– Зона гравитационного ограничения, командир. Эсминец Роя – довольно массивное материальное тело, а мы очень быстро летели ему навстречу. Плюс торпеды, причем и наши, и противника. По сравнению с кораблем это, конечно мелочь, но они были намного ближе к нам, чем «Горгулья». Мы оказались на самой границе, за которой гиперпереход уже невозможен. На самом деле четкой границы нет, но, начиная с некоторого расстояния до объекта, сопротивление переходу нарастает очень быстро. В общем, мы находились как раз в той точке, где прыжок еще возможен, но уже требует серьезных дополнительных затрат энергии. Еще пара секунд, и мы бы так и остались в системе Бриганы. Видимо, противник на это и рассчитывал, сжигая двигатели своего эсминца в запредельных режимах и рискуя взрывом корабля во время разгона. Нам очень повезло, что ему не хватило этих двух-трех секунд.
Мой доклад об обстановке в системе Бриганы совершенно не вызвал оптимизма у офицеров штаба экспедиции. Первый этап моего плана каким-то чудом удалось выполнить, но мы прошли по самому краю, и, как оказалось, учли далеко не все возможности противника, за что чуть было не поплатились.
Эсминец Роя, в последний момент появившийся из подпространства, оказался очень неприятным сюрпризом. Я до сих пор не понимал, откуда он взялся. Ни один из кораблей, рыскавших между каменными глыбами внешнего пояса астероидов, не мог так быстро разогнаться для ухода в прыжок. Значит, эта «Горгулья» где-то успешно пряталась, причем настолько эффективно, что даже сканеры «Скаута» оказались не в состоянии ее обнаружить.
Вот только просто спрятаться мало. Чтобы успеть вынырнуть из гипера на пути «Харгейсы», этот эсминец должен был в момент ее обнаружения уже иметь приличную скорость и правильный вектор разгона. Ну, может быть, не совсем оптимальный, но близкий к нему, иначе пришлось бы тратить много времени на коррекцию курса. В общем, мистика какая-то. Снова соваться в систему Бриганы не поняв, как Рой это сделал, будет очень опасно, вот только всё равно придется.
– Рич, мне последнее время кажется, что мы никогда не вернемся домой, – зябко поведя плечами, произнесла Анна, когда мы, наконец, остались одни, – а даже если и вернемся, это мало чем нам поможет. Перед нами, как будто, встала какая-то невидимая стена. Мы всё время куда-то летим, в кого-то стреляем, спасаем одних людей и обманываем других, но в итоге ближе к цели не становимся. Вокруг закручивается такой ураган, который сметет нас всех, даже не заметив, что мы попали в его воронку. Мне страшно, Рич. Я хочу, чтобы всё это, наконец, закончилось, но вижу, что ситуация становится только хуже, что бы мы ни делали. Тебе могло показаться, что я становлюсь сильнее и решительнее. Мне самой иногда хочется так думать, вот только это не так. Где-то в глубине сознания я всё та же учительница космографии, пытающаяся вбить в головы бывших беспризорников основы знаний о галактике. И знаешь, я бы, наверное, многое отдала за то, чтобы вернуться в те времена и никогда не увидеть того, что происходит сейчас.
Я видел, что Анна говорит искренне. Она действительно очень устала, а напряжение последних часов, похоже, окончательно выжало из нее последние силы.
– Тебе просто нужно отдохнуть, – я бережно поднял ее на руки и отнес в спальню. – Просто лечь, мгновенно уснуть и проспать часов десять. Поверь мне, после этого твое настроение изменится, и ты станешь смотреть на происходящее более оптимистично.
Я присел рядом с Анной на кровать, помог ей раздеться, укрыл легким одеялом и взял ее руку в свою.
– Закрывай глаза и попытайся скорее уснуть. Я скоро приду. Честно говоря, тоже мечтаю, наконец, выспаться, но нужно рассказать Шиффу, что делать с нашими трофеями и привезенным мной оборудованием. Работа не должна стоять, даже когда мы спим.
Я говорил негромким спокойным голосом, и Анна послушно закрыла глаза, потершись носом о мою руку.
– И знаешь, ты действительно меняешься, – продолжил я тоном ниже, почти перейдя на шепот. – Это не иллюзия, это так и есть, но то, что в душе ты остаешься прежней, мне очень нравится. Я ведь тогда влюбился именно в учительницу космографии, а не в госпожу мэра и не в капитана первого ранга федерального флота, пачками жгущую своими торпедами корабли Роя.
Когда я осторожно отпустил руку Анны и направился к выходу из командирской каюты, она уже спала, едва заметно чему-то улыбаясь во сне.
К корветам, оставленным в ничем не примечательной звездной системе, имеющей лишь буквенно-цифровой индекс вместо названия, нам пришлось возвращаться тремя стандартными гиперпереходами.
Готовить экипажи для корветов мы начали сразу после отлета из системы Ганны. По рекомендации Чжао Вэй Анна поручила эту работу капитану Коневу. Как пилот аэрокосмического истребителя, он лучше всех нас разбирался в этих вопросах, хотя, конечно, этот выбор был во многом вынужденным. Профильных специалистов у нас просто не было, да и не могло быть.
В принципе, современные космические корабли могли действовать под управлением вычислителей, выполняющих приказы командующего эскадрой, или даже полностью автономно, вот только качество их боевой работы в этом случае сильно страдало. Простые и однозначные команды искусственный интеллект мог выполнить лучше любого человека. Применять стандартные тактические приемы вычислитель тоже был вполне способен, но как только в бою возникала ситуация, не предусмотренная пакетом его нейронных сетей, качество принятых им решений резко падало, и это могло привести к очень неприятным последствиям.
Проще говоря, лучшие результаты в плане боевой эффективности показывала именно совместная работа людей и вычислителей. Поэтому от экипажей космических кораблей практически не требовались навыки пилотирования или непосредственного управления оружием. Люди определяли прежде всего приоритетность целей, тактику действий в нестандартных ситуациях и, естественно, принимали все решения стратегического характера. Поэтому и их подготовка должна была соответствовать именно этим задачам.
Капитан Конев, назначенный командиром легких сил нашего отряда кораблей, подошел к вопросу отбора и подготовки экипажей корветов довольно своеобразно. Ознакомившись со списком личного состава и проконсультировавшись со мной по некоторым кандидатурам, он сделал довольно неожиданный для меня выбор. Пехотинцев и танкистов он в экипажи брать не стал, заявив, что у этих бойцов уже сложились определенные тактические стереотипы, и переучивать их будет очень сложно.
Отклонив кандидатуры лейтенантов и капитанов из состава колониальных армий Куньмина и Бриганы-3, он предложил назначить командиром одного из корветов Кислого. Вот уж чего я не ожидал, так это такого поворота.
– Поймите, капитан-лейтенант, – терпеливо объяснял Конев, – мне нужны люди, соответствующие одновременно двум главным критериям. Они должны иметь боевой опыт и способность быстро принимать решения в нестандартных ситуациях. Это то, чему быстро не научишь и тем более не переучишь, если, к примеру, у бойца нет привычки к самостоятельному принятию сложных решений в стрессовой ситуации. У старателей с Бриганы-3 такие качества есть, а остальному я их научу, благо программы-тренажеры в памяти вычислителей корветов имеются. На самом деле, кроме уже названных мной главных способностей, от членов экипажа требуется только хорошее знание матчасти и возможностей вверенного им корабля. Всё это можно освоить, причем довольно быстро. Что же касается кандидатуры Кислого, то он единственный из подходящих мне людей обладает большим опытом командования группами бойцов в непредсказуемой и быстро меняющейся обстановке. Это именно то, что мне нужно.
Аргументация капитана Конева показалась мне достаточно убедительной, и я задал ему только один вопрос:
– А с самим Кислым вы на эту тему уже говорили?
– Он сразу согласился, как и бойцы из вашего бывшего интерната, ставшего недавно военным училищем. Они все сказали мне примерно одно и то же. Им смертельно надоело быть простыми пассажирами на борту «Харгейсы». Я с ними очень вдумчиво побеседовал. Хорошие парни. Среди солдат федеральной армии редко встретишь людей с таким гибким умом, помноженным на весьма нестандартный боевой опыт, так что в своем выборе я не сомневаюсь.
В общем, к моменту нашего прибытия в систему безымянного коричневого карлика, Конев доложил Анне, что экипажи корветов в первом приближении готовы к исполнению своих обязанностей. Впрочем, какое-то время на подготовку у них еще было, поскольку теперь настала наша с Шиффом очередь браться за поднятие боеспособности этих кораблей.
Захваченные нами разведзонды Роя оказались просто кладезем совершенно бесценных артефактов. Сравнить их можно было разве что с начинкой летающего шпиона, которого мы разобрали для модернизации сканеров и генератора маскировочного поля «Скаута». Вот только у зондов все эти компоненты обладали заметно большей мощностью, да и их качество оказалось лучше. Ненамного, конечно, но всё же.
Проблема состояла в том, что оборудование наших корветов было пугающе примитивным. Их построили на немногих уцелевших пустотных верфях Федерации лет через тридцать после завершения активной фазы Вторжения, когда технологическая деградация человечества уже зашла очень далеко. Применять гибридные технологии, сочетая артефакты Роя времен начала Вторжения с нашими системами третьего послевоенного поколения было бы непростительной тратой уникальных ресурсов. На выходе мы бы получили нечто, тянущее по характеристикам на первое поколение. Ну, может быть, на поколение один минус. Это могло показаться очень неплохим результатом, но меня он не устраивал. Я хотел получить нечто сопоставимое по уровню с модернизированными «Конкистадорами», и это как минимум.
Выход я всё-таки нашел, но предложенное мной решение очень не понравилось майору Мину и капитану Чжао Вэй, однако Анна своим приказом его утвердила, категорически заявив, что боеспособность кораблей для нас сейчас обладает безусловным приоритетом.