— Так и есть, — ответил Нож, всем видом показывая, что если я сам догадался, можно было и не спрашивать.
После того как все спустились со стены, проводник повел нас вдоль ограды кладбища. И вскоре мы оказались у форта с высокими стенами, сложенными из обработанного камня. Внутри форт представлял собой прямоугольник с тремя воротами. Двое ворот вели в город, а одни — на кладбище. Опознать ворота не составляло труда. Те, что вели на кладбище, были массивными, тяжёлыми — и неоднократно кем-то битыми. Мне очень хотелось узнать, как часто бывают нападения с кладбища, но спрашивать я не стал. Бойцы десятка могли и не знать, а стражники бы просто не ответили.
Нас пропустили через двор от одних ворот к другим, открыли калитку в массивных воротах, вручили факелы и дали напутствие вернуться после восхода, постучав три раза быстро и три раза медленно. Вот и всё, если не считать потоков презрения.
— Не люди, а твари просто, — буркнул Хохо, когда мы удалились от стен.
— Хохо! — одёрнула его Пятнадцатая, опасаясь, что стражники услышат.
— Что? — огрызнулся заместитель. — Не услышат они мой шёпот. Глухие, как земляные червяки.
— Хохо! — Пятнадцатая даже задохнулась от возмущения.
— Ну что? Мы тут всю ночь будем ходить и за них работу выполнять, — снова огрызнулся тот и добавил, успокаиваясь. — Им-то жалование платят полное, а мы так… мясо.
— Не хочешь быть мясом — становись нори и вэри, — ухмыльнулся Кривой.
— Заткнулись оба! — рявкнула Пятнадцатая и, встав к своему десятку лицом, медленно проговорила. — Это. Наша. Работа. Всё! Если недовольны — идите и убейтесь сами. Нас создали для этого. А теперь идём тихо и внимательно смотрим по сторонам. Не хватало ещё кому-нибудь помереть от мелкой нежити.
Отповедь сработала, и мы молча двинулись вперед. В свете поднятых над головой факелов видны были только крайние ряды могил. Впрочем, моя память мне подкидывала воспоминание про холмики земли и надгробные плиты с указанием имён. Тут не было ничего подобного. Просто холмики, причём довольно компактные. Я не стал сразу уточнять, почему такие странные могилы — чтобы не нарушать тишину. Да и придуманное объяснение, что воонго хоронят не в лежачем положении — казалось правдоподобным. Мы шли и шли по тёмной дороге, пропуская ответвления от неё. Вскоре справа показалась небольшая — по колено — каменная оградка, отделявшая одну часть кладбища от другой.
Потом впереди показалась внешняя стена кладбища. Действительно, шагов 16–17 в высоту. Низшая нежить такой барьер взять не может. А вот твари посильнее, наверно, могли бы и забраться. Теперь была понятна причина нашего патруля: привлечь на себя тех противников, кто уже достаточно силен, чтобы выбраться на поверхность, но слишком слаб, чтобы выбраться с кладбища. У стены мы повернули налево и двинулись по параллельной дороге назад. Ветераны шли по краям группы, новички — внутри, с факелами над головой. Пузо тащил факел на длинной жерди, которым он тыкал в стороны, увеличивая круг света.
Пошёл дождь. Холодный, мелкий, противный, какой бывает в конце зимы. Надо же, я помнил об этом. А вот весной… весной бывают грозы, подсказывала память. Но что они из себя представляют — я не знал. Радовался я тому, что последние дни были сухими, и земля размокать будет долго. Недалеко от форта наш отряд снова переместился — на этот раз вправо, пройдя ту дорогу, которую мы осмотрели, и свернув на следующую. В этот раз разворачиваться пришлось у оградки. А потом снова сместились. И снова. И так до тех пор, пока не дошли до стены кладбища, примыкавшей к форту. Ещё пара проходов, и мы снова оказались у низкой оградки, где обнаружился проход дальше.
И снова движение по дорожкам между могил. Туда-сюда, туда-сюда. Противный дождь промочил одежду насквозь, и зубы уже начинали выбивать мелкую дробь, когда на нас соблазнился тупень. Он вынырнул из темноты и с каким-то противным шелестом, вместо рыка, атаковал. Тварь была меньше тех, кого мне описывала Пятнадцатая, но ненамного. Кожа её была покрыта слизью и землёй.
— Право — берегись! — успела предупредить Пятнадцатая, а потом по щитам Хохо и Ножа ударили когти твари.
— Хех! — выдал Нож, приседая, но не пытаясь увернуться. А из-за спины ударили уже копья — моё, Пуза и Лиси. Зенка просто не успела подойти. Я бил в глаз и даже попал — но до мозга твари не дотянулся. Лись сумела пробить грудь между пластинами, но ей тоже не хватило силы. Копьё Пуза беспомощно скользнуло по костяному щитку. А вот стремительный удар Пятнадцатой по шее снес голову начисто. Тупень молча завалился на дорогу.
— Собирай, — приказала Пятнадцатая, и мы кинулись снимать трофеи под руководством Хохо. Ветераны остались стоять вокруг, контролируя пространство. И не зря. Не успели мы закончить отдирать костяные пластины, как на запах смерти вышло ещё два трупня.
Хотя, нет… не вышло. Выскочило. Они вылетели прямо из темноты. Один целился в Пятнадцатую, второй — в Кривого. Второму трупню не повезло больше — его одновременно ударил меч Ножа и топор Кривого, успевшего слегка отступить. Оба удачно, и оба в шею. Пятнадцатая приняла своего на копьё, но неудачно, и если бы не страховка Ладны и Хохо, отвлекшегося на бой — то тварь до нашего десятника могла бы и дотянуться.
— Собирай, — повторила Пятнадцатая, снова восстанавливая деловую атмосферу. На сбор трофеев ушел час. Погрузили мы их в мешки и контейнеры, которые Пятнадцатая прихватила с собой. Все трофеи распределились по бойцам десятка, сразу снизив своим весом скорость перемещения.
Дождь всё так же моросил, заливая за шиворот, но тело успело согреться за время боя и разделки. Идти стало гораздо веселее, но только первое время. Холодная вода и промокшая насквозь одежда делали свое дело. Снова стало холодно. Тучи на востоке начинали очень медленно светлеть, и Пятнадцатая повела отряд назад. Атаковали нас как раз в проходе в ту часть кладбища, которая примыкала к форту. Впрочем, что это атака, я понял не сразу.
Сначала в лицо бросило дождевую взвесь, которая неожиданно ускорилась. Ветер налился силой — и я полетел на землю, сбитый воздушным ударом. Рядом упала Ладна, ударившись головой об ограду. Я ошалело крутил головой, пытаясь понять, что произошло, но почти все факелы погасли — и лишь длинная палка Пуза слабо мерцала на земле. На четвереньках я дополз до Ладны и проверил дыхание — девушка была жива, но без сознания. Рядом слышалась ругань. Кажется, Хохо.
— Берегись! — крик Пятнадцатой предупредил об опасности, но никак не подсказал, откуда она придет. Я просто встал на одно колено, крепко сжав копьё. Света была так мало, что я почти не видел острия.
— Ааааа! — чей-то крик в темноте. — Тварь! На! На!
Скулёж и новая воздушная волна — гораздо слабее предыдущей. Я даже не пошатнулся.
— Где он? — в голосе Пятнадцатой появилось беспокойство и, кажется, даже страх. Я мог её понять. Судя по воздушным волнам — это было мурло. И с учетом того, из кого это мурло сформировалось — пряталось оно под землей. Эта мысль заставила меня похолодеть, потому что я, совершенно не думая, старался контролировать направление, откуда пришла вторая волна. Но там, за спиной, лежала Ладна.
Резко обернувшись, я увидел и её, и мурло. Девушка успела прийти в себя, но это не помогло. Тварь оглушила её. Ладна смогла подняться на локте, потянуться к копью, но на этом вся активность и закончилась. В неверном свете факела я увидел, как покрытое слизью мурло, высунувшись из земли, вбило когти Ладне в бедро и подтягивает к себе. Девушка при этом просто водила глазами из стороны в сторону, но не могла раскрыть рот и крикнуть. Ноги её почти уже скрылись в земле, а рукой со щитом она слабо пыталась оттолкнуться. Ужас от того, что я увидел и что будет через несколько ударов сердца, накрыл меня, заставив замереть. Вот девушка втянулась в землю по пояс, и в этот момент я увидел её глаза.
Если до этого я думал, что мне страшно, то, поймав её взгляд, понял: страшно — ей. Густой ужас плескался во взгляде. Пересиливая себя, Ладна сумела повернуться чуть боком и попыталась вцепиться пальцами в мокрую землю, но руки скользили, не давая остановиться. Изо рта у нее вырвался вздох, когда грудь погрузилась в землю, но моё оцепенение спало, и я прыгнул, издав какой-то нечеловеческий рык. Копьё я вбивал в землю, слегка под углом, рассчитывая, что если и попаду по девушке, то ниже пояса, не затронув жизненно важных органов. После выныривания мурла земля была рыхлая, и копье вошло в нее почти без сопротивления, а потом — земля взорвалась, выпуская тварь наружу.
Я — попал. Попал не в голову, не в тело — попал в ту самую лапу, которой мурло тащило Ладну, и практически её перерубил. Ответная атака твари была страшна. её злобный рёв практически впечатал меня в мокрую землю. Ладну изломанной куклой бросило рядом. Краем глаза я успел увидеть отлетающие в сторону фигурки Пятнадцатой и Хохо, спешивших ко мне. Факел погас окончательно, скрывая темнотой окружающее пространство, а я — оцепенел. Не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Стало трудно дышать — воздуха не хватало ни на крик, ни на вдох и выдох. Только глазами вращать ещё было можно. Силы испарялись вместе с остатками воздуха в легких, а рядом уже слышалось тихое воркование мурла, подобравшегося к Ладне. Сквозь заложенные уши я услышал слабый, полный боли вздох, почувствовал пробежавший по коже мороз и всё-таки сумел втянуть в легкие воздух.
В голове если и прояснилось, то ненамного. Снова пробежавший по коже мороз, и крики с той стороны, где были бойцы десятка. Видимо, тварь ударила новой воздушной волной. А рядом что-то стукнуло по земле. Сил не было ни пошевелиться, ни подняться. Но я не мог сдаться просто так. Челюсть у меня двигалась, и я до боли закусил губу. Ещё больнее, ещё. Боль смыла оцепенение — откуда я знал, что это поможет? — и заставила снова вздохнуть. Удалось двинуть рукой, на которой висел щит, и я нащупал ладонь Ладны. Та сжимала и разжимала пальцы — снова была под оглушением. А рука опять куда-то скользила. И я просто вцепился в нее и начал подтягиваться. Перевернулся на живот, помогая себе рукой с копьём.