— А вы сюда побежали?
— Нет, отче, — покачал головой Велимир. — Мы хоть испугались да решили к воротам вернуться, поглядеть.
— Поглядеть?
— Мы пока по городу бегали, углядели, что дома, да стены крепостные теперь в стольном Богораде не простые стоят, а колдовскими письменами меченные, — пояснил Некрас.
— И что там у ворот вы увидели? — преодолевая накатившую вдруг дурноту, спросил Твёрд.
— А то, что держит образин этих внутри стен неведомая сила, — глядя волхву в глаза, ответил Велимир. — Крепко держит, надёжнее всяких ворот и самих тварей из города не выпускает, и никому войти не даст. Потому и нараспашку всю ночь Нижний город стоит.
— Сучьи вымески! — выругался волхв и, поглядев на замерших подручных, пояснил: — Не вы. Вы, как раз добрую службу сослужили. Молодцы. Письмена не запомнили?
— Как это не запомнили? — засуетился Некрас. — Мы их даже записали. Знали ведь, что пригодится, даже если ты…
Велимир не выдержал — рыкнул и отвесил товарищу сочного пинка.
— Чего несёшь, остолбень[2]?! — рявкнул он.
Некрас видно, и сам понял свой промах, поэтому молча лишь поклонившись, вручил Твёрду свиток с тщательно вычерченными уже знакомыми угловатыми письменами.
— Мы хорошо разглядели, они в темноте зелёным огнём светятся, — пояснил Велимир, а Некрас согласно закивал.
— Не мнитесь вы, будто девки на смотринах, — не отрываясь от свитка, сказал им Твёрд. —Знаю, что не ждали уже. Я и сам думал, что уже не выберемся.
— С кем это, отче? — осторожно спросил Велимир.
— Государя из лап поганых вырвать удалось. Здесь он. Об этом с вами и поговорить хотел, да видите, как вышло.
— Прости, отче.
— Не за что мне вас прощать. Вы и сами ещё не поняли, что увидали. Все мудрецы Богорада проморгали, а вы разглядели. — волхв на мгновение замер, а затем грохнул со всей мочи кулаком по лавке, — Они же, скоты, весь Нижний город прокляли! Волшбой своей поганой будто незримой оградой обнесли и всех жителей на погибель обрекли. И эти, что за вами кинулись, не от страха околели, а оттого, что вместо живы у них в жилах теперь Пустота течёт.
— Как так? — выдавил Велимир.
— А вот так. Быстрее всех скверной бродяги да нищие бездомные пропитались, но вы сами видели, что и в домах уже вместо людей твари. Скоро ничего светлого там вовсе не останется.
— Но мы же Тьмы не чуяли там, — пролепетал Некрас.
— И не почуете. Не Тьме они поклоняются, а хотят всё тут извести, чтобы ни тёмного, ни светлого не осталось.
— А Верхний город? В нём тоже проклятие?
— В Верхнем городе семьи боярские живут. Их в награду за предательство щадят пока, но как только ненужными станут, думаю, и до них очередь дойдёт.
— Что же это делается такое? — опускаясь на лавку, пробормотал Велимир.
— Не время нам, будто простокваша киснуть, — прикрикнул волхв. — Это пока проклятье силу не набрало, оно только ночью действует, а скоро никакой свет его не удержит. Уходить надо, людей предупреждать, да войско собирать, чтобы всю эту пакость выжечь.
— А о чём хотел поговорить с нами, отче? — подал голос Некрас.
— Не здесь. За мной идите.
Они вернулись обратно в дом, и сразу услышали, как Мал зычно командует сборами. Твёрд только хмыкнул и двинулся на голос.
— Переговорили уже? — спросил богорадский волхв, заметив подручных за спиной Твёрда.
— У тебя есть комната, где точно нас никто не подслушает?
— В библиотеку я холопам запрещаю заходить, — озадаченно ответил Мал. — А что?
— Кликни учеников своих и веди в свою библиотеку.
Тихослав оказался высоким не седым ещё и крепким бородачом, больше похожим на охотника или следопыта, чем на волхва-травника. Его ученик, Умир чем-то походил на учителя: такой же жилистый и крепкий, но лицом смуглее, с курчавыми волосами и голубыми глазами уроженца восточного Великосветья. Они учтиво поприветствовали Твёрда, кивнули Велимиру с Некрасом и молча устроились на лавке в углу.
— Так зачем звал? — нетерпеливо поинтересовался Мал. — Всё же решили.
— Государю ни к чему наши разговоры слушать, — покачал головой глава Вежи. — У него своя правда, и смущать его не будем.
— Это чем ещё?
— Помнишь, ты мне давеча рассказывал, что кто-то людей до костяков обгладывает?
— Ещё бы не помнить, — помрачнел Мал. — Я несколько раз в этом пытался разобраться, так эти… в чёрных капюшонах меня едва батогами не забили.
— Ты не разобрался, а молодцы мои прошлой ночью углядели беду.
— Чего тянешь? Говори как есть!
— Кто-то на весь город волшбу навёл, да такую умелую, что не приметить её никак. Ночью только вязь на стенах светится, да только ночью в Нижний город не попадёшь.
— А твоим молодцам не пригрезилось это всё?
— Может, и пригрезилось, — пожал плечами Твёрд, жестом остановив вскинувшегося было Некраса, — только тогда и мен пригрезилось, что под палатами государевыми подземное капище Безымянным богам обустроили, да требы мерзкие приносят, и сам Государь мне пригрезился…
— Ну, будет-будет, — замахал руками Мал. — Никто вас во лжи не обвиняет, просто такие новости не так-то просто принять. Кто же эти письмена начертал на стенах городских?
— А помнишь, ты рассказывал, что не только простых людей объеденными находили?
Мал кивнул и добавил:
— Не меньше троих из Совета ночные твари задрали. По обрывкам одежды их узнали, но всё как-то замяли, будто ничего и не случилось.
— Вот и объяснение.
— Это, выходит, свои же на город проклятье навели?
— Как-то их заставили, ну и позаботились, чтобы никто не узнал о том. Кстати, ты говорил, что тебя убить пытались.
— Прошлой ночью. Но не твари: двое обычных татей и сильный чародей. Если бы не Тихослав с Умиром, я бы нипочём не отбился.
— Думаю, если в домах убитых поискать, то точно письмена найдёшь, а тварей они через стену переправили или прямо здесь в слободе держат.
— А почему смерти только в Нижнем городе, а в слободках тихо?
Твёрд кратко пересказал историю превращения тварей в обычных людей, после выхода за пределы городской стены.
— Значит, просто до слобод ещё руки не дошли, — задумчиво проговорил Мал.
— Надо людей спасать, — подал голос Тихослав. — Если проклятье дальше полезет…
— Обязательно полезет, — кивнул Твёрд.
— Только никого мы спасать не будем, — подал голос Мал. — Боги нам поворожили — Государя позволили спасти. Вот и будем его спасать, такая наша доля.
Умир вскинулся было, но под строгим взглядом учителя ничего говорить не посмел.
— Затем я вас и собрал, — произнёс Твёрд, как только все немного успокоились. — С Государем мы, конечно, план обсудили, на только плох он. Враги наши не дураки, они не хуже нашего понимают, что нельзя Чеслава Туровича из Богорада выпускать, и наверняка догадаются, что мы разделимся.
— И что ты предлагаешь? — хмуро посмотрел на волхва Тихослав. — Силой пробиваться?
— Я без сил остался, после схватки с чёрными жрецами, да ещё и посох пришлось бросить, когда убегали. Так что и не рассчитывать нечего на то, чтобы с боем уходить. Хитростью надо.
— Потравим заставу? — подал голос Велимир.
— Хорошо придумал, да времени на это нет. Заставы обойти надо, да только чую, что погоню за нами всеми пустят.
— А что ты предлагаешь? — посмотрел на товарища Мал.
— Оборотное зелье.
— Так мы же и собирались…
— Государя собирались обращать, да не о нём я говорю.
— Нас здесь шестеро. Четверым надо перекинуться мной и Чеславом Туровичем, да так, чтобы родная мать не отличила. Я, Мал и государь, напротив личины наденем чужие.
— А дальше?
— Дальше, пусть жрецы за ложными гонятся, а мы в сторону уйдём, а через пару деньков можно будет и личины снять, чтобы ещё больше след запутать.
— Хитро придумал, — похвалил Мал и, посмотрев на Тихослава спросил: — У тебя найдётся столько?
Тот только в ответ кивнул и сразу поднялся с лавки вместе с Умиром:
— Много времени не понадобится, но лучше подготовиться.
— Правильно. Идите.
Когда травники вышли, Твёрд повернулся к своим подручным.
— Двигайтесь к Веже. Пусть думают, что я Государя в крепость тащу, а как сбросите хвост, уходите к хорони. Дальше я обскажу, что делать. Идите собирайтесь.
Велимир и Некрас молча поклонились и вышли.
— Не слишком ли ты бережёшься? — спросил Мал, когда они остались наедине.
— Боюсь, что недостаточно, — откликнулся Твёрд, рассеянно рассматривая полки, уставленные толстенными фолиантами и заваленные свитками. — Я убил двоих Жрецов и самого Завида. Как думаешь, спустят они такое?
Мал сдавленно охнул и присел на лавку.
— Значит, правы мы были?
— Во всём. И сам Завид и все его ученики на сторону Безымянных богов перешли, а тех, кто хотя бы колебался, уже приговорили.
— Значит, поступим, как ты и говоришь, — вздохнул богорадский волхв.
— Когда через заставы прорвёмся, ты с Государем своим путём двинешься, а я на Почай-реку поспешу.
— Может быть, разумнее хотя бы вдвоём туда ехать? Государыню наверняка жрецы охраняют.
— Ничего, — откликнулся Твёрд. — У них один путь, а у меня сотня. Не обману, так силой отберу.
— А ежели не хватит силы?
— Рано ты меня в сторону отставляешь.
— Сам же сказал.
— Если отдохну пару дней, так вернётся всё. Сильны Безымянные боги, и магия их мерзкая нутро выжигает будто горное масло[3]. А ведь они ещё и в настоящую силу не вошли.
— После об этом думать будем. Сейчас бы головы на плечах удержать.
И в этом Твёрд был полностью согласен с товарищем.
[1] Псоватый — похожий на пса (руг. устар.)
[2] Остолбень — дурак (устар.)
[3] Горное масло — нефть
Глава 15
Они уже были полностью готовы выезжать, когда в ворота заколотили.
— Кто? — рявкнул привратник.
— Открывай, пёс! — заорали в ответ и снова раздались удары.
— Подержи их, пока мы не выскочим, — велел холопу Мал. — А после уходите все. Меня не ждите и из города постарайтесь утечь, тут жизни больше не будет.