– Тайсхерст-Плейс? – Он отпил кофе и покосился на склоненную головку Антонии. Казалось, что ее занимает только яйцо, которое она методично кромсала вилкой. Он прищурился. – Вы говорите, на три дня?
– Три-четыре дня. Выехать надо завтра, – осторожно повторила Генриетта. – Я так поняла, что приглашен самый узкий круг.
– Насколько узкий? – взглянул на нее Филипп.
Генриетта махнула рукой:
– Нас четверо, ну и естественно, Хаммерсли.
– Естественно.
Он больше ничего не добавил и вновь обратил задумчивый взгляд на Антонию – ему с обидой показалось, что девушка даже не замечает его присутствия. Генриетта кашлянула.
– Если не хочешь ехать, дорогой, мы можем отправиться без тебя.
– Напротив! – Филипп подался вперед, поставил чашку и потянулся к тарелке с копченым окороком. – У меня как раз сейчас нет никаких дел. Не вижу причины, почему бы мне не сопроводить вас в Суссекс, если вам угодно.
Генриетта удивленно моргнула и тут же ухватилась за его предложение:
– Ничто так не порадует меня! Не скрою от вас, милорд, что ситуация там может весьма накалиться – в вашем обществе будет намного спокойнее.
– Значит, решено. – Накладывая в свою тарелку три ломтя окорока, Филипп заметил, как Антония быстро и недоверчиво на него взглянула. И подавил желание ответить ей хищной улыбкой. У него еще будет для этого время в Тайсхерсте, огромном, довольно хаотично спланированном доме, который со всех сторон окружали обширные пустынные угодья. И у всего этого добра есть одно замечательное преимущество.
Это не его собственность!
Он полночи и все утро думал над ограничениями, наложенными на него честью, ведь Антония оставалась под его крышей, на его территории.
В Тайсхерст-Плейс ему не принадлежит ни крыша, ни территория.
Сезон охоты можно считать открытым!
Он покосился на Антонию, методично нарезавшую пикули на мельчайшие кусочки, и довольно улыбнулся, опустив взгляд к тарелке. Наконец-то судьба сдала ему козырного туза!
Глава 13
На другое утро Антония, а следом за ней и Генриетта спустились вниз, обе готовые ехать в Тайсхерст. Они позавтракали в своих комнатах – Генриетта по привычке, а Антония вдруг испугалась, что останется за столом наедине с Филиппом.
Что-то непонятное было в его поведении накануне вечером на балу, какая-то странная погруженность в себя, подозрительная задумчивость, отчего она чувствовала себя не в своей тарелке. Она никак не могла понять, в чем тут дело, и не смела строить догадки.
Они уже преодолевали последний лестничный пролет и Антония приглядывала за тяжело спускавшейся Генриеттой, когда вдруг отворилась входная дверь. Вошел Джеффри в кучерском сером плаще с многочисленными пелеринами, таком же, как и у Филиппа. Антония застыла на нижней ступеньке.
– Где ты только раздобыл такой?
Джеффри довольно усмехнулся:
– Филипп порекомендовал меня своему портному. По-моему, он мастер своего дела, правда? – И он крутанулся на месте, заставив пелерины разлететься. Но тут же замер и вопросительно взглянул на нее.
Девушка кивнула.
– Но он словно… – Она запнулась, заметив мальчишеский восторг брата, и добавила: – Очень неплохо.
Джеффри покраснел от гордости:
– Филипп предложил, что интересно будет заявиться в нем в Оксфорд.
Генриетта наконец тоже спустилась вниз.
– Солнце решило напомнить нам о себе. В экипаже ты в нем вспотеешь.
– В экипаже-то, конечно.
Антония быстро обернулась – в холл входил Филипп. Он на миг поймал ее взгляд, но тут же опустил глаза и, поджав губы, стал натягивать перчатки для верховой езды.
– Потому он и не едет в экипаже.
– А как же тогда? – спросила Генриетта, к огромному облегчению Антонии, которая получила предлог не разжимать губ и сохранять отстраненное выражение лица.
– Я возьму свой фаэтон. – Филипп покосился на Антонию. – А Джеффри поедет со мной.
Она сделала усилие, чтобы не встретиться с ним глазами, и кивнула с подчеркнутой холодностью:
– Очень хорошая мысль, – и добавила, вскинув подбородок: – Нам будет так гораздо просторнее и удобнее.
Взгляд Филиппа на мгновение задержался на ее лице, затем он хищно улыбнулся:
– Вам нужно постараться как следует отдохнуть. Боюсь, что в Тайсхерсте вы найдете несколько утомительную компанию.
Антония подозрительно взглянула на него, но лицо Филиппа, подошедшего, чтобы помочь Генриетте преодолеть самую последнюю ступеньку, не выражало ничего, кроме вежливости. Тут затрезвонил дверной колокольчик. К двери уже спешил Карринг. Он выглянул в окошко и широко распахнул дверь:
– Ваш фаэтон и экипаж поданы, милорд.
Филипп с Джеффри помогли Генриетте спуститься с крыльца. Слуги, под присмотром Карринга – и язвительные замечания Трент и Нелл, – вынесли и погрузили багаж. Похожие на пару черных облезлых ворон, горничные подсадили закутанную в ворох шалей Генриетту на сиденье. Антония, еще стоявшая на дорожке, оглянулась. Джеффри успел усесться на козлы фаэтона и, гордо взяв в руки вожжи, с трудом сдерживал нетерпеливых лошадей. Она невольно вспомнила три свои отговорки, которые придумала ночью на тот случай, если Филипп позовет ее сесть рядом с ним на козлы во время долгого пути до Тайсхерст-Плейс.
Но эти отговорки так и не понадобились.
Едва сдержавшись, чтобы не засопеть, Антония, подобрав одной рукой юбки, повернулась, чтобы взобраться по ступеням экипажа. Перед ней, как по мановению волшебной палочки, возникла рука Филиппа. Она мгновение смотрела на длинные сильные пальцы и узкую ладонь, безотчетно любуясь. Вспомнив свою роль, вскинула подбородок и надменно вложила в его ладонь свою. Филипп плавно поднес ее руку к губам, нежно сжав ей пальцы. Антония нахмурилась, затаила дыхание, взглянула сквозь ресницы, и Филипп тут же перехватил ее взгляд.
– Приятного пути. Я встречу вас уже на месте.
Антония, раскрыв глаза, глядела на жесткие контуры его лица, на подбородок, выдвинутый с некоторым вызовом, и отметила, что его стальные глаза смотрят на нее очень пристально и решительно. По ее коже пробежали мурашки. Отмахнувшись от этого ощущения, она поставила ногу на ступеньку экипажа.
– Думается мне, в Тайсхерст-Плейс вы найдете, чем развлечь себя.
Она полагала этими словами положить конец его подчеркнутой предупредительности. Но он, помогая ей подняться в экипаж, добавил, многозначительно понизив голос:
– В этом не сомневайтесь, дорогая моя.
Обещание, прозвучавшее в этих словах, не давало ей покоя всю дорогу до Тайсхерст-Плейс. Антония смотрела на проплывавший мимо пейзаж, но не замечала мягкого солнышка, проглянувшего сквозь воздушные молочные облака, не чувствовала прикосновения необыкновенно легкого освежающего ветерка. Уходящее лето еще не выпускало природу из своих объятий, и горлицы нежно ворковали в кронах, провожая последние золотые деньки.
Убаюканная их песенками, Антония дала волю своим мыслям, но по-прежнему перед ней маячил один неразрешимый вопрос. Что, в конце концов, задумал ее предполагаемый супруг?
Она так и не нашла на него ответ, когда экипаж остановился на посыпанной гравием площадке перед Тайсхерст-Плейс. Дверцу услужливо распахнули, и Трент с Нелл вышли из экипажа первыми. Вниз по ступеням крыльца уже спешили два лакея, вместе с горничными они принялись высаживать Генриетту из экипажа.
Антония посмотрела в окно и увидела, как с крыльца с учтивым любезным выражением лица неторопливо спускается Филипп. Ощутив внезапно нахлынувшую от духоты головную боль, она не сдержала недовольной гримасы и постаралась не думать о том, какой приятной могла бы оказаться поездка в его просторном фаэтоне.
– Охо-хо! – натужно воскликнула Генриетта, ступая на землю. – Мои старые кости уже не выдерживают таких поездочек. – Морщась, она тяжело оперлась на подставленные руки лакеев и медленно двинулась вверх по ступеням. С гордо приподнятой головой Антония передвинулась на сиденье в сторону выхода. Филипп, как и обещал, уже стоял у дверцы, чтобы помочь ей сойти. Вложив свою руку в его, она при спуске поймала его взгляд и увидела, как тот поморщился.
– Не могу сказать, что мне это нравится, но боюсь, что должен ходатайствовать перед вами за мисс Даллинг. Ее случай серьезнее, чем я думал.
Антония вопросительно смотрела на него. Прижав локтем ее руку, Филипп повел ее к дому.
– Пользуясь выражением Джеффри, дракон, похоже, окончательно сорвался с цепи. По прибытии нас угостили весьма неприятной сценой, во время которой миледи чуть ли не наизнанку вывернулась, стараясь создать у меня впечатление, что ее племянница почти что согласилась на маркиза.
С невинным, даже беспечным видом они начали подъем по широким ступеням крыльца. Филипп поднял глаза на группку людей, ожидавших у дверей.
– Похоже, что мелодраматичные побеги – это семейная черта Даллингов. Вот и мисс Даллинг, которой я уже искренне сочувствую, умоляет нас помочь ей избежать брака любым способом.
– О господи! – Изумленная Антония поспешно придала лицу выражение, приличествующее легкой светской беседе. – Катриона рвет и мечет?
– Хуже. Она в панике.
– Кто, Катриона? – Антония посмотрела на него в упор. – Вы меня разыгрываете?
Филипп вскинул брови:
– Нисколько, вы все увидите сами. – Он кивнул на людей наверху.
Антония проследила за его взглядом. Несколько секунд спустя они уже были на крыльце, и она обнаружила, что Филипп говорил чистую правду. Катриона, безмолвно стоявшая рядом с тетушкой, нисколько не походила на прежнюю, вызывающе самоуверенную девицу. На Антонию устремились все те же большие голубые глаза, только теперь в них плескалось отчаяние. После того как Антония ответила на приветствие графини, Катриона шагнула вперед и взволнованно сжала ей руку.
– Как я вам рада, – проговорила она тихо. – Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. – Она, быстро взглянув через плечо, убедилась, что внимание графини занято Генриеттой. – Я должна рассказать все человеку, который поймет меня! Не знаю, что бы я сделала, если бы вы не сжалились и не отважились приехать в это логово льва.