Тогда Док взбесился. Том никогда не слышал, чтобы кто-то настолько выходил из себя. Никто не видел, вообще-то. Весь отдел новостей прекратил заниматься своими делами и массово стал прислушиваться, как Алекс «Док» Докерти разразился на Тома Карни абсолютно беспрецедентным потоком трехбуквенной ругани по телефону. Тирада продолжалась добрых две минуты.
Том спокойно слушал, пока Док наконец не выговорился. Когда у редактора, в конце концов, перехватило дыхание, и закончились бранные слова, Том смог вставить слово.
― Вы закончили, Док? Успокоились? Хорошо, ― сказал Том. ― Теперь сделайте мне одолжение и идите нах*й.
За Томом осталось последнее слово, но только потому, что ему удалось повесить трубку, еще до того, как начался новый взрыв сквернословия.
Том Карни стал в тот день легендой в отделе новостей, главным образом, потому что стал причиной самого яростного взрыва Дока, даже хоть ему не довелось услышать его кульминации. Как только Док понял, что его бывший младший репортер кинул его, и, что Тома больше нет на линии, Алекс Докерти вырвал телефон из розетки в стене и швырнул так далеко, как мог.
Дженнифер все еще сидела снаружи офиса великого, пытаясь выглядеть, как можно более неприметной, пока ярость ее босса наконец не иссякнет. Она видела и раньше, как Док выходил из себя, но никогда, чтобы так. Даже она подпрыгнула от ужасного звона когда телефон Дока вылетел в офисное окно, разбив его в процессе, усыпав весь пол и ее стол осколками, пока ее босс испустил рев, как раненый бык, что все задумались, как покинуть здание незаметно. Дженнифер ушла и спряталась в дамской уборной.
Том набрал номер Пола Хилла в «Миррор».
― Ты можешь получить все, ― сказал ему Том. ― У меня достаточно материала об учителе и его сбежавшей ученице для первой полосы и двухстороннего разворота.
― Молодец, ― сказал Хилл, ― наш редактор весьма доволен тобой сейчас.
― Догадываюсь, что доволен, и у меня есть еще одна история, которая ему понравится. Мой внутренний взгляд на арест Тимоти Грейди. Как мы получили историю, как мы поймали в ловушку «Льва», и у меня есть интересная точка зрения на то, как он использовал британские законы, чтобы нарушать право слова. В качестве бонуса, я даже добавлю пару сотен слов, почему британская газета, обладающая самыми крупными тиражами, прогнулась от давления его адвокатов и бросила меня на растерзание волкам.
― Ох, ― произнес голос на другом конце линии, ― мне нравится последняя часть.
― Я и подумал, что понравится, ― сказал Том. ― Есть только одна небольшая вещь.
― Назови ее, ― попросил Хилл.
― Я хочу написать заголовок.
***
Следующим утром Том встал рано и поехал в кафе «Роузвуд». По дороге туда, он купил газеты и положил их на стол, чтобы иметь возможность прочитать их, пока будет поглощать свой завтрак. Том заказал яичницу с овощами и кофе, а затем обратил свое внимание к первой полосе сегодняшней газеты, которая вся была покрыта связанными статьями о крахе карьеры и брака Тимоти Грейди. Первая страница «Миррор» была в особенности хлесткой, на ней красовался верхний заголовок, обещающий историю учителя Ромео и его сбежавшей школьницы, рассказанную ими самими, в то время как под заголовком располагалась главная статья об адвокате защиты, который в этот раз гордо нес при себе статью, под которой стояло имя Тома. За этим следовал детальный разбор фиаско Тимоти Грейди в карьере, включая попустительское, зловредное влияние его жены, и сильный душок коррупционной составляющей, окружавший их обоих.
Заголовок гласил: «Лев, сука и расследование о мошенничестве».
Глава 61
День двенадцатый
Три дня спустя
― Что, ради святого, ты делаешь? ― спросил он девушку, и она визуально подскочила. ― Ты что не знаешь, что убийца на свободе? Твои родители не читают газет?
Девочка насмерть его испугалась, он видел это. Она уже начала двигаться прочь с автобусной остановки, на случай, если ей придется бежать или кричать, зовя на помощь. Вместо того чтобы ответить ему, она бегала глазами в поисках кого-то, кто мог помочь ей, если он окажется сумасшедшим.
― Все хорошо, милая, ― сказал он ей устало и потянулся во внутренний карман куртки, вытащил удостоверение полицейского и показал его ей. ― Я полицейский, ― затем он сказал: ― Все хорошо, у тебя нет проблем. Как тебя зовут, а?
Он улыбнулся ей, как надеялся, что в успокаивающей манере.
― Кимберли Рассел.
― И сколько тебе лет?
― Одиннадцать, ― она выглядела немного старше, но в наши дни сложно угадать.
― Ну, Кимберли, ты не должна быть на улице так поздно, не после вечерней школы, ни в какую другую ночь на данный момент. Не должна ведь?
― Да, сэр, ― она автоматически вернула вежливый ответ, которому научили ее школьные учителя. ― У меня были гиды.
― Девушки-гиды?
Она кивнула.
― Это все объясняет, ― он натянул на лице свое самое доброе выражение лица. ― Сам был в бойскаутах. Будь готов, а? ― при этих словах он нервно рассмеялся.
― Живешь поблизости?
― На Черч-стрит.
― Залезай на заднее сидение, и я отвезу тебя домой. Спасу твоих родителей от беспокойства.
Она сомневалась. Он видел, что инстинкты говорили ей не делать этого. Девочка заколебалась, они всегда делали это на миг, и сквозь него проскочила легкая волна паники. Он уже был готов завести машину и уехать, прежде чем она могла запомнить регистрационный номер, а затем собрался с мыслями и перешел к тактике, которая всегда работала: властному голосу, так как она привыкла подчиняться старшим.
― Не трать время, Кимберли, ― рявкнул он, ― садись в машину.
Он сделал серьезное выражение лица, как у важного человека, которым он был.
― Я не могу быть тут всю ночь.
Она сомневалась еще какое-то мгновение, а затем сдалась, желая избежать его неодобрения. Она прошла к дверце машины, располагавшейся за водителем. Он услышал, как она открылась, и шуршание ее юбки, когда она скользнула на сидение за ним, а затем мягкий щелчок закрывшейся двери.
― Мне кажется, ты закрыла ее неправильно, Кимберли, ― сказал он ей, его сердце громыхало, будто было готово взорваться, ― попробуй снова, милая.
Тишина. Ему не стоило использовать слово «милая»? Могла ли она расслышать нервозность в его голосе? Собиралась ли он сбежать? Он услышал, как дверь еще раз широко распахнулась, и на какое-то мгновение он был убежден, что она собирается сбежать, а затем с силой захлопнулась обратно, и она слегка вздохнула, как будто вложила в это все свои силы.
― Хорошая девочка, ― сказал он ей.
Он еще раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не видел, как она садилась в машину. Ни души поблизости. Он завел двигатель и поехал. Он знал тихое местечко поблизости, где он сможет быстро вытащить ее с заднего сиденья и швырнуть ее в багажник, а затем у него будет время, чтобы перевезти ее в место, которое он выбрал: старый карьер. Никто не увидит и не услышит ее там.
Скоро он спасет еще одну девочку.
Страдай маленькое дитя с приходом меня.
***
Через три дня после первой полосы Тома, Хелен, наконец, перестала ждать, когда он позвонит ей, и отправилась в «Грейхаунд».
― Он вернулся в Лондон, любимица, ― Колин сказал ей по другую сторону бара.
― Он вернется? ― спросила она, игнорируя взгляды любопытных завсегдатаев «Грейхаунд».
― Не знаю, ― ответил он, ― но он забрал с собой все свои вещи. Сказал что-то о работе там, ― должно быть, он увидел разочарование на ее лице, потому что добавил: ― Думаю, он даст тебе знать.
― Спасибо, ― поблагодарила Хелен, не чувствуя такой уверенности в этом, как он.
***
― Я скажу тебе, что это, разрешишь? ― спросил констебль Тревор Уилсон, когда скомкал пакет из-под чипсов и выбросил пустую газету и жирную обертку из окна машины в ближайшие кусты.
― Если хочешь, ― ответил Брэдшоу, зная, что он скажет в любом случае, вне зависимости от его ответа.
― Трата моего времени, ― и он громко выдохнул, ― и твоего, ― добавил он, почти запоздало.
― У нас не так много выбора в этом вопросе? ― сказал Брэдшоу своему новому напарнику.
Винсент Эддисон все еще болел, так что два констебля уже три ночи подряд дежурили вместе, останавливая случайно выбранных автомобилистов, чтобы узнать, знают ли они что-либо об исчезновении пропавших девушек. Инспектор счел это необходимым, но они оба знали, что это было просто задание, чтобы отметить галочкой, так что старший инспектор Кейн мог сказать, что у него появилось несколько новых стратегий по поимке Ловца детей, теперь, когда он официально вел это дело. Суперинтендант Трелоу ушел и не вернулся. Дело запахло жареным, после той статьи в газете о фальшивом профессоре, и теперь все считали, что Трелоу был в шаге от гильотины.
Дело Мишель Саммерс было разрешено, и общественный интерес из-за тела-на-поле стал угасать, так что инспектор Пикок вывел Уилсона и Брэдшоу из команды «балласта» и переназначил их, вместе с несколькими менее важными членами большей команды. Шесть детективов теперь работали в парах на дорогах, соединяющих ключевые точки в расследовании дела о Ловце-детей, их страховали офицеры в форме, которые патрулировали эти «артерии», под этим названием маршруты были известны в диспетчерской.
Двое мужчин было на Дарем Роуд, в нескольких милях от Грейт Мидлтона, и пока что, за три ночи они остановили шестьдесят восемь автомобилистов. За исключением нескольких водителей, которые превысили скорость, и пары обычных извращенцев, у которых не было достойного объяснения тому, почему они шныряли по ночам, все, что они обнаружили преступной природы ― мужчину с сапогом, полным свинца, который он только что украл с крыши церкви.
Теперь они сидели в машине Брэдшоу с двумя офицерами полиции в форме, прикрывавшими их в полицейской машине, ожидая, следующего автомобилиста для остановки.
― Сколько у нас уже?