В такси по дороге на Киевский вокзал мы надували воздушные шары с помощью маленьких пластмассовых насосов, которые Белка откопала у себя на чердаке вместе с растяжкой из разноцветных букв «HAPPY BIRTHDAY!», и прибыли на перрон в полной боевой готовности. Алекс, Настя и Никита были уже на месте и в отличие от меня выглядели бодро. Хотя удивляться было нечему – в будние дни они, видимо, привыкли вставать на работу рано.
– Что так долго плететесь как старые кошелки? – Алекс поприветствовала нас в своем репертуаре, размахивая руками. – Поезд вот-вот придет.
– Кое-кто, не буду указывать пальцем, никак не мог встать. Держи! – Белка всучила ей начало растяжки и водрузила на ее голову праздничный колпак.
– И как вы успели подготовить шары, буквы и всё это? – восхитилась Настя.
– А я могу надеяться, что однажды, когда-нибудь, вы и меня так встретите на перроне? – рассмеялся Никита, которому пришлось убрать под мышку книгу «Грозовой перевал» Эмили Бронте (необычный выбор для молодого человека!), чтобы взять второй конец растяжки, колпак и язычок-свистульку.
– Ха! Надейся и жди.
– Ради тебя я точно не буду вставать в шесть утра, – заявила Настя, поддержав хихикающую Алекс.
Я уже давно заметила, что Настя недолюбливала Никиту и постоянно пыталась уколоть его. Белка рассказала по секрету, что когда-то между ними вспыхнул роман, который продлился совсем недолго из-за того, что Ник по уши влюбился в их четвертую подругу Аделину, но всё же я должна отметить, что как бывшие они вели себя вполне достойно.
– Нравится? – я взглядом указала на книгу у него под мышкой.
– Нашел сегодня утром среди книг и решил прочитать.
– Я помню ее, – Белка взяла роман и повертела его в руках. – Это же Линка тебе подарила? А ты, Лука, читала его?
– Мне кажется, когда-то давным-давно.
Я не обманывала. Я ничего не помнила из своей прошлой жизни, но вот история любви Хитклифа отчетливо всплыла в моей памяти, как только я внимательно посмотрела на обложку книги.
– Надо бы мне про нее пост написать. Спасибо, что напомнил о ней, Ник! – Белка нацепила на себя колпак. – Поезд едет!
Тимур был тронут тем, что мы приехали встречать его с поздравлениями и подарками в такую рань. С радостными возгласами, веселой болтовней и смехом мы дружно перекочевали в круглосуточное кафе в пяти минутах ходьбы от вокзала, куда привнесли свое праздничное настроение воздушными шарами и яркими колпаками на головах. Персонал тоже поздравил именинника, и официант шустро раздал нам меню.
– Мне, пожалуйста, большой латте с карамельным сиропом, и, если можно, прямо сейчас, – попросила я сразу, даже не заглянув в буклет.
Мои друзья принялись заказывать завтраки с апельсиновым соком, как будто уже успели с утра выпить литры кофе и не нуждались в подзарядке. А мне в моем сонном состоянии хотелось подпереть щеку рукой и закрыть глаза хотя бы на несколько минут.
– Овсяную кашу с корицей, – раздался громкий голос из дальнего угла зала.
Настя обернулась и с удивлением посмотрела на священнослужителя, который только что сделал заказ и сразу же уткнулся в свой планшет. Он даже не обратил на нее внимания. Сидел в одиночестве, погрузившись в дисплей с таким сосредоточенным видом, словно собирался нырнуть в него вместе со своими очками, свисавшими c его крючковатого носа. На вид он был не старше тридцати пяти, но, возможно, это располневшее лицо с четко прорисованной линией двойного подбородка прибавляло ему возраст. Вид у него был неопрятный из-за редких кустиков бородки и засаленных темно-русых прядей, обрамлявших хмурое лицо.
– Ты так смотришь, как будто знаешь его, – заметил Тимур.
– Да нет, просто похож на бывшего коллегу. Напомнил мне странную историю про кашу с корицей.
– Ха! «Дело о каше с корицей» – интригующее название в стиле Эрла Стэнли Гарднера.
– А что за история? – поинтересовалась Белка.
– Помните, когда я только переехала в Москву и не могла устроиться в отель по специальности, пару месяцев я проработала офис-менеджером в компании, занимавшейся продажей светильников? Так вот одновременно со мной туда устроилась девчонка-студентка лет двадцати. Мы с ней познакомились на тренинге в отделе кадров. Эмилия пришла работать менеджером по продажам. В мужском коллективе мы с ней были единственными девушками.
Я представила Настю – эффектную синеглазую блондинку ростом 180, коллекционировавшую титулы с конкурсов красоты, в окружении офисных работников, но в моем воображении она была в образе Мэрилин Монро в розовом платье из знаменитой сцены фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», где мужчины подобострастно протягивали голливудской диве свои сердца.
– Так вот эта Эмилия была неплохой девчонкой, очень толковой. Как я потом узнала, мужики делали ставки, думая, что она месяцами не сможет заполучить нормального клиента, а она в первые же недели отхватила крупный контракт. Таким даже Стёпа, который был ее наставником, не мог похвастаться. Но все-таки Эмилия была какой-то странной, если честно.
– Странной в чем?
– Сначала я даже восхищалась ею. Оказывается, за год до этого она весила более ста килограммов! Но потом переехала в Москву, занялась спортом, перешла на правильное питание и стала настоящей фитоняшкой. Если бы Эмилия не показала мне старые фотки, я бы в жизни не поверила, что у нее имелись проблемы с весом. Она была стройной, подтянутой, с накаченным прессом и таким плоским животом, как будто в ней не было ни грамма жира. Эмилия любила подчеркивать фигуру, надевая под пиджак короткие топики. Каждый раз, когда она появлялась в офисе, мужики пускали на нее слюни.
– Обалдеть! Ну и сила воли у человека – вот так изменить внешность! – воскликнул Никита. – Заслуживает уважения.
– Согласна! – кивнула Белка. – Я помню, ты рассказывала про коллегу, которая сбросила несколько десятков килограмм. У нее еще фамилия птичья какая-то – не то Кукушкина, не то Синичкина.
– Ласточкина.
– Так, а в чем проявлялась ее странность? – поинтересовалась Алекс.
– По правде говоря, я сама ничего такого не замечала. Началось всё со Стёпы. Однажды Эмилия повредила ногу на тренировке, уронила гантель, и ее не было на работе около двух недель, пока она лечила ногу. В это время всё и началось. Хотя нет, началось всё немного раньше, когда Стёпа стал ходить по офису и возмущаться, что в нашей микроволновке на мини-кухне кто-то постоянно греет корицу, и вся еда, будь то мясо или рыба, потом приобретает ее запах. И действительно я заметила, что это так. После того как Стёпа обратил наше внимание на это, запах корицы тоже начал преследовать и раздражать нас. Хоть я всегда любила ее в кофе, булочках и всяких там пирогах, меня уже стало тошнить, когда я, например, подогревала мою любимую пасту с красной рыбкой, а она как будто насквозь пропитывалась запахом корицы.
– Так надо было выяснить кто ее греет в микроволновке и сказать сотруднику, чтобы он прекратил это делать.
– В том-то и дело, что никто не признавался.
– Ох, Белка бы там давно расследование провела, – рассмеялся Тимур.
– А по камерам не смотрели? – спросила Алекс.
– У нас не было камеры в районе мини-кухни. Да и навряд ли человек стал бы доставать пакетик корицы и сыпать ее на еду прежде чем поставить в микроволновку. Он мог добавлять ее в контейнер дома.
– Ну да, – кивнула Белка. – Никто бы не стал светиться с пакетиком корицы, когда в любой момент на мини-кухню мог войти кто-нибудь из сотрудников.
– Так вот, когда Эмилия ушла на больничный со своей покалеченной ногой, Стёпа радостно заявил, что хоть теперь мы отдохнем от запаха корицы. Оказалось, он спалил Эмилию, когда она грела себе кашу с корицей на завтрак. Так как она приезжала на работу раньше всех, то никто и не мог застукать ее, зато потом после ее завтрака микроволновка весь день воняла корицей. Стёпа попросил больше так не делать, но она игнорировала его просьбы. Запах действительно пропал только тогда, когда Эмилия вышла на больничный.
– Ха! У нас в редакции тоже есть такой – любит рыбу, а потом у нас весь офис воняет ею. Мы его миллион раз уже просили не греть рыбу в микроволновке, а ему хоть бы хны! – воскликнула Алекс.
– Так ее странность заключалась в том, что она любила есть кашу с корицей и не могла отказать себе в этом? – спросил Никита.
– Пока Эмилия была на больничном, вскрылось много чего интересного. Оказалось, что она рассылала коллегам, в том числе и женатым, свои полуобнаженные фото в купальниках. Стёпа сказал, что она вела себя как отчаянная женщина, пытавшаяся изо всех сил привлечь к себе внимание мужчин. Он признался, что его трясло, когда она пила чай, громко прихлебывая как мужик. Стёпа слышал это даже в наушниках, сидя в другом кабинете. Я лично такое не замечала, только слышала, как Эмилия постоянно напевала песни, особенно на мини-кухне. Чаще всего песню Шуры «Ты не верь слезам, всё вернется…» Пока она была на больничном, выяснилось, что ее напевания многих раздражали.
– Ну, блин, накинулись на бедную девчонку, сделали из мухи слона, если честно! – усмехнулся Тимур. – Все со своими прибабахами, абсолютно все. Нужно было просто поговорить с Эмилией по-нормальному и попросить ее не петь в офисе и не греть корицу в микроволновку.
– Только оказалось, что Эмилия не была бедной девчонкой.
– В каком смысле?
– Вскоре после того, как она вышла с больничного, кто-то слил ее фотки в Телеграм-чат – эдакий мужской междусобойчик без шефа. Меня, естественно, не было в этом чате, но Олег, который кадрился ко мне постоянно, показал эти снимки ее домосковского периода. На них Эмилия была бородатым парнем по имени Эмиль.
– Что?!
Такого поворота событий никто из нас не ожидал.
– То есть она сменила пол?!
– Да. Я бы никогда и не подумала, что такое возможно, но это было одно и то же лицо! Конечно, после приема гормонов она стала женственной, с более мягкими чертами лица, но никаких сомнений в том, что это была Эмилия, не возникало. Сами понимаете, это был мужской коллектив, и коллеги восприняли эту новость как личное оскорбление. Эмилию начали травить. Подкидывали ей на стол записки с оскорблениями, обзывали ее, писали в общем чате гадости и всё в таком духе. Так длилось всю неделю, а после выходных мы узнали новость о том, что Эмилия уехала на дачу за город и там покончила с собой. Утопилась.