– Я тебе не верю, – заявляю я.
Не может быть, чтобы доктор Шилдс, со всеми ее правилами честности, изобрела столь изощренную ложь.
– Давай встретимся, и я все тебе расскажу, – предлагает он. – У тебя из сумки торчала книга… «Этика супружества». Она написала ее шесть лет назад. Я читал первый вариант рукописи в нашей гостиной. Так я и понял, что за всем этим стоит она.
Свободной рукой я обхватываю себя, чтобы устоять под шквальным ветром.
Один из них лжет. Но кто именно?
– Я не стану встречаться с тобой, пока не получу доказательств, что вы действительно женаты, – говорю я Томасу.
– Доказательства я представлю, – отвечает он. – Но ты пообещай, что ни слова ей не скажешь о том, что мы виделись.
На это я не могу согласиться. Вдруг это очередная проверка? Может быть, доктор Шилдс хочет, чтобы я доказала свою преданность?
Я собираюсь положить трубку, а Томас говорит напоследок:
– Джесс, прошу тебя, просто будь осторожна. Ты не первая.
Я отпрянула, будто меня ударили.
– Ты о чем? – шепотом спрашиваю я.
– Для нее молодые женщины вроде тебя – добыча.
Я цепенею.
– Джесс? – зовет он меня. Но я утратила дар речи.
Наконец я прерываю связь. Медленно опускаю телефон и поднимаю глаза.
В двух шагах от меня стоит доктор Шилдс.
Охнув, я невольно отшатываюсь.
Она материализовалась ниоткуда, как привидение. На ней нет пальто, которое защитило бы ее от холода. Она стоит передо мной неподвижно, словно изваяние. Только волосы развеваются на ветру. Что она успела услышать из нашего разговора?
Я ощущаю приток адреналина в крови.
– Доктор Шилдс! – вскрикиваю я. – Я не заметила, как вы подошли!
Она водит по мне взглядом, словно оценивает. Потом протягивает стиснутую в кулак руку и медленно разжимает пальцы.
– Вы забыли свою гигиеническую помаду, Джессика.
Я смотрю на нее, пытаясь сообразить, что к чему. Неужели она последовала за мной сюда лишь для того, чтобы вернуть гигиеническую помаду?
Мною владеет почти неконтролируемое желание выложить ей все, что сказал Томас. Если он действует по ее указке, она это и так знает.
Добыча.
От слова, что подобрал Томас, мороз по коже. Я почти воочию представляю, как оно слетело с губ доктора Шилдс, когда несколько недель назад у себя в кабинете она гладила стеклянного сокола, которого я ей принесла. Сокола, который, по ее словам, предназначался в подарок ее мужу.
Я делаю шаг вперед. Потом еще один.
Теперь я стою так близко к ней, что вижу у нее на лбу меж бровей вертикальную морщинку – тонкую и неглубокую, как трещинка в стекле.
– Спасибо, – шепотом благодарю я, забирая помаду онемевшими от холода пальцами.
Доктор Шилдс смотрит на телефон, который я все еще держу в другой руке.
У меня сдавливает грудь – не продохнуть.
– Я рада, что догнала вас, – говорит она, затем поворачивается и уходит.
Глава 38
16 декабря, воскресенье
Через полтора часа после того, как вам возвращена ваша гигиеническая помада, раздается звонок в дверь.
Я смотрю в глазок. Томас. Он стоит так близко к двери, что его лицо кажется деформированным.
Неожиданно.
Он явился без предупреждения.
Замок открыт, входная дверь распахивается.
– Милый, что привело тебя сюда?
Одну руку он прячет за спиной.
Улыбаясь, выносит ее вперед – с огромным букетом белоснежных нарциссов.
– Просто шел мимо, – объясняет он.
– Какая прелесть!
Приглашаю его войти.
Наверняка он уже получил ваше сообщение, ведь оно было отправлено несколько часов назад. Зачем он явился?
Возможно, решил рассказать про ваше приглашение – в доказательство своей верности.
Моя ладонь касается его руки. Предлагаю ему выпить кофе.
– Нет, спасибо, только что пил, – отказывается он.
Томас словно специально подводит разговор к той теме, что у нас обоих на уме.
– Ну да, кофе «У Теда». – Сдержанный смех. – А также яичница с дополнительной порцией ветчины и бублик с маслом.
– Да, как обычно.
Пауза.
Возможно, он не знает, с чего начать.
Наводящий вопрос не помешает.
– Ну как завтрак?
Томас бегает глазами по гостиной. Уклоняется от ответа или смущен?
– Без происшествий.
Это можно истолковать двояко. Либо встреча с вами не произвела на него впечатления. Либо он старательно ее скрывает.
– Наверно, в воду надо поставить? – Томас кивает на букет.
– Конечно.
Мы идем в кухню. Подрезаю зеленые стебли, достаю из шкафа фарфоровую вазу.
– Давай отнесу в библиотеку?
Его предложение неожиданно. Должно быть, он и сам это сознает, потому что губы его быстро раздвигаются в улыбке.
Но это не та его широкая естественная улыбка, которая отражается в глазах.
Он берет вазу и идет в библиотеку.
Заметив, что я иду следом, он останавливается.
– А знаешь, пожалуй, я все же выпил бы кофе. Если тебя не затруднит.
– Ничуть. Я только что сварила.
Хороший знак. Томас желает задержаться.
Кофе приготовлен так, как он любит, – с натуральными сливками, с коричневым сахаром. Я бросаю взгляд на телефон: от вас пока нет вестей о том, что Томас отозвался на ваше приглашение.
Я приношу поднос в библиотеку. Томас все еще ставит вазу с цветами на рояль.
Он резко оборачивается, в лице мелькает удивление.
Словно он забыл, что просил меня приготовить ему кофе.
Что его испугало?
Нужно напомнить ему про подарок. Это важно.
– Томас, куда ты решил поместить статуэтку сокола?
– В спальню, на комод. – Он отвечает не сразу. Его слова как бальзам на душу. – Смотрю на него каждый вечер, укладываясь спать, и по утрам, когда просыпаюсь.
– Идеальное место. – Потом: – Присядем?
Он устраивается на краешке дивана, берет чашку с кофе, быстро отпивает глоток, затем резко откидывается назад, едва не расплескав горячую жидкость.
– Ты чем-то встревожен? Не хочешь поделиться?
Он колеблется. Потом как будто принимает решение:
– Да так, пустяки, не бери в голову. Просто хотел повидаться с тобой, сказать, что очень тебя люблю.
Результат превосходит все мои ожидания.
Но потом Томас смотрит на часы и внезапно вскакивает на ноги.
– Мне пора. Писанины много, – с грустью объясняет он, кончиками пальцев выбивая дробь по ноге, одетой в джинсы. – Я еще не знаю своего расписания на эту неделю, но, как только что-то прояснится, сразу позвоню.
Он исчезает так же внезапно и неожиданно, как появился.
В поспешном уходе Томаса есть два странных момента.
Он не поцеловал меня на прощание.
И, не считая того одного глотка, фактически не притронулся к кофе, который так настойчиво просил меня приготовить.
Глава 39
16 декабря, воскресенье
Я сижу на скамейке прямо у входа в Центральный парк. В руке у меня стакан кофе, пить который я не могу. Внутренности будто связало узлом, и я не в силах проглотить больше одной капли горького напитка.
Два сообщения приходят почти одновременно.
От доктора Шилдс: «Джессика, Томас еще не откликнулся?»
От Томаса: «У меня есть доказательства. Можем встретиться сегодня вечером?»
Доктору Шилдс я не отвечаю, потому что от Томаса ответа по поводу свидания не будет. Дома у доктора Шилдс под ее бдительным оком я набрала сообщение, но не отправила его.
Так я впервые обманула ее сегодня утром. И «БьютиБазз» не направляла меня ни к какой клиентке: мне просто нужно было поскорее уйти оттуда.
Томасу я тоже не отвечаю. Прежде мне необходимо кое с кем встретиться.
Бен Куик, ассистент доктора Шилдс, живет в западной части 66-й улицы.
Как только я сообразила, что из всех, с кем я знакома, возможно, он единственный знает правду о ней, найти его оказалось на удивление легко. По крайней мере, квартиру, принадлежащую его родителям.
Консьерж сообщил о моем визите, и вскоре из лифта выходит мужчина, внешне точно такой, каким Бен станет через тридцать лет.
– Бена сейчас дома нет, – говорит он. – Но вы представьтесь, оставьте свой телефон, и я скажу ему, что вы заходили.
Консьерж дает мне листок бумаги и ручку, и я записываю свои данные. Потом, подумав, что Бен может не вспомнить меня в череде женщин, принимавших участие в исследовательском проекте доктора Шилдс, добавляю: «Я – Респондент 52». И складываю листок пополам.
С тех пор прошло более часа, от Бена пока ни слуху ни духу. Я потягиваюсь, разминая спину. С катка Уоллмен-Ринк доносится голос Мэрайи Кэри, исполняющей «All I Want for Christmas Is You». Переехав в Нью-Йорк, на первых порах я часто приходила сюда, но в этом году на коньки еще не вставала.
Я поднимаюсь со скамейки с намерением выбросить в урну стаканчик из-под кофе, и тут звонит мой телефон. Я хватаю его, вижу на экране имя Ноа.
За эти выходные так много всего произошло, и я почти забыла, что мы сегодня собирались вместе поужинать.
– Итальянская кухня или мексиканская? – спрашивает он, когда я принимаю вызов. – Тебе вообще нравится та или другая?
Я медлю с ответом, невольно вспоминая Томаса в своей постели.
Я не должна чувствовать себя виноватой, ведь Ноа я видела всего два раза в жизни. И все же меня мучает совесть.
– Я с удовольствием с тобой встречусь, но только давай без лишней помпы, ладно? – предлагаю я. – У меня был очень тяжелый день…
Он реагирует спокойно.
– Так мы можем просто остаться дома. Я открою бутылочку вина, закажу еды из китайского ресторана. А хочешь, приду к тебе?
Сейчас я не в состоянии идти на свидание и нормально общаться. Но Ноа отшивать не хочется.
Громкоговоритель на катке разражается зычным голосом:
– Объявляется десятиминутный перерыв. За это время мы приведем в порядок лед. Выпейте пока горячего шоколада, а потом снова добро пожаловать к нам!
– У меня идея! – говорю я Ноа.