— Нет, куда мне, — без огорчения улыбнулся Роол. Открыл глаза, щурясь на свет, отчего-то слишком яркий, едва переносимый. Словно араави и правда провел немало времени на глубине… — Там иные силы вмешались. Или сирин, или еще кто посильнее. Но я склонен думать, что наблюдал работу Элиис. Она умудрилась создать средство для усмирения штормов. Разделить себя, не имеющую допуска на берег, и свою волю божественной. Приказала океану через некое посредничество.
— Не слышал о таком.
— Есть упоминания, — задумчиво отозвался араави. — Я сам интересовался, и прочие не обходили вниманием те книги. Старинные, редкие. Нижний ярус закрытого архива под главным храмом.
— По причине изготовления списка с запретной книги вы изгнали араави Граата с Гоотро три года назад, — вспомнил Ноир.
— Он, оказывается, отдал знания этой девочке. Надо же, мне и в голову не приходило, что их можно так использовать, — расстроился Роол. — А еще мне очень интересно, кого пытались уничтожить штормом? Араави востока и его хранитель Гоор поставлены в известность о том, что мы сейчас плывем как раз в западных водах.
— Решил утопить две лодки одним шквалом, — предположил Ноир. — Высший служитель протокола — прекрасный человек, он понимает все в пении во имя Сиирэл, и хор для него — высшая страсть и смысл жизни. Но достойный служитель имеет слабость к пышным церемониям. Не сомневаюсь, он уплыл на запад, имея не менее двадцати лодок почетной охраны, и, как я подозреваю, на бортах и корме были закреплены щиты с вашим знаком.
— Иными словами, — сделал вполне очевидный вывод Роол, — сейчас араави восточной ветви островов полагает себя законным наследником кораллового посоха.
— Который, по его мнению, лежит на дне некоей мелкой бухты, рядом с обломками вашей лодки, — подытожил Ноир. — Вы чудом выжили на сей раз, и в этом чуде нет и капли моих заслуг, увы.
— Оставим араави востока вне внимания: если я прав в догадках, он лишь игрушка. Покончив со мной и с Граатом, — нахмурился Роол, — братья-сирены возьмутся за божественную. Или я уже ничего не понимаю… Уверен: араави запада гонит свою потрепанную штормом лодку к Гоотро. Мы тоже спешим. Но успеем ли?
— Все мы во власти Сиирэл, — вздохнул Ноир.
Гребцы не уложились в семь дней. Сперва помешал большой шторм, прокатившийся через Древо на север. Затем пришлось пережидать новую бурю, куда более сокрушительную, в узкой неудобной бухте. На сей раз и сам Роол расслышал в голосе ветра не просто смысл, но осознанную жажду: сирена послал ветер искать кого-то весьма опасного. И волны были с ним согласны. Откуда у Гоора или Гооза — если один из братьев погиб в первом шторме — второй жезл, владыка Роол даже не пробовал угадывать. Восток и юго-восток Древа исконно близки и плотно связаны торговлей, родством и взглядами на жизнь. Араави двух ветвей Древа в последние годы придерживались единого мнения по любому вопросу: сперва это было похоже на выгодный союз, а затем стало настораживать…
Возле берега Гоотро, темного от свежевыброшенных водорослей, у храмового причала стояли лодки запада. Араави Граат, приведший их, обнаружился в крепости сирина. Он был мрачен настолько, что владыке расхотелось выспрашивать подробности.
Эраи поклонился, виновато вздохнул и стал говорить, не дожидаясь вопросов:
— Мы опоздали больше чем на сутки, хотя прибыли три дня назад, единый владыка. Я выяснил в деталях все, что происходило в крепости. Божественная Элиис не пострадала, однако она не здесь.
— Сбежала, — прищурился Роол. — Странно, что я так мало удивлен и даже не расстроен. Дальше.
— Араави востока, уж простите за самоуправство, временно посажен мною под замок, — вздохнул Граат без малейшего раскаяния в голосе. — Он себя едва помнит.
— Гооз и Гоор?
— Один утонул, насылая шторм на мою лодку, — снова тяжело вздохнул араави запада. — А вот второй… Казните меня: упустил! Мы не справились. Он вызвал шторм и не отдал жезл своему хозяину. Я, уж думайте что хотите, тоже ненадолго отдал жезл.
— Как только Древо уцелело, — проворчал Роол.
— Мы спасли с лодок вашего посланца всех, кого смогли, погибших немного. Все же основной удар был направлен против меня. Боу не нашел изменника, — сокрушенно признал поражение Граат. — Однако тот смог скрыться, лишь оставив жезл. Перламутр до странности нелюбим водами. Я замечал и прежде, но сейчас полагаю: это настоящая ненависть, непонятная мне.
Роол кивнул. Он и сам помнил сложные ощущения времен юности, когда владел перламутровым жезлом. Пытливо прищурился, отбросив на время мысли об утрате сирина и прочих поражениях и ошибках минувших дней. Не все сложилось плохо и не окончательно беспросветно грядущее. Зная свой посох, теперь владыка твердо и безоговорочно верил: он нашел того человека, которому следует его передать.
— Сети по-прежнему предпочитаешь гарпуну? — уточнил он.
— Увы, я мало меняюсь, — поклонился Граат.
— И утверждаешь, что не воровал детей из замков сирен.
— Не воровал, но и не верну обратно, — твердо пообещал араави.
— Восемь лет назад я бы тебе за твою глупую дерзость шею свернул, — мрачно заверил владыка. — А теперь… Стар я, хватка не та, время не то. Давай прогуляемся у моря. Обсудим некоторые условия. Особые. Мне кое-кто, кому я склонен доверять, сказал, что ты иногда не врешь… в важных делах.
Глава 8
На девятый день после гибели Коора его хозяйка перестала носить темный жемчуг на некрашеной траурной рубахе. Стража была перепугана до немоты казнью сирены и конюха, а также допросами, учиненными по распоряжению самого единого владыки. От страха воины сделались покладисты, не мешали посещать библиотеку, общаться с наставниками и отказываться от длинных торжественных ужинов. По мнению Элиис, только теперь люди с востока осознали: их перламутровый араави — еще не единый и не хозяин Древа. А вот сирин — действительно божественная. Значит, лучше не перечить и по возможности вовсе не попадаться на глаза. Пусть разбирается в бедах сам араави, раз ему неймется!
Элиис подолгу засиживалась в библиотеке, пыталась читать, но из головы не шли иные мысли. Мрачные и тревожные.
Прежде она не раз говорила себе: да, сирина выдают замуж по выбору араави. Может, это не так и плохо, она устала от одиночества и беззащитности. Появится близкий человек, и тогда она почувствует себя увереннее, ей будет с кем поговорить. Вот хоть Боу — чем не пара? Рядом с ним спокойно. Роол не злодей и к тому же не глупец, он умеет подбирать людей и для сирина присмотрит подходящего мужа. Она не совсем наивна и уже не ребенок, понимает, что дома вторая дочь нищего пастуха уже давно оказалась бы выдана за любого, кто не поскупился бы хоть на малое приданое. Элиис понимала свое место в той жизни. Признавала она и то, что, само собой, ее мнение никого не заинтересовало бы, ведь семья желает девочке только лучшего, а она еще мала и глупа. Счастья своего не ведает…
Сирин убеждала себя: она посмотрит без возражений и протестов на жениха, а сама станет думать. Будет время на размышления, храм чтит заветы богини Сиирэл, велящей подчиняться лунному и звездному кругу в решениях судьбы. Пока звезды против союза, ее знак год за годом не покидает остров одиночества. Время шло, и Элиис позволяла себе осторожно надеяться, что мужа ей станет выбирать Эраи Граат. Вот вернется из долгой опалы, утвердится на Гоотро — и все устроит наилучшим образом. Увы, пока что Эраи в изгнании, владыка далеко и разгневан, так что сейчас всем в крепости управляет иной владыка.
Когда погиб конь, а Боу явился насквозь мокрый и передал отмычки, девушка заволновалась, проверила заново небесные письмена и ужаснулась: время в доме одиночества на исходе. Звезды сменят гнев на милость в новолуние. Если есть хоть малая милость в угрозе перемен! Хотя… Будет интересный рисунок, она в таких делах разбирается: перелом, большая неопределенность и открытая дорога.
Элиис ждала опасного дня с трепетом. Граат далеко. Коралловый владыка — тоже. А вот ненавистный араави с восточных островов теперь как раз рядом, на Гоотро. Вдруг да решит воспользоваться случаем? Мол, звезды требовали, он лишь подчинился…
На одиннадцатый день после гибели Коора худшие опасения стали сбываться. Утром ей принесли новое платье, незнакомые служанки молча и споро соорудили из роскошных волос прическу, долго полировали ногти, подщипывали брови, унизывали пальцы придирчиво подбираемыми перстнями, безмерно дорогими, из золота.
Элиис покорно молчала, не в силах оценить их старательность. Трудно быть спокойной, ожидая неведомого и опасного.
Владыка жезла востока прибыл к обеду. Уселся в ненавистное для Элиис парадное кресло во главе стола, привычно устроил перламутровый жезл под рукой. С некоторых пор девушка полагала: ее опасаются и именно поэтому не расстаются с источником могущества.
Жезлы владык не зря достаются неудачливым сиренам, подобным Эраи Граату, однажды рассказавшему честно и довольно подробно об утрате голоса. Тот же араави пояснил: жезл содержит силу и, сверх того, способен принимать и перераспределять дар сирен. Но по канону храма жезл ни в коем случае нельзя доверять сирене с полноценной каплей божьей. Если подобное произойдет и держатель жезла возжелает власти, его песнь в сочетании с перламутром окажется слишком опасным и, по сути, неуправляемым оружием. Почти столь же могущественным, как дар старших детей моря — сиринов. Не зря их опасаются и держат взаперти — даже кроткая Элиис, пожалуй, способна много глупостей наворотить, обретя сводящую с ума власть.
— Да, сирином быть куда лучше, чем девкой без рода и племени, — процедил араави востока, прерывая молчание. — Можно кушать крабов, отталкивать поднос с икрой летучих рыб и морщить свой милый носик. Дома небось иное приходилось в тарелку накладывать? Впрочем, вряд ли дома ты знала, что такое «тарелка»!
— Не ваше дело.
Прозвучало не так решительно, как хотелось бы. Сказанное против воли отразило испуг и смятение куда внятнее молчания. Араави следил за Элиис, привычно читая мысли на лице пленницы. Он знал людей, умел играть с ними, п