Следующие сорок пять минут я пытаюсь выудить ответы на вопросы, интересующие доктора Шилдс. Узнаю, что Рейне тридцать четыре, родом она из Остина, по профессии – дизайнер ювелирных украшений. Пока я выбираю сизо-серые тени, она показывает мне несколько украшений, что надеты на ней, в том числе кольцо с драгоценными камнями по ободку, созданное по ее эскизу. Она придумала его по случаю собственного бракосочетания.
– У нас с Элинор одинаковые кольца, – докладывает Рейна. Она уже сообщила мне, что сегодня вечером они отмечают 35-летие одной подруги.
С Рейной легко вести непринужденный разговор, и я почти забываю, что пришла к ней не с обычным рабочим визитом.
Мы болтаем еще какое-то время, потом она идет смотреться в зеркало.
По возвращении Рейна дает мне две двадцатки.
– Поверить не могу, что я это выиграла, – говорит она. – Напомните, в какой компании вы работаете?
– В одной из крупных, – нерешительно отвечаю я, – но подумываю о том, чтобы работать самостоятельно.
– Я непременно еще раз к вам обращусь, – заверяет меня Рейна. – У меня остался ваш номер.
Но это – номер телефона, с которого я звонила по просьбе доктора Шилдс. Я лишь улыбаюсь в ответ, быстро убирая косметику в саквояж. Выйдя на улицу, я отключаю «громкую связь» и приставляю телефон к уху.
– Она дала мне сорок долларов, – докладываю я. – Обычно больше десяти я не получаю.
– Замечательно, – комментирует доктор Шилдс. – Скоро вы будете у следующей клиентки?
Я уточняю адрес. Вест-Сайд. На такси быстро доеду.
– Она живет в Адской кухне[6], – отвечаю я, начиная дрожать: за последний час температура резко упала. – Буду там примерно в семь тридцать.
– Чудесно. Позвоните, когда доберетесь до места.
Вторая клиентка сильно отличается от остальных женщин, которых мне приходилось обслуживать. Вообще непонятно, каким чудом она оказалась вовлечена в исследовательский проект доктора Шилдс.
Тиффани – крашеная блондинка и худая, как щепка, но она не похожа на модных богатеньких мамочек из Верхнего Ист-Сайда.
Она принимается болтать в ту же минуту, как я вкатываю свой чемоданчик в ее крохотную прихожую. У нее квартира-студия с малюсенькой кухней и диваном-кроватью. На кухонном шкафу – батарея бутылок из-под спиртного, в раковине – гора грязной посуды. Орет телевизор. Я бросаю на него взгляд и вижу на экране Джимми Стюарта: показывают фильм «Эта замечательная жизнь». И это единственная примета праздника в этой темной занюханной квартирке.
– Я никогда ничего не выигрывала! – верещит Тиффани. Голос у нее пронзительный, почти визгливый. – Даже мягкую игрушку на ярмарке!
Только я намерена выяснить ее планы на вечер, как из-под скомканного одеяла на диване раздается еще один голос:
– Вообще-то, я кино смотрю!
Вздрогнув от неожиданности, я оборачиваюсь в ту сторону, откуда прозвучал голос, и вижу на диване парня, развалившегося на подушках.
Тиффани следит за моим взглядом.
– Мой бойфренд, – объясняет она, но мне его не представляет. А тот даже не удосуживается голову повернуть. Его черты неразличимы в голубых отблесках экрана, падающих на его лицо.
– Идете сегодня на какое-то торжество? – любопытствую я.
– Да нет, разве что в бар, – отвечает Тиффани.
Я открываю на полу саквояж, но разложить его негде – места мало. Я понимаю, что не хочу пробыть здесь и минуты дольше того, что необходимо.
– Можно включить свет? – прошу я.
Она тянется к выключателю, и ее дружок мгновенно реагирует, ладонью прикрывая глаза. Его жилистая рука вся сплошь покрыта татуировками.
– Шли бы в ванную.
– Там места нет, – возражает Тиффани.
– Ладно, – протяжно вздыхает он.
Я кладу телефон, экраном вниз, на верхнюю полочку в чемоданчике. Интересно, что из этого слышит доктор Шилдс?
Тиффани подтаскивает набитую чем-то картонную коробку и садится на нее. Еще пара таких же коробок стоит у стены.
Изучая ее лицо, я понимаю, что Тиффани старше, чем показалась мне на первый взгляд: кожа желтоватая, на зубах сероватый налет.
– Мы только что переехали, – произносит она. Каждую свою фразу она заканчивает на вопросительной ноте. – Из Детройта.
Я смешиваю на руке основу, подбирая оттенок слоновой кости. Девушка до того бледная, что придется использовать самый светлый тон.
– Что привело вас в Нью-Йорк? – спрашиваю я. Ее семейное положение мне теперь известно, теперь надо выяснить род ее занятий и возраст.
Тиффани бросает взгляд на своего приятеля. Создается впечатление, что он по-прежнему увлечен фильмом.
– Рикки здесь нашел работу, – отвечает она.
– Слишком много болтаете, девочки, – кричит он. Видимо, все же прислушивается к нашему разговору.
– Прости, – извиняется Тиффани и, понизив голос, продолжает: – У вас такая интересная работа. Как вы ее получили?
Склонившись к ней, я начинаю накладывать основу на ее лицо. И замечаю на виске лиловый синяк. Он был спрятан под ее волосами, когда она открыла мне дверь.
Моя рука замирает.
– Ого, как это вас угораздило? – спрашиваю я.
Она цепенеет.
– Ударилась о дверцу кухонного шкафа, когда распаковывала вещи, – впервые голос у нее как будто выхолощенный.
Рикки приглушает телевизор, отлипает от дивана и тащится к холодильнику. На нем мешковатые джинсы и выцветшая футболка, ноги босые.
Он достает банку пива, открывает ее – чпок!
– С чего вдруг ей такой подарок? – задает вопрос Рикки.
Он стоит буквально в трех шагах от меня, прямо под лампой дневного света. Теперь я ясно его вижу: у Рикки, как и у Тиффани, неопрятные светлые волосы и желтоватая кожа, но у нее глаза голубые, а у него они почти черные.
Потом я замечаю, что зрачки у него сильно расширены, почти закрывают радужную оболочку.
Инстинктивно я бросаю взгляд на телефон, потом медленно снова перевожу глаза на Рикки.
– Так решила моя начальница, – объясняю я. – Думаю, рекламная акция. Бесплатный макияж с целью привлечения новых клиентов.
Я хватаю карандаш для глаз, даже не проверив, нужного ли он цвета.
– Пожалуйста, закройте глаза, – велю я Тиффани.
Справа от меня трижды раздается хруст.
Я резко поворачиваю голову. Рикки вертит шеей. Но при этом не сводит с меня глаз.
– То есть ты ходишь по домам и делаешь бесплатный макияж? – уточняет он. – В чем подвох?
– Рикки, она уже почти закончила, – тоненьким голоском вмешивается Тиффани. – Я не давала ей свою кредитку, вообще ничего. Иди пока фильм посмотри, а потом сходим в бар.
Однако Рикки не двигается с места, продолжая буравить меня взглядом.
Мне нужно получить ответ еще на один вопрос, потом я быстро закончу и уйду.
– Женщинам около двадцати пяти, как вам, я рекомендую кремообразные румяна, – говорю я, наклоняясь к своему чемоданчику. Румяна лежат на верхней полочке, рядом с мобильным телефоном.
Я принимаюсь растушевывать их на щеке Тиффани. Пальцы мои чуть дрожат, но я стараюсь не надавливать на кожу, особенно в том месте, где синяк, – чтобы не причинить боль.
Рикки подступает ко мне на шаг.
– Откуда ты знаешь, что ей около двадцати пяти?
Я снова смотрю на телефон.
– Предположила, – отвечаю я. От него воняет застарелым потом, сигаретным дымом и еще чем-то – определить не могу.
– Пытаешься продать ей это свое дерьмо? – спрашивает он.
– Нет, конечно, нет, – говорю я.
– Странно, что твой выбор пал на нее. Мы две недели как переехали. Откуда у тебя ее номер?
Моя рука дрогнула, размазывая румяна по щеке Тиффани.
– Я не… мне его дала начальница, – объясняю я.
А сама думаю: две недели. Приехали из Детройта.
Тиффани никак не могла принимать участие в прежних исследовательских проектах доктора Шилдс.
Я даже не сознаю, что перестала работать и просто стою, вперившись взглядом в свой телефон. И вдруг краем глаза замечаю внезапное движение.
Рикки бросается вперед. Я уклоняюсь с его пути, едва сдерживая вскрик.
Тиффани застыла на месте.
– Рикки, не надо!
Инстинктивно, я приседаю, съеживаясь в комочек. Но Рикки метит не в меня.
Ему нужен мой телефон.
Он хватает его, смотрит на экран.
– Это мой босс… – лепечу я.
Рикки переводит взгляд на меня.
– Ты из полиции? Наркотики вынюхиваешь?
– Что?
– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – говорит он.
Я жду, что из телефона вот-вот раздастся голос доктора Шилдс. «БьютиБазз» принимает меры предосторожности, отправляя своих сотрудников в чужие дома; при заказе они требуют у клиента номер кредитной карты и говорят, что мы, работники, вправе немедленно уйти, если что-то вызовет у нас подозрения.
А я сейчас могу полагаться только на доктора Шилдс. Она непременно все уладит, все объяснит.
Я вытягиваю шею, чтобы взглянуть на свой телефон, но Рикки убирает его из моего поля зрения.
– Че ты все время на него пялилась? – спрашивает он. Потом медленно переворачивает телефон, поднимает его в руке.
На экране только заставка – фото Лео.
Доктор Шилдс отключилась от разговора.
Теперь я одна.
Я дрожу от страха, припадая к полу. Как мне себя защитить?
– Мой парень должен за мной заехать. Я боялась пропустить его звонок, – лгу я срывающимся голосом. – Он должен быть здесь с минуты на минуту.
Я медленно поднимаюсь с пола, словно пытаясь не разозлить дикого зверя.
Рикки не двигается, но я чувствую, что он может взорваться в любую секунду.
– Простите, что расстроила вас, – говорю я. – Я могу подождать на улице.
Рикки смотрит мне в глаза. Его ладонь смыкается в кулак вокруг моего телефона.
– Что-то тут не так, – заключает он.
Я трясу головой.
– Клянусь, я – обычный визажист. Я не хотела вас расстраивать.
Он еще с минуту смотрит на меня.
Потом подбрасывает мой телефон в воздух, я с трудом ловлю его.