— Кого ещё приказывали извести?
— Никого… Ай! Ладно, злыдни девку здоровенную должны до смерти замучить!
— Зачем?
— Не знаю… Ай!
— Знаешь, собака! Отвечай, или я тебе шею на узел завяжу!
— Княжья дочь не нужна больше. Извести её надо.
— А это зачем? Кто приказал? Князь?
— Не-е-е-ет! Не бей больше! Голова гудит… Ай! Княгиня, княгиня с тиуном в сговоре! Она всё!
— Врёшь! — новость так ошеломила бывшего десятника, что он всё-таки ослабил хватку и зловред вырвался, стрелой взлетев под потолок, и растворился в тёмном углу.
Ждан обессиленно опустился на лавку, сон как рукой сняло. Он вспомнил, что шерстнатый говорил про Цветаву и едва не бегом кинулся из комнаты, у самой двери опомнился и бросился обратно к своему мешку, порылся, отыскивая шапку, и снова подскочил к двери. Из комнаты он выскользнул уже невидимым.
Если в прошлый раз проходу в женскую половину ничего не препятствовало, то сегодня Ждану не повезло: кто-то постарался и запер дверь на засов. Он попробовал поддеть брус прихваченным тонким ножом, но ничего не вышло, слишком тяжело. Тогда не мудрствуя особо, он просто постучал, те загрохотал кулаком, а слегка пристукнул костяшками пальцев.
— Кто? — раздался женский голос из-за двери, но Ждан, конечно, промолчал в ответ.
Выждал ещё немного и снова постучал.
— Кто там балуется?
После следующего стука за дверью завозились, послышался шум отодвигаемого засова и в приоткрывшуюся щель высунулся курносый нос. Ждан не стал дожидаться, пока проход снова закроется, надавил на створку, легко оттеснив дородную девку в сторону, та, не увидев никого, кто бы мог открыть дверь, икнула и попятилась назад. Оказавшись внутри гридень княжны, не стал задерживаться у дверей, подмывало ущипнуть девку или мяукнуть ей в самое ухо, чтобы до потолка подскочила, но он сдержался, лишь хорошенько запомнив лицо и решив сказать князю, чтобы этой сторожихе всыпали десяток хворостин за глупость. Это ж надо на стук ночью двери открывать! А если бы там душегубы стояли?
Цветава, оказывается и не думала свою комнату запирать. Всё верно: ставни закрыты, темнота вокруг, спросонья пока с засовом разберёшься, так уже всех перебьют. А душегубу засов не помеха.
Он шагнул в комнату и замер, увидев открывшуюся картину: Цветава с закрытыми глазами разметалась на широкой лавке, лицо девушки было бледным, под глазами залегли тени и губы посинели, на лбу блестели капельки пота, но главным было не это. Вокруг спящей суетилось шесть существ размером не больше кринки для молока. Все шестеро были похожи будто близнецы: лысые головы, сморщенные безносые морды с горящими красным огнём глазами, тощие, замотанные в чёрное рваньё тельца, из-под рванья торчали худые руки с загнутыми когтями и такие же ножки.
Когда Ждан вошёл, один из злыдней как раз дул Цветаве на веки, чтобы не проснулась, а другой, устроившись на груди, ухватил крошечными ручками шею девушки, пальцы злыдня начли удлиняться, превратившись в белёсых змей. Цветава закашлялась, попыталась оторвать поганца, но на руках у неё повисли ещё двое, не давая пошевелиться. Последний из пакостников устроился у ног, достал откуда-то здоровенное гусиное перо и начал щекотать девушке пятки. Все действия злыдней сопровождались хихиканьем и едва слышным разговором, но разобрать, что они друг другу говорят не получалось, да и не очень-то и хотелось. Ждан без единого звука прыгнул к лавке, сграбастал душителя и ударил со всей мочи о стену. Эффект превзошёл все ожидания: в стороны брызнуло чёрной жижей, а щуплое тело в руках осыпалось чёрной пылью. Висевшие на руках Цветавы создания оскалились, обнажив мелкие чёрные зубы, и попытались ухватить ими Ждана, но он просто ухватил обоих за загривки и столкнул лбами так сильно, как только мог, сморщенные головы лопнули будто две варёные репы, в руках у Ждана остался только зловонный прах. Последние двое сообразили наконец, что что-то пошло не так, как они задумывали, тот, что дул на веки, ловко соскочил на пол… чтобы попасть под каблук сапога. Ждан топтал злыдня до тех пор, пока не осталась одно лишь чёрное пятно на досках. Спасся только последний, он, бросив на лавке перо, шмыгнул куда-то в тень и растворился там.
Стоило только раздавить дувшего на веки коротышку, как Цветава застонала и открыла глаза, заметила приоткрытую дверь и тут же оказалась на ногах с кинжалом к руке. Глаза девушки напряжённо вглядывались в темноту, она смотрела прямо на Ждана, но ничего не замечала. Не заметив ничего подозрительного в комнате, Цветава метнулась в коридор, этим Ждан и воспользовался, выскользнув следом. Девка у двери взвизгнула, увидев растрёпанную княжью телохранительницу с кинжалом в руке, но та на неё цыкнула, и сторожиха замолчала.
— Никто не проходил? — спросила Цветава, подойдя ближе.
— Так как же? — растеряно залопотала девка. — Чудилось мне, будто стучится кто-то, я дверку то приоткрыла… а оттуда будто ветром пахнуло! Ох и запужалась! Обмерла вся! А потом гляжу — нет ничего, снова тишина.
— Приоткрыла? — чуть ли не прошипела Цветава. — А если бы это лиходеи по душу княжны пришли? Понимаешь ты, корова безрогая, что они бы тут наделали?
— Дык ты ж рядом, — захлопала глазами девка. — Да и кто в терем пролезет? Только свои стучать и могут.
Цветава вздохнула глубоко, будто бы решала, стоит ли ей дальше что-то говорить, в итоге просто махнула свободной рукой и пошла в свою комнату.
Ждан, услышав, как стукнула дверь её комнаты, скользнул ближе к выходу, ущипнул всё так же стоявшую с выпученными глазами девку за ягодицу и мяукнул ей в ухо. Заревела она точно не хуже коровы, наверняка всю женскую половину переполошила, Ждан же, не теряя времени, отодвинул засов и выскользнул наружу.
Этой ночью он больше не сомкнул глаз, всё сидел на лавке, баюкал саблю и ждал, что шерстнатый снова явится или злыдни придут поквитаться. В то что насмерть передавил злобных тварей он не верил.
Если бы он снова вернулся в женскую половину палат, то увидел бы, что вспыхнувший было переполох уняли, девке-разтетёхе надавали подзатыльников и долго успокаивали хором княжну. Цветава же, которая снова первой оказалась у двери, успела заметить на засове снизу вмятину от кончика ножа. Вернувшись в свою комнату, она отворила ставни и в свете самосветного камня увидела, что на стене и полу, рядом с лавкой, где спала, чернеют два больших пятна, и пол устилает чёрная пыль. Когда ложилась спать, пятен не было, она помнила точно, а когда навалились кошмары, в которых её кто-то душил, она сквозь сон слышала какой-то визг и приглушённую ругань. Потом всё стихло, и она, наконец, смогла проснуться, а потом уже начался весь этот балаган.
На какое-то мгновение ей показалось, что в тёмном углу кто-то зашевелился, но это была лишь тень.
Глава 27
Утром терем гудел от произошедшего ночью. Оказывается, к княжне сквозь все двери пробился див с кошачьей головой и змеёй вместо хвоста. Он обманом сумел открыть все засовы, навёл морок на девку Добрушку и уже навис над самой княжной, капая на неё слюнями, но тут в комнату ворвалась Цветава с кинжалом. Она схватила злыдня за рога и вышвырнула его прочь, а потом одним махом отрубила ему хвост, который тут же сгорел синим пламенем. Увидев эдакую силу, див трусливо сбежал через печную трубу, обратившись то ли крысой, то ли летучей мышью.
Рассказывали эту историю все, причём дива уже видели и на кухне, и во дворе, и даже у дверей в княжескую опочивальню. Ждан, слушая эту историю, веселился от души, а Цветава мрачнела от пересказа к пересказу. В итоге сплетни им просто наскучили, и улучив момент, когда княжна обедала, Ждан отозвал Цветаву в сторону и шёпотом пересказал ей всё, что услышал от шерстнатого, опустив только свой последующий визит в женскую часть терема.
— Выходит, княгиня собственную дочь решила извести? — ужаснулась девушка.
— Думаю не просто так, — покачал головой Ждан. — Тут какая-то хитрость кроется. Может что-то вроде жертвы или откупа.
— Кому?
— Да, кто его знает? Помнишь, Уйка что-то кричал про пустоту? Может, как раз этим, которые её несут.
— А нам что делать? А если и князь с ней заодно?
— Не похоже. Он-то как раз дочь любит и во всём ей потакает. А нам теперь нужно Ладославу хранить пуще глаз своих.
— Сохранишь её тут, как же, — проворчала Цветава.
— Схватку с дивом вспомнила?
— Да ну тебя! Какой ещё див? Это девка — лоб толоконный, разболтала. А на самом деле услышала она ночью стук, да дверь и раззявила. А дальше не пойму, что было. На меня саму будто морок напал: сначала кошмары мучили, будто душили меня, потом проснулась, а рядом чую, стоит кто-то, а не видно его, сколько ни вглядывайся. А потом дурёха эта завопила не своим голосом, и снова кто-то засов в сторону отодвинул. И свежие отметины от ножа я на брусе нашла, будто засов раскачать пытались или сдвинуть. Выходит, ночью кто-то через дверь в женскую половину зашёл, а после вышел.
— Как же это он невидно и неслышно мимо этой твоей Добрушки, да мимо тебя проскользнул?
— А вот не знаю. Может, у княгини, да у тиуна третий помощник имеется, который невидимым может становиться.
— А может, почудилось вам?
— Может, и почудилось, — пожала плечами Цветава, но было видно, что сама она так не думает.
После обеда взбрело княжне пойти на базар прикупить орехов в меду, посмотреть заморские ткани и специи. У Ждана глаза на лоб полезли от ужаса, как представил, что придётся следить чуть ли не за всем базаром, но девки дворовые так и загомонили от радости, предвкушая скорое развлечение. Ждана с Цветавой, конечно же никто не спрашивал.
Немного обрадовало бывшего десятника, что на базар взяли ещё четверых стражников с бердышами и саблями, правда смотрели они на молодых гридней свысока, мол, хочет княжна в игрушки играть, пусть её, а к нам со своей глупостью не лезь.
В итоге, когда приехали на базар, стражники остались стоять у возка, хмуро следя за толпой, а Ждану и Цветаве пришлось лезть в самую толчею, пытаясь хоть как-то прикрыть сумасбродную подопечную от шального удара или стрелы. Получалось из рук вон плохо — дворовые девки кудахтали как курицы и бестолково метались по рядам, сводя на нет все усилия.