– Крюками не надо. Если до сих пор не умер, шансы на выздоровление неплохие. Нам надо осторожно донести его до лагеря. Если удастся его допросить, он может много чего интересного рассказать, в том числе и про твою драгоценную Ригидис. Так что спрячь свой язык подальше и помоги егерям – этот парень не похож на пушинку.
* * *
– Целое стало меньше.
– Мы ощутили потерю.
– Часть выпала. Но, возможно, еще функциональна. Целое может попробовать подключить часть.
– Целое не будет подключать выпавшую часть. Часть выпала при повреждении мозга, Целому не нужны части с дефектами мозга. Если часть выпала один раз, это будет повторяться вновь и вновь. Целое будет меньше.
– У Целого больше нет ретранслятора в Нурии. Целому трудно будет подать сигнал для активации заряда. Нам придется оставить возле заряда смертника. Простой смертник не подойдет – придется рисковать частью Целого.
– Целое это знает. Целое считает, что это не слишком повредит нашим планам. Целое уже приняло меры – ретранслировать будет аппаратура Ока. Целое перевело Око на низкую орбиту, и мощности будет достаточно. Целое не желает использовать смертника. Постороннего исполнителя привлекать нельзя, а жертвовать своей частью надо лишь в крайнем случае.
– Небесное Око совершает оборот вокруг мира слишком быстро. Оно не может постоянно висеть над Нурией. Целое будет оставаться без ретранслятора на несколько часов.
– Целое с этим смирится. У нас нет запасного ретранслятора, и мы не сможем быстро создать новый. На случай неудачи Целое готово применить смертника.
– Ретранслятор уничтожили горцы. Возможно, они уничтожили не все. Есть смысл попытаться его отбить.
– Целое считает, что смысла нет. Горцы хитры, им нельзя верить, их надо опасаться. Пока мы не очистим от них горы, мы не сможем чувствовать себя там в безопасности. И Целое обеспокоено. Нападение на ретранслятор было необычным. Там было странное. Целое опасается заговора. Простые горцы не смогли бы повредить нам. Там был наш враг. Нам надо не терять бдительности в том районе.
– Мы не будем терять бдительность. Если врага заметят, он будет схвачен или уничтожен.
– Целое ждет окончания церемонии. Все ли готово?
– Жертвы еще не собрались. Но все идет по плану – они собираются. Жертвы не знают о нашем замысле и послушно собираются в Ревущем проходе. Скоро можно будет начинать церемонию. Мы уже приступили к подготовке в Ревущем проходе, и мы ведем предварительных жертв из Северной Нурии. Если добавить местных пленных, наберется достаточно жертв для начала церемонии.
– Целое довольно. Целое надеется, что церемония пройдет успешно. У Целого всего лишь один заряд – он не должен пропасть зря. Сделать другой не получится – у Целого больше нет необходимых материалов. Ресурсы, полученные с пришельцами, истощены. И новых жертв для подготовки к церемонии найти будет нелегко.
Глава 15
Второй Артольский, высадившись на имперском берегу, в первые часы напоминал привал шайки бродяг, собравшихся в это место со всей провинции с целью предаться групповому безделью. Солдаты лишились большей части оружия, да и одежды не у всех хватало, знамя было потеряно, барабаны и кларнет тоже остались на корабле. По берегу носились перепуганные лошади, до которых никому, кроме Тима, не было никакого дела, а люди, развалившись на песке, все, как один, апатично таращились на море, лениво созерцая, как прибой гоняет по мелководью трупы захлебнувшихся товарищей и разный мусор.
Тим, найдя на скудном берегу пятачок с более-менее приличной травой, в итоге оставил животных там, вернувшись к товарищам. Присев между Апом и Эль, он так же равнодушно уставился на море. Раз все сидят, то и ему не стоит отрываться от коллектива. Спустя час ему это занятие даже стало нравиться – одежда подсохла, нервы, потрепанные морским боем, успокоились, веки сами собой начали смыкаться, увлекаемые накатывающейся дремотой. Не хотелось ничего – сидел бы и сидел. И похоже, у всех аналогичное настроение – никто даже не разговаривал.
Увы, вечно сидеть не получится, да и вечер скоро. Офицеры начали шевеление, посыпались приказы. Сонные, недовольные солдаты принялись их выполнять. Вскоре и Тиму пришлось подниматься – он попал в команду, занимавшуюся сбором обломков по берегу. Куски дерева, оставшегося от погибшего зерновоза, складывали в кучи для костров. Другого топлива на берегу не было. Нищий край – даже травы порядочной нет, не говоря уже о деревьях. Видимо, местные жители вырубили все подчистую, а то, что пощадил топор, уничтожили овцы и козы.
Тащась с очередной порцией обломков досок, Тим наткнулся на Фола.
– Тимур, бросай этот мусор и иди за мной. Ценатер приказал нам сходить в деревню добыть еды. Я думаю, вдвоем спокойно справимся – сомневаюсь, что мешки получатся неподъемными. Но на всякий случай возьми лошадь ценатера – он разрешил. Ты с этими тварями умеешь общаться – вот и бери ее под уздцы.
Новое поручение Тима обрадовало – гораздо интереснее, чем таскаться по мокрому песку в поисках дефицитного топлива. Ему это занятие еще по Атайскому Рогу очень надоело.
На ходу уточнил:
– Я не уверен, но мне кажется, что жители деревни не станут кормить нас бесплатно.
– Тебе кажется? Ну ты наивный – я вот в этом полностью уверен! Конечно, не станут – им и самим жрать нечего. Ценатеру полковник выделил кошель меди – вот за эту медь и купим. – Интендант помахал в воздухе скромным холщовым мешочком.
– Ценатер вам доверяет настолько, что позволяет самостоятельно делать закупки?
– На этой меди много не прикарманишь, да и разве пойдет он сам в нищую деревню торговаться с местными голодранцами?! Ценатер Хфорц тот еще сноб… Сам столь же родовит, как дворовая шавка, но строит из себя наследника престола… Не думаю я, что нам что-то обломится в этой деревне, – с нашим ценатером ноги недолго протянуть.
– Почему?
– Да потому! Наш ценатер, как всегда, первым поспевает только на раздачу тумаков. Полковник кошель ему выделил давно, но он не спешил мне ничего приказывать, так и крутился возле начальства, неизвестно чего ожидая. А когда до меня добрался, то уже поздно было – все порядочные офицеры давно своих солдат в деревню послали. Учитывая, что в деревне из еды пара рыбьих хвостов и просяное зернышко, вряд ли нам там что-нибудь достанется после этих обжор.
– Фол, этого не может быть. Я недавно после кораблекрушения оказался на берегу холодного моря и, не имея хороших снастей, легко себя пищей обеспечивал. А здесь, в этом теплом краю, и вовсе всего хватать должно. Вряд ли, конечно, они смогут накормить целый полк – нас ведь около полутысячи человек осталось. Но хоть что-то для нас обязательно найдут.
– Тимур, хороший ты парень, только вот не понимаешь ничего. Весь этот берег отдан на откуп, здесь даже вшу толстую не поймаешь, а про людей и вовсе молчу.
– Откуп?
– Ну да. Не слыхали в своей Эгоне про такое? Да откуда вам знать, дикарям… В Империи два вида провинций – коренные и новые. Есть еще территории полных протекторатов, но не про них речь. Так вот, в коренных провинциях земля принадлежит или аристократам, или императору, или общине. С аристократами все понятно – деревни на их земле населены их работниками, и покидать своего барона они не могут. Императорские земли вроде аристократских, только правят там управляющие, назначаемые наместниками. Общинными владеют сельские и городские общины. Есть еще угодья жрецов, там они как аристократы хозяйство ведут, так что разницы особой нет. Простому люду везде живется одинаково. От голода не загнешься, но и брюхо нажить нелегко. Общинникам чуток легче, но налоги сильно давят. А вот в новых провинциях…
Земля тут или под местными старыми аристократами, присягнувшими императору, или под новыми, имперскими, или под городскими общинами, или на откупе. Откуп – это когда купец или целая гильдия берет надел на несколько лет в аренду у наместника. Не бесплатно, конечно. Те люди, что остались под местным аристократом, обычно живут не хуже, чем имперцы коренных провинций. Новые аристократы тоже своих людишек не сильно гнобят – им ведь с ними жизнь доживать. А вот откупщики готовы последние портки вместе с задом сорвать: им ведь главное – успеть как можно больше денег из арендованной земли вытянуть. Наместник в их дела не лезет – лишь бы серебро шло без задержек. Откупщики полностью подбирают под себя самое прибыльное – рудники, мельницы, солеварни. Кузни, гончарни, мастерские – все это разоряется дикими налогами, а взамен гонят товары гильдейских мануфактур по низким ценам: ведь местные мастера не могут по таким торговать из-за высоких поборов. Народ на лучшей пахотной земле и пастбищах тоже облагают высокими налогами, и тем волей-неволей уходить приходится, а после этого их землю обрабатывают за жалкую медь батраки. Сеют неистово, истощая все соки – лишь бы успеть выдрать побольше. Пасут скот, покуда траву вместе с почвой не выбьют. На нищих участках, наоборот, стараются и соки выжать, и не дать народу разбежаться: ведь с наемными батраками возиться там будет невыгодно. Кого из беглых поймают – руки-ноги перешибают. Вот этот берег весь на откупе.
Тим, переваривая информацию, кое-чего не понял:
– Но ведь после откупщиков останется разоренный край. Земли истощены, ремесло зачахло, народ обнищал, многие ушли, кто сумел. Смысл Империи таким заниматься?
– Не знаю я, в чем смысл. Думаю, императору про это просто неведомо, иначе бы он откупщиков давно прижал к ногтю, словно зажравшуюся вошь. А вон и деревня. Ну готовься, может, что-нибудь нам и обломится. Хотя сомневаюсь, что эти оглоеды нам хоть что-то оставили.
* * *
Деревня Тиму не понравилась – она наглядно демонстрировала правдивость слов Фола. Конечно, глупо ожидать здесь мраморных дворцов, но даже нищета во всей своей простоте бывает разной. Местная нищета была крайне неприглядной. На всем будто печать запущенности и безнадежности стояла – от перекошенных хижин до лиц жителей. На берегу сохнут латаные-перелатаные сети, тощие собаки лают скорее не угрожающе, а просительно, умоляя дать им хоть что-нибудь, в грязном песке пляжа у корявых лодок копошатся худющие дети со старческими глазами.