благо возможность была), а вдруг это место хорошо просматривается из окна кафе? И что бы она делала? Пряталась по углам в ожидании, когда Кислов доест и уйдет?
Зарядил противный холодный дождь, Настя ехала не торопясь и приводила в порядок свои впечатления. Кислов не хотел, чтобы она находилась у него в квартире, это очевидно. На его кухне целый пакет купленных только сегодня утром продуктов, а он придумал себе болезнь, требующую «питаться строго по часам», и под этим предлогом увел свою гостью из дома. Что там такое у него спрятано, интересно? Почему он нервничал все больше и больше, пока искал договор, но расслабился сразу же, как только они оказались на улице? Нет, не совсем так. Он сначала расслабился, а потом, когда они стояли в нескольких метрах от подъезда, снова начал напрягаться. Значит, дело не в том, ЧТО находится в квартире. Тогда в чем?
Это первый вопрос, на который нужно получить ответ.
Он соврал о язве, чтобы оправдать уход из дома, и тут же заказал в кафе острую еду, забыв о собственной лжи. Не кашу, не сырники, не суп-пюре, а перченое блюдо с чесноком. Какая на фиг язва?! Ну то, что соврал, – ладно, можно понять. Но почему не поддержал свою легенду, мгновенно забыв о ней, как только оказалась достигнута первоочередная цель – увести из квартиры постороннего человека? Легкомысленный? Забывчивый? Рассеянный? Не тренирован на постоянную ложь? Или что? Это второй вопрос.
Теперь третий: тот Андрей Кислов, которого Настя сегодня видела, мало подходил под определение «легкий, веселый, позитивный». Но это был, несомненно, один и тот же человек. Никаких двойников или близнецов, это даже не обсуждается. За вчерашний вечер она пересмотрела столько фотографий Кислова в самых разных ракурсах и антуражах, с разной длиной волос, с усами и без них, в одежде на все сезоны и даже в плавках, что не перепутала бы его ни с близнецом, ни тем более с двойником. Насчет сходства близнецов вообще существует множество мифов, самым распространенным из которых является байка о том, как их путает даже родная мать. Так вот, это заблуждение. Пока детки маленькие – да, сходство может быть абсолютным даже для очень внимательного глаза. Но с годами начинают проступать различия, и чем дальше, тем они становятся заметнее. Проживание жизни неизменно сопряжено с событиями, события и факты – с переживаниями, переживания и эмоции – со всем тем, что в конечном итоге накладывает отпечаток на внешность. У людей, которые часто улыбаются и смеются и вообще умеют радоваться, совершенно иначе формируются лицевые складки и морщинки, нежели у тех, кто склонен грустить, печалиться и быть недовольным. Да, сходство между однояйцевыми близнецами колоссальное, никто не спорит, но различить их нетрудно, если они взрослые, в этом Настя Каменская была уверена.
Выходит, в жизни строптивого автора романа действительно что-то произошло. Нечто серьезное, кардинально повлиявшее на его настроение. Более серьезное, чем авария, разбитая машина и сломанные кости. «Вести из больнички» однозначно говорили о том, что все вышеперечисленное не лишило Андрея ни оптимизма, ни бодрости духа, ни чувства юмора.
Что же такого могло произойти? Какие обстоятельства заставили бы никому не известного автора откровенно слабого произведения отказаться от предложенной экранизации, иными словами – от будущей славы и доходов? Если бы Кислов отказался сразу, при первом же обращении к нему представителя «Старджета», можно было бы придумать тысячу объяснений. Но он ведь согласился! И подтверждал свое согласие на протяжении нескольких месяцев. А потом вдруг передумал. Это, как казалось Насте Каменской, уже совершенно иной сюжет. Первое, что приходит в голову: автор не хочет светиться, он от кого-то прячется. Зачем же тогда пытался издать книгу? Зачем соглашался на экранизацию? Ведь это риск стать публичной персоной, привлечь к себе внимание. Хотя… Есть еще вариант, основанный на том же самом страхе быть найденным: Кислов думал, что человек, от которого он прячется, давно умер. Или уехал на другой конец света, занялся своими делами и забыл про него. Или простил его за какое-то давнее прегрешение, возможно, и за преступление, кто знает. Во всяком случае, мстить не собирается. Андрей Кислов живет обычной своей жизнью, сочиняет сценарии для светских мероприятий, пишет повесть, готовится к вхождению в мир кино и славы… и вдруг обнаруживает, что враг совсем близко. Приехал из своих дальних краев, с другого конца света. Восстал из мертвых. Или передумал прощать. Возможно, Кислов раньше полагал, что за давностью лет проблема рассосалась, но совсем недавно выяснилось, что он ошибся и его по-прежнему пытаются найти. Мудрёно, конечно, но чего в жизни не бывает. Да и не похоже на правду. Если бы скрывался, то не вел бы так активно странички в сетях и не размещал бы кучу фотографий. Нет, тут что-то другое.
Кстати, об откровенно слабом произведении: надо бы и в самом деле ознакомиться с текстом, Латыпов прав.
Николай Маратович нескрываемо обрадовался ее звонку.
– Есть новости? – спросил он с надеждой.
– Пока нет. Вы предлагали мне прочесть повесть Кислова. Куда мне подъехать за книгой?
Латыпов попытался назначить встречу вечером в ресторане, но Настя отвертелась, стараясь не обидеть продюсера. До конца дня он планировал пробыть в офисе, однако встречное предложение подъехать в «Старджет» решительно отклонил: не хотел, чтобы Каменская там появлялась.
– Вы же понимаете, контакты с вашим агентством – моя личная инициатива, в «Старджете» о ней никто не знает, и мне хотелось бы избежать лишних вопросов.
Ну, кто бы сомневался! Уговорить автора и закрыть вопрос – проблема Николая Маратовича Латыпова, и он ее успешно разрулит, заодно избежав санкций руководства. Зачем кому-то знать, что проблему решил вовсе не он, а частные детективы? Николай Латыпов всемогущ, ловок и умен, в этом никто не должен усомниться. Безупречная репутация менеджера, не знающего поражений.
Договорились пересечься попозже, когда Латыпов освободится. Настя порадовалась, что есть время съездить в магазин выбрать подарок для Назара Захаровича Бычкова. Все-таки 80 лет – солидная дата! Когда она много лет назад пришла работать на Петровку, в уголовный розыск, дядя Назар был ее наставником. Господи, как же давно это было! Еще при советской власти, в прошлом веке. Страшно подумать.
Весь остаток дня Настя опасливо поглядывала на телефон. Не дай бог, Кислов найдет договор и позвонит ей, назначит встречу где-нибудь на улице или в том же кафе. А ей непременно нужно еще раз попасть в его квартиру, чтобы проверить и уточнить свои наблюдения и подозрения. Заявиться к нему домой можно только в том случае, если он не позвонит сам.