Ждан выругался. Проклятая ведьма! Даже подыхая всё равно, попыталась его извести. Ведь не только знаки местами поменяла, так ещё и не всё рассказала.
— Спасибо, — улыбнулась Цветава. — Мы сейчас тебе руки развяжем, и ты подземелье откроешь. Сбежать не пытайся, ножи я метаю не хуже твоего десятника. Понял?
Пленный только молча кивнул.
Они развязали Баташу руки и подтащили его той части резного камня, где был вибит круг с опоясывающими его символами, а сами благоразумно отошли на десять шагов назад. Цветава вместо ножа вооружилась копьём, Ждан предпочёл достать из ножен меч.
— Открывай! — крикнула девушка.
Баташ некоторое время разминал кисти, затем быстро ударил по левому символу, напоминавшему ставшую на хвост змею, а затем без всякой паузы по знаку, больше всего похожему на дерево. Камень тут же загудел будто колокол, мелко завибрировал, перепуганный пленник дёрнулся назад, упал на спину и начал ёрзать, пытаясь отползти подальше, но ничего страшного не произошло — валун просто откатился в сторону, открыв провал, от края которого вниз спускались ступеньки.
Ждан сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. Лезть под землю не хотелось совершенно, но иного выхода не было. Пока он пытался справиться с накатившей неуверенностью, Цветава вновь связала Баташа и посоветовала ему не делать глупостей, пока их не будет. Для пущей уверенности, рот Баташу заткнули кляпом, а
Провал зиял чёрной пастью, у входа ещё можно было разглядеть что-то, но дальше начиналась непроглядная темнота. В качестве факела решили использовать дубинку. Обмотанную тряпками, да Цветава прихватила про запас ещё пару наскоро сделанных из тряпок и сушняка факелов.
Превым спускался Ждан, держа факел в одной руке, а меч в другой. Он ожидал, что подземелье будет сырым, влажным, пронизанным корнями деревьев и провонявшим крысиным помётом, но довольно крутой спуск привёл их в сухой высокий зал со сводчатым каменным потолком и четырьмя расходившимися в стороны проходами, причём, достаточно высокими, чтобы в них без труда смог пройти чудь.
— Ну и куда идти? — недоумённо спросил Ждан.
Звук его голоса отразился от стен и эхом загулял по залу. Это произвело неожиданный эффект — по потолку пробежали искры и в центре свода вспыхнул светящийся шар, заливший подземелье голубоватым светом. Коридоры тоже осветились, в них вдоль всего потолка затеплились светящиеся шнуры, с каждым мгновением разгоравшиеся всё ярче.
Как только по потолку пробежали первые искры, Ждан и Цветава не сговариваясь встали спина к спине, обнажив оружие. Первой мыслью обоих было то, что их всё же заманили в ловушку и сейчас из проходов и снаружи хлынут враги, но мгновения проходили за мгновениями, а никто так и не появился.
— Похоже, факелы нам уже не понадобятся, — произнесла девушка. — Давай начнём с левого прохода и проверим все.
У Ждана возражений не нашлось, и они двинулись вглубь подземелья, впрочем, и не подумав убирать мечи в ножны.
Коридор оказался достаточно длинным и уходил вниз, а закончился залом, похожим на тот, в котором они оказались в самом начале: тот же сводчатый потолок, на же каменная кладка, на стенах выбиты непонятные письмена, а под потолком сияет голубоватый шар. Но главным было не это. Зал, в общем-то, далеко не маленький от пола до потолка оказался заставлен всевозможными сундуками, шкатулками, горшками, бочонками, мешками и ящиками. Ждан подошёл к ближайшему горшку, кончиком меча сдвинул крышку и присвистнул. Горшок оказался полон золотых монет неизвестной чеканки. За спиной охнула Цветава, он обернулся и увидел, что девушка открыла сундук, полный драгоценных камней.
— Сколько же тут всего? — прошептала она.
— Много. Нам столько за всю жизнь не потратить.
Ждану вдруг вспомнилась сокровищница в обители волхвов, но там всё было обычное, разве что живоцветы будто бы пели в своём сундучке, а здесь в будто от каждого сундука да мешка угроза исходит. Неожиданное осознание заставило опасливо попятиться к выходу, в груди противно засвербело. К тому же он заметил в дальнем конце зала то, на что не обратил внимания сразу — пару скелетов. Возле каждого была сложена аккуратная кучка монет.
— Пойдём отсюда, — сказал он, но Цветава его будто не услышала, продолжая зачарованно перебирать самоцветы.
Ждан потряс её за плечо, но она и не подумала отрываться от своего занятия, тогда он без лишних разговоров просто закинул её себе на плечо и выволок из сокровищницы в коридор. Девушка было забилась, но потом обмякла. Он прошагал не менее половины коридора, когда она слабым голосом спросила:
— Что случилось?
Только после этого Ждан отпустил девушку.
— Похоже, хозяева подумали о ворах, — пояснил он, кивнув на оставшийся за спиной зал. — Какое-то простенькое заклятие не даёт оторваться от сокровищ, пока не выбьешься из сил. Ты бы перебирала камешки, до самого последнего вздоха.
— А на тебя не подействовало?
— Я не успел ни к чему прикоснуться руками, — поспешил отговориться Ждан, но в глубине души знал, что дело совсем не в этом. Его снова спас живоцвет, забившийся в груди.
— Надо быть осторожнее, — запоздало предупредила Цветава. — Могут быть ещё ловушки.
— Наверняка. Вряд ли хозяева всего этого добра полностью доверяют ватаге лиходеев снаружи.
Они снова вернулись в зал у входа. Перекусили на ходу вяленым мясом и двинулись во второй проход.
На этот раз в конце прохода не было ни золота, ни драгоценностей. В центре зала тускло мерцал вычерченный на полу узор, образующий круг, наподобие того, что был выбит на камне в овраге. Линии внутри переплетались в сложную многолучевую звезду, сливались с неведомыми рунами и какими-то знаками, которым и названия не было. Стены тоже оказались покрыты светящимися зелёным огнём письменами или узорами, что-то неуловимо напоминающими. Ждан попытался припомнить и через мгновение сообразил: узоры на стенах пусть не в точности, но были похожи на пожравшие тела дозорных татуировки. Та же хищная лёгкость, та же лёгкая пульсация, острые углы в переплетениях неведомых букв. Ждан почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Если узоры на коже мертвецов могли перемолоть человека в пыль, то на что способны эти заклинания? Но ещё больше его поразило то, что зал оказался заставлен отвратительными скульптурами. Язык не поворачивался описать их. Ждан за свою недолгую жизнь успел увидеть достаточно нечисти, но ничего подобного встречать не приходилось: невероятным образом переплетённые черты самых жутких созданий слились воедино, звериное и человеческое сплетались с неподвижной змеиной яростью и паучьей обманчивой неспешностью. Казалось, каждая линия статуй издаёт озлобленное шипение. Ждан почувствовал, что чем дольше он смотрит на странные фигуры, тем сильнее затуманивается разум. Он уже с трудом мог отвести взгляд от жутких плывущих форм. Ему показалось, что в сгустившейся дымке фигуры сошли с гранитных пьедесталов и закружили внутри мерцающего круга, сцепившись костлявыми руками-щупальцами-крыльями, свив воедино хвосты и копыта. Жуткий, противоестественный хоровод двинулся противосолонь и внутри узора вспыхнула тьма, будто крохотное чёрное солнце, и чем дольше твари кружились в хороводе, тем больше оно становилось, пока не затопило весь зал и вплотную приблизилось к замершему у входа десятнику. Он приготовился к тому, что его вот-вот поглотит тьма, закрыл глаза, раскинул руки. Его разрывало на части от страха и восторга. Тьма легко коснулась его и, взвыв, прянула обратно, и тут же он услышал крик Цветавы:
— Очнись! Слышышь?! Очнись же ты!
— Что?
Ждан вздрогнул и затряс головой, будто после тяжёлого удара.
— Ты застыл как столб, а потом руки в стороны развёл и заорал так, что я чуть не оглохла.
— Ты видела, как статуи начали плясать?
— Ты что с ума сошёл?
— Правда. Я сам всё видел и ещё эта чернота…
Ждан почувствовал, как пол ушёл из-под ног. Его повело в сторону, чтобы не упасть, он опёрся на стену.
— Похоже, и сюда лучше не соваться, — Цветава подставила всё ещё шатающемуся Ждану плечо, и они медленно, не сводя глаз с мерцающего круга, попятились в коридор.
— Что будет в следующий раз? Нас сожрёт див?
— Погоди, — Ждан перестал шататься, туман в голове рассеялся, и теперь он чувствовал себя вполне нормально. — Дальше я сам.
— Уверен?
Ждан кивнул и осторожно сделал несколько шагов.
— Что это было? Морок?
— Не знаю, — ответил он. — Я думал, ты тоже это видишь.
— Я видела только этих пакостных идолов. Что это? Капище?
— Если и капище, то точно не светлых богов.
— Никогда ничего подобного не видела.
— Я тоже. Заметила письмена на стенах.
— Заметила.
— Похожи на знаки у дозорных Уйки.
— Значит, это какая-то чужда волшба… — задумчиво проговорила Цветава. — Здесь, на светлой земле. И ни волхвы, ни тайный приказ об этом не знают?
— Наверное, раз до сих пор здесь ничего не тронуто.
— Странно это. Дальше пойдём?
— Пойдём. Ещё два зала.
В следующий раз им повезло. Коридор вывел в сравнительно небольшую комнату, заставленную диковинными агрегатами, плошками с зельями, витыми трубками, колбами, бутылями с чем-то светящимся и прочими непонятными штуками. Когда-то это всё, наверное, работало — бурлило, горело, смешивалось, но теперь столы и стеллажи с приборами и инструментами оказались покрыты толстым слоем пыли.
В дальнем конце комнаты они увидели что-то вроде кованой клетки с вкраплёнными между прутьев кристаллами. Кристаллы светились молочным сиянием, а по прутьям время от времени пробегали змейки крохотных молний. Внутри клетки на каких-то светящихся бечёвках повисла княжна Ладослава Светановна, такая же красивая, разве что осунувшаяся слегка. И совершенно обнажённая. Правда, Ждан тут же припомнил, что встречался-то он раньше только с ведьмой, натянувшей личину княжеской дочери, и заскрипел зубами от ярости. Глаза закрыты, грудь едва вздымается, будто без чувств она, но, когда пробегает по прутьям змейка молнии, лицо княжны искажается от боли. Похоже, её тут не просто держат, чтобы отцом потакать, а ещё и жизнь по капле пьют.