— Тыи все помнишь? — сбиваясь на прежнее произношение, звонко вопрошала Тилл.
— Разве надо помнить все? Я постараюсь не опоздать на дуэль, это главное.
— Ты безнадежен.
Тэльр улыбнулся и снял чехлы с лезвий риишей. Он давно разучился заранее волноваться и метаться и, как ни воспитывали Лог и Гокс, так и не усвоил пользы от предвкушения боя, выстраивания его в уме. Он не искал готовых путей, даже когда знал противника, его сильные и слабые стороны, его привычки и любимые приемы. К чему все усложнять? К чему лишаться свободы выбора? Крид именно так представлял себе дар Онэи и подобных ей, способных петь. Настоящие мастера всегда выбирают и исполняют музыку, видя своих слушателей, оценивая силу и состояние голоса, условия погоды, отражение эха от сводов храма или скал, да мало ли что еще. Он тоже мастер, если разобраться, все же почти семь лет задирает невесть кого, не думая об осторожности, и до сих пор жив-здоров.
Все шестеро нырнули. Крид сделал круг под «Смертоносным спрутом», осматривая темное днище. Снова выглянул из воды, уже отрастив хвост. Риоми, надежный человечек, старательно сморгнула слезинки и подала тонкую защиту, пластинчатую, которая надевалась как рубашка и укреплялась на бедрах и ниже, на хвосте. «Удобно», — в очередной раз подумал Крид, сделав еще круг под днищем и чуть ослабив одно крепление. Теперь защита совершенно не сковывала движений. Риоми подала правый рииш и прикусила губу, но старательно улыбнулась, показывая, что верит в хорошее, хотя и из последних сил. Тилл помогла надеть клинки, придирчиво осмотрела крепления. Зашипела на стражей:
— А вы-то чем лучше? Надо все проверять и за всем приглядывать!
Старейшина Нолл помог самой сирене надеть клинки и плотно затянуть крепления выше локтя. Сделал незнакомый короткий жест, прощаясь. Риоми молча кивнула.
Маслянистая пленка рыжей от факелов воды сомкнулась над головой, пузырь воздуха унес просьбу Крида к Сказке — заботиться о себе и кораблях, а не солить попусту море…
Тилл ввинтилась в глубину, проверила место каждого в строю, изогнулась и нырнула, пошла вниз, почти отвесно, по медленно разворачивающейся спирали. Она — сирена глубин и ощущает Риильшо всей кровью, таящей дар капли божьей… Именно Тилл теперь следует вести группу и все рассчитать без малейшей ошибки. Тогда дракона удастся перехватить на большой глубине и обязательно под кораблями. Гребцам не придется ловить мечущегося Риильшо в широкий круг снова и снова, выбиваясь из сил.
Крид ровно работал хвостом, держал клинки расслабленным руками и следовал за сиреной, озираясь по сторонам и удивляясь безмерности глубинной ночи, ее покою. Тьма сгущалась, свод поверхности терялся в вышине…
Морииль распознал присутствие Риильшо, когда глубинный мрак стал ровным, лишив привычного смысла понятие направлений. Верх и низ еще кое-как опознавались по редким пузырькам воздуха. Зато стороны света, как их принято звать там, на поверхности, — это нечто нездешнее. Нет тут восходов и закатов, дня и ночи — тоже нет. Есть ровный тон темного бархата. И слабое свечение клинков, доспехов и даже глаз. Крид именно теперь впервые заметил, что в глубине зрачки русалок не просто переливаются мрачной густой синевой, а светятся ею, заполняя фиолетовыми сполохами весь глаз!
Тилл замедлила движение и перешла к скольжению по широкой плоской дуге. Крид снова пожалел, что нельзя позвать приятеля кракена, вот уж кто красив на такой глубине! Увы, от одного звука голоса Риильшо морские обитатели спешат прочь. Все, кроме повелителей вод — русалок, приходящихся родней Сиирэл.
Снизу пришел вибрирующий звук, беспокойный, широкий, всколыхнувший весь объем глубин. Тилл кивнула и указала гарпунным острием правого клинка вниз и назад.
— Скоро появится, — уверенно сообщила она. — Смотри внимательно. Спинных глаз у него, проспавшего девять веков, наверное, больше одного. Так что бой предстоит трудный, надо срезать два, а то и три Ока, как я и говорила. Число есть мера гнева…
— Тилл, я помню, не трать себя на слова. Все лишние глаза — на украшения для русалок, и срезать их надо начисто. Верхний у основания свода черепа, два ниже, возле спинных пластин верхних грудных плавников.
— Да. От меня помощи не жди, буду петь, иначе он сомнет нас звуком. Один или два стража — при мне. Прочие станут отвлекать Риильшо и закручивать его, удерживая на этой глубине, рядом.
— Ты говорила, я все запомнил, спасибо. Не лезь в бой, раз сама знаешь, чем должна заниматься.
— Надеюсь, нам хватило времени объяснить, что следует знать тебе как мориилю. — Голос хранительницы дрогнул. — Очень все быстро! Юношей по четыре десятка лет учат, с младенчества, а тут…
— Зато у меня есть богатая практика, — беспечно улыбнулся Крид. — Люди часто куда более скользки, чем твари глубин. Как-то вызвал я одного, а явился он с тремя кузенами, хотя я был честен и ничем не прогневил глубины… ладно, потом дорасскажу.
Дракон шел снизу, танцевал и извивался гибкими змеиными движениями. Он, как и подумалось при первом взгляде на Око, был подобен змею, только очень уж большому. Туловище в поперечнике почти круглое, неохватное — на первый взгляд, явно потолще верхней башни крепости сирина. Темное, но в каждой хрустальной чешуйке отражается мрак глубин, освещаемый сиянием внутреннего узора, проступающего сквозь броню, сияющего, изменчивого. Пока дракон двигался свободно, не видя ожидающих его русалок, тело сливалось с донным сумраком, изредка вспыхивая звездами холодных белесых огоньков. Крид распознавал движение не зрением, а новым, рыбьим, чувством — по игре тока воды.
Риильшо ощутил врага издали и вспыхнул тонким узором древесных корней: от темного купола черепа зародились и распространились по чешуе несколько крупных веток сияния, они ветвились по шкуре вниз мелкими отростками. Сперва бледно-белесыми, а затем все более яркими, золотисто-зелеными. Крид восторженно любовался змеем. Привыкал к его текучим движениям, примерялся и искал глаза. Удивленно охнул — голова Риильшо осталась темна, и большие главные глаза на оскаленной морде по-прежнему были пусты и напоены мраком бессознательности. Зато хорошо виден первый спинной глаз, зеленый светлячок на затылке. От него и начинаются «корни» сияния. Почти сразу тэльр рассмотрел и два нижних глаза. Потом еще два, у второй пары ласт. Змей свился в тройное кольцо, бешено скручивая тело и готовясь создать вихрь. Глаза загорелись золотом и сплели новые узоры — по перламутровому брюху до самого кончика хвоста.
Дракон на миг замер, все его горящие зеленью очи с холодной ненавистью изучали мертвое надглазье в золотом шейном ожерелье морииля.
— Вот он. Ох, как плохо! Очей три, верно? — не захотела поверить себе Тилл.
— Красивый! — счастливо улыбнулся тэльр. — Боги, ничего похожего и представить не мог! Хорошо, что убивать не надо. Настоящее чудо! Их пять, не обманывай себя. У моря есть поводы сердиться на людей. Но я доволен, как раз попривыкну резать, сложно будет с последним, как ты и говорила, теперь понимаю.
— Удачи.
— Шотти, береги мою хранительницу, — важно потребовал Крид, отсылая второго стража в группу охраны Тилл.
Крид кивнул стражам, и двое пошли вниз, обходя тело змея и занимая положение под брюхом, опасное как для нападающих, так и для Риильшо. Кто же любит демонстрировать врагу живот, защищенный куда хуже спины с ее великолепным костным гребнем!
Пасть усмехнулась ничтожным врагам, в размере уступающим дракону так же, как едва покинувший икринку малек — взрослому угрю. Крид с интересом изучил великолепные зубы и прикинул: в длину от передних клыков до дальних, у основания челюстей, аккурат три принца поместятся…
Но пока пасть не готова глотать врагов. Она выдохнула звук, ударивший по сознанию не хуже кулака учителя Гокса. Глубины погрузились во тьму, Крид вслепую заработал хвостом, удерживаясь по мере сил на месте и используя рииши как плавники. Сирена за спиной запела ответное воздействие-щит. Зрение вернулось, с головы словно обруч сняли, боль ушла. Вода дрогнула и исказилась, рябь от столкновения двух сил ушла вверх с нарастающей скоростью. Значит, будет и Риоми работа.
Крид повел плечами и скользнул к гребню спины. Дракон, как и твердила день за днем хранительница, был неподвижен: после крика он несколько мгновений отдыхал, тем более теперь, встретив сопротивление и истратив себя на борьбу с Тилл. Бесконечная колонна хвоста, уходящая во мрак глубин, медленно изгибалась, готовя плотную пружину, завивая себя в широкие ровные кольца. Если не успеть теперь и не закрепиться, Риильшо выиграет первый бой, когда расправит себя и ударит волной. Средняя часть тела останется фактически в покое, и тут важно использовать ничтожное, но такое ценное время…
Волна закрутила русалок и разметала их.
Змей заплясал на месте, винтом вкрутился в сумрак, вспенил его голубоватым перламутровым вихрем. Зеленые злые глаза вытянулись выше на стеблях, раскрылись, определяя положение врагов. Двое по-прежнему у брюха, но сметены вниз, к хвосту. Певунья закрыла себя и еще двоих, они не сдвинулись. Последний — Риильшо возмущенно изогнул шею и лязгнул зубами, пытаясь позавтракать наглецом, — добрался до шкуры! Крид действительно успел загнать один из крюков левого рииша в щель гребня. Теперь морииль распластался по костяному шипастому затылку змея, торопливо выбирая гнездо для второго крюка. Крид не желал соглашаться с ролью пищи. Дракон снова ввинтился в воду и замотал головой, пробуя отшвырнуть врага. Левый рииш локтевым крюком держался прочно, едва не выворачивая руку в суставе. Правый сорвался, но при обратном движении головы это даже помогло: Крид качнулся и лег на скулу дракона, толкнув рииш вперед, как зубочистку. Дракон возмущенно отдернул голову, втянул укушенный сталью язык и коротко рявкнул. Девять веков сна — это же настоящая голодная смерть! Нет там ничего в зубах, он уже забыл, что значит «кушать»!
Тэльр шевельнул хвостом и сместился на два выступа гребня выше, снова загнал стальной крюк в стык пластин, уже более ловко. Далеко внизу одна из алебард испробовала на прочность чешуйку брюха: из одной такой пластинки можно сделать большое праздничное блюдо для цельного кабана. Змей возмущенно заревел и свил несколько колец из себя. Да что они, враги, одичали — растаскивать шкуру по клочку?! Повторный оглушающий вой ушел вниз, и сирена не могла погасить его целиком. Стражей смело и унесло в бархат далеких глубин. Дракон гордо распрямился… что