– Сядь, Ньяша, – велит вторая женщина, – не беспокой людей. Смерть выглядит не так. Ты разве не слышишь тетю Люсию?
– А разве с ней что-то случилось? – спрашивает вдова Райли. – Мне кажется, с моей дочерью Эди все в порядке. Она сидит так целый день, тихо, спокойно. Такая хорошая девочка, что приехала меня навестить.
Раздается стук, Ньяша опять плюхнулась на стул и что-то бормочет, успокаивая старуху. Через секунду тебе в лицо тычется платочек.
– Люсия, когда это было? – спрашивает Кристина, меняя тему. – Когда ты видела первый раз, чтобы глаза так смотрели? Разве не тогда, когда вокруг все было искорежено, разодрано, когда красное стало белым, белое красным и река вышла из берегов, а должна бы дальше струиться в теле нашей сестры?
Твои слезы текут быстрее. Женщина, утирающая их, меняет мокрый платочек на сухой.
– Ты права, Кири, – смягчается тетя Люсия, родственница по матке, младшая сестра твоей матери. – Да, мы видели, как наши сестры неотрывно смотрят в прошлое, как будто уже умерли, хотя на самом деле еще живы.
Кристина хрипло смеется.
– Значит, так, сестричка Ньяша, в следующий раз, когда увидишь плачущий труп, зови меня, я осмотрю. Если мы с моей сестрой Люсией чем и заслужили степень по философии, так тем, что понимаем, живое перед тобой тело или мертвое.
Разговор выводит их на территорию, куда они редко заходят. Им требуется несколько безмолвных минут, чтобы отключиться от полей, по щиколотку в обожженных до хрустящей корочки мужчинах, черных и маленьких, как младенцы; от детей, у которых из каждого отверстия ритмично хлещет красная кровь; от экскрементов мужчин, которые смотрят, как их дочери отрезают гениталии своим мужьям; от частей женских тел – алых украшений, покачивающихся на лесных ветвях. Ты слышишь щелчок замка, далекий всплеск в большом озере, куда упал небольшой предмет. Они говорят друг другу без слов, зная, что лгут:
– Нам больше не найти ключи. Мм, никогда.
С недовольным видом, что бывает редко, вдова Райли поднимается и, намереваясь вернуться в холл, ударяется о стеклянную дверь. Дверь должна быть открыта, но она закрыта. Старуха падает. Практикантка и Ньяша с разных сторон торопятся поднять ее.
– Смотрите, куда идете. Почему вы не смотрите? – ругается практикантка, пока вдова Райли извиняется за причиненное беспокойство.
– Уходим. – Тетя Люсия имеет в виду сразу много мест, откуда нужно уходить. – Мне нужно работать, Ньяша, нет времени тут сидеть. Оставим ее пока. Может, она не хочет, чтобы мы ее навещали. Когда промокнет настолько, что будет неудобно, проснется.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы мне помогли, – благодарит вдова Райли, которую практикантка тащит в холл. – Куда вы меня ведете, дорогая?
У кузины больше нет платочков. Она водит тебе по лицу ладонями, и, когда отнимает их, ты чувствуешь слабое дуновение. Гиена перестает смеяться. Ты моргаешь и выныриваешь на поверхность багрового озера.
– Видите, она слышала нас все время, – язвит Кристина, кивая на твою грудь. – По крайней мере ей поменяли рубашку. Я поняла, что тебе нужна одежда, и все принесла. Когда ты была еще там, в постели, и делала вид, будто рядом никого нет.
Ты не благодаришь посетительницу, и тем не менее сейчас она становится не чужой, опасной воительницей, а кем-то из дружеской компании.
Ньяша идет в сортир и возвращается с намотанной на руку туалетной бумагой.
– Свина! Отожми! – Практикантка смеется над тем, как ты смотришь на бумагу. – Ха-ха, рубашку, а не эти шматы.
– Именно Кири нашла меня в тот день, когда тебя привезли сюда из кабинета директора, – объясняет тетя Люсия.
– Я позвонила в деревню, как только миссис Самайта нам рассказала, – говорит Кири. – Бог управил так, что твоя племянница Фридом только что вышла из здания деревенского совета, когда я туда дозвонилась. Ее догнали. Она сразу же сказала, чтобы я связалась с Люсией в Хараре. Девочка уже большая.
– Хорошо, что ты меня нашла после того, как мы потерялись, – улыбается Майнини Люсия.
– Тамбудзай, – тихо спрашивает кузина Ньяша, – как ты себя чувствуешь?
Слезы опять набухают у тебя на глазах. Ньяша кивает:
– Понимаю.
– Что тут понимать? – негодует Майнини. – Она сейчас перестанет, правда?
– Люсия через деревенский совет послала весточку. Твоей матери. – Кристина смягчается.
– У моей сестры всегда столько дел, – продолжает Люсия. – Чего она только не делает, чтобы удержать дом на плаву. Но я сказала ей, приезжай в Хараре, тебя должна увидеть дочь, ведь правда? Я жду ее с часу на час. Если она уже не приехала, значит, ей что-то очень помешало.
– Когда Люсия была занята, я все делала, – рассказывает Кристина. – Гоняла маленькую Фридом с новостями. Она бегала туда-сюда, хотя и говорит, что не знает тебя, Тамбудзай. Как тебе удалось не познакомиться с племянницей? Я не поверила своим ушам, когда услышала, что ты не ездила домой. Даже на праздник, когда твоя сестра вернулась с войны! Или порадоваться племянницам, которых она привезла. Бедная Нецай. – Кристина качает головой. – Ей очень тяжело. И почему столько воевавших так кончили? Не знаю, что бы я делала, если бы не встретила здесь мою соратницу, Люсию, когда нужно было передать новости тебе домой, Тамбудзай.
– Давайте сейчас не будем об этом, – обрывает ее Люсия. – Я только хочу, Тамбудзай, чтобы ты знала. Фридом сообщила: мать едет.
После первого разговора родственники навещают тебя несколько раз. Иногда вместе, однако чаще Ньяша появляется одна. Всякий раз перед ее приходом ты напоминаешь себе, что нужно поблагодарить кузину за туфли леди Дианы, но все время забываешь. Мать передает, что приедет на следующей неделе, потом на следующей, потом еще на следующей. Ты узнаешь, что Майнини Люсия и Кристина над чем-то работают не покладая рук и добились таких успехов, что Майнини Люсия может оплатить твое лечение, воспользовавшись лишь незначительной помощью Ньяши. Кузине, кажется, нужна компания. Она тарахтит о предметах, которые проходила, о дипломах, которые получила, и о тех местах в Англии и Европе, где их получила. Ты не спрашиваешь, а она не рассказывает, чем занимается сейчас, вернувшись в страну. Ты цепляешься за ее слова, потому что они не здесь, они бесконечно далеки от того места, где ты находишься. Полагая, что Ньяше не понравится, ей ты об этом не говоришь. Ее визиты напоминают времена, когда вы росли: Ньяша не умолкает и отдает свою энергию, а ты слушаешь и молча принимаешь ее. Постепенно, когда посещения кузины становятся регулярными и ты начинаешь их ждать, самочувствие улучшается. Видя, что ты выздоравливаешь, доктор Уинтон отменяет инъекции и назначает разные таблетки.
Скоро во время таких встреч начинает всплывать вопрос, тяжелым камнем давящий на всех: что с тобой будет, когда тебя выпишут? Посетительницы изо всех сил стараются быть деликатными и не предлагают тебе жилье.
– Когда выйдешь отсюда, тебе придется поехать туда, – начинает тетя, когда они как-то приходят втроем. – Домой. – Майнини кивает на кузину. – Ньяша отвезет тебя. Чтобы никто не мог сказать, что у тебя нет дома, куда пойти. Или что ты не можешь найти туда дорогу.
– Если ты захочешь со мной поехать, – говорит кузина. – Не думаю, что это само собой разумеется.
– Моя тетя Маньянга, по ее собственным словам, молилась за тебя с самого первого дня, – вступает Кристина. – Еще она молится за ту девушку, которую ты чуть не убила. Она хотела, чтобы я непременно передала тебе.
Чуть не убила девушку? Ты? Ты улыбаешься, отказываясь признавать. Не имея ни малейшего намерения верить в такое, ты силишься отогнать опасные раздумья и выходишь победительницей.
– Мне кажется, – продолжает Кристина, – она счастлива тем, что молится за тебя. В твоей комнате поселился жилец. Платит двойную аренду. Твои вещи я положила себе под кровать.
Ньяша поднимается со стула.
– Мне пора, – сообщает она. – Забрать детей. Я ведь на машине.
Тетя Люсия толкает Ньяшу обратно. Еще пять минут, велит она. Ньяша дает себя усадить.
Следующие полчаса Майнини Люсия рассказывает про свой дом. Он находится в селении Кувадзана. Она отмечает, что ее дом вряд ли тебе понравится, а также намекает, что и ты ей в нем не понравишься.
Тетя внимательно смотрит на тебя, прокручивая в голове варианты.
– Я слишком занята, – принимает она решение. – Тебе понадобится какая-то помощь, забота, по крайней мере, вначале. Если ты думаешь о другом пристанище, как утверждает Ньяша, попроси кузину, может, она тебе поищет.
Энергия вытекает из тебя, ты рассматриваешь свои сложенные на коленях руки и ничего не отвечаешь.
Кузина выдвигает нижнюю губу и интересуется, могут ли быть другие варианты.
– А какие? – резко спрашивает Майнини, чьи последние запасы терпения кончились в ходе борьбы за освобождение.
Практикантка звонит в звонок. Тетя и Кири встают. Ты провожаешь их до двери, обходя стороной Сесилию Флауэр, которая вынимает из рук вдовы Райли чайную чашку и вместо нее дает старухе плачущую грудь. Практикантка увиливает от палки Эда Портера, а миссис Райли восклицает:
– Большое спасибо, что навестили меня и Эди.
Во время очередного посещения принимается решение, что ты поедешь жить к кузине.
В день, когда тебя выписывают, Ньяша пунктуальна, она торопливо входит и суетливо выходит из палаты, прихватив твои сумки. Она бросает их поверх других пожитков, которые сначала забрала у вдовы Маньянги.
Ты становишься на колени возле вдовы Райли, чтобы попрощаться. Она спрашивает, кто ты такая. Ты отвечаешь, и она говорит, что могла бы поклясться: ты ее дочь. Когда ты проходишь мимо, Эд машет палкой и ругается на практикантку, а та почти незаметно приподнимает уголок рта и прижигает тебе взглядом спину.
– Эта женщина, – объясняешь ты кузине, и сострадание загущает голос. – Ее мужа убили на войне.
– Сиделка, кажется, тоже не в восторге от всего, – откликается та.