— Если ты будешь на меня пялиться — дам в морду, — сообщила Пятнадцатая.
— Прости, задумался, — я отвел взгляд и посмотрел в кружку.
— Над чем? — спросила Пятнадцатая.
— Над словами поддержки и утешения. И своим запасом слов, — не стал скрывать я.
— И где? — уточнила Пятнадцатая. — Где мои слова поддержки и утешения?
— Понимаешь, вот с запасом слов и вышла засада, — признался я. — Но, если что, знай: я с тобой и бояться нечего.
Пятнадцатая прыснула и поставила кружку на стол. Я даже испугался, что она сейчас уйдет, но вместо этого девушка начала хохотать, чуть не потеряла равновесие и оперлась мне на плечо.
— Шутка удалась по независящим от меня причинам, — прокомментировал я больше себе, чем девушке.
— Шрам, дурак ты! — я тоже решил обидеться, но, когда Пятнадцатая хохочет — получается слишком заразительно, а смеяться и обижаться еще сложнее, чем есть и разговаривать. — Недавно ты такую речь толкал перед толпой очень расстроенных, голодных и злых бойцов, что даже мне стыдно стало. А теперь сидишь — и слов не нашел! Как?!
— Что как?
— Как у тебя это получается? — Пятнадцатая всхлипнула и стёрла со щеки слезу. — До слёз… Просто до слёз…
Я уткнулся в кружку и сделал большой глоток, с удивлением отметив, что прятаться после очередного своего «выступления» начинает входить у меня в привычку. Но сегодня не было ни сил, ни желания себя исправлять. Спрятался — и спрятался. Как это часто бывало, когда мы с Пятнадцатой общались, после непродолжительного разговора наступила тишина, которую даже прерывать не хотелось. Пятнадцатая уютно пристроила голову у меня на плече и тянула своё вино.
— Ладно, пойду я спать, — сказала она. — Завтра опять на весла.
— А я так надеялся, что мы дальше пойдем под парусом, — вздохнул я.
— Честно, вот я тоже, — Пятнадцатая натянула сапоги на ноги и встала. — Но надо грести.
— Ну раз надо… Спокойных снов.
— И тебе.
И ведь так и не сказала, зараза такая, что её гнетёт.
Но весь день сидеть на вёслах не пришлось. В какой-то момент Рыба и Суч решили, что силы ветра нам будет вполне достаточно, поэтому лавочки убрали, вёсла сложили — и баржа продолжила двигаться без нашей помощи. Берег, казавшийся ещё вчера далеким и недоступным, приближался. Пуща осталась позади и сменилась каменистой равниной, переходившей в холмы. Как я понял из рассказов и карты — это были предгорья Южных гор. Когда-то они носили совсем другое название, но теперь для людей они стали границей их земель. Южной стеной, отделяющей от сердца Диких Земель. Стена там тоже была, прикрывала единственный проходя между горами и морем.
Впереди, в туманной дымке, обозначился контур береговой линии — выход из залива. Ещё одно узкое место, через которое предстояло проплыть. К востоку от него стоял Форт Ааори, где несли свою службу многие воины — нори, вэри, лори. Огромная армия, снабжаемая силами княжества Мобан и Виор, на которых император наложил такую обязанность. Став нори, я хотел бы попасть туда, а не оставаться в Мобане, где все вокруг презирали тебя. Говорят, что там к ааори отностятся хотя бы по-человечески.
Ночью баржа бросила якорь неподалеку от скалистого берега, который исключал возможность подобраться к нам на плотах незаметно. Хотя деревьев вокруг было мало, серые люди уже не в первый раз умудрялись нас удивить. Пусть лучше в запасе будет больше времени, если вдруг придется уходить.
Следующий день выдался прохладным и пасмурным. Северный ветер гнал баржу к морю, а два скальных обрыва, обрамлявших выход в море, приближались. Возможно, бойцы успели бы заскучать, но Пятнадцатая виртуозно находила для всех дела. Кто-то драил палубу и трюм, кто-то разбирал грузы в грузовом отсеке, кто-то готовил шикарные завтраки, обеды и ужины, кто-то управлял кораблем, а кто-то — ухаживал за спасёнными ааори. Никто из больных так пока и не пришёл в себя достаточно, чтобы рассказать про свои злоключения.
Я старался проводить как можно больше времени на палубе — то помогая с парусом, то наводя наверху порядок. Всё это давало возможность смотреть на море — оно мне нравилось. Да, оно не было таким ласковым, как мне иногда вспоминалось, не отливало лазурью в лучах солнца, но его мощь и мерное дыхание завораживали меня. Если бы я не знал про тварей, заселивших глубокие воды, давно бы уже предложил уйти в открытое море, полное опасностей и неизведанных земель.
К выходу из залива баржа добралась ещё до ужина, и скорость резко замедлилась. Теперь мы плыли на восток, и северный ветер не слишком нам помогал — хотя наши мореходы и придумали, как закрепить парус, чтобы поймать его. Пришлось снова садиться на весла. Скальные обрывы остались позади, и на всём протяжении берега тянулся широкий галечный пляж, за которым высились холмы. Когда уже пошли первые разговоры о том, чтобы искать место для стоянки, на вершине одного из них показались вооруженные люди, замахали нам, что-то закричали и побежали к берегу.
Пятнадцатая вытащила весло, оставив лежать его поперек палубы, и бросилась на нос. Через минуту оттуда раздался приказ:
— Поворачиваем к берегу!
Баржа неторопливо изменила курс и поплыла носом на пляж. Причина, почему мы понадобились отряду, обнаружилась достаточно скоро — на склоне холма появилась группа серых всадников. Приближаться к группе серые не стали, оценили обстановку и направили своих двуногих скакунов назад.
— Поднажали! — скомандовала Пятнадцатая.
Недалеко от берега Рыба отдал приказ сушить весла, но оставаться на местах. Баржа по инерции проплыла ещё немного и проскребла носом гальку.
— Лестницы на нос!
Лестниц у нас было три. Сделали их ещё в первые дни на случай, если придется сходить на дикий берег. В этот раз они пригодились. Все три лестницы споро скинули с носа, и уже через несколько секунд вверх взлетел закованный в броню эр. По другой лестнице поднималась женщина. Пятнадцатая толкнула меня, и мы протянули руки, помогая им забраться на борт. Следом уже поднимались другие бойцы.
— Сиятельные, — Пятнадцатая склонилась в положенном поклоне. Точнее, попыталась, но эр быстро остановил ее:
— Ааори?! Кто десятник?
«О! Где-то я уже слышал это! И тем же голосом!» — подумал я, а вслух вырвалось настолько непотребное, что стало страшно:
— Вам нужны люди, чтобы перенести груз, сиятельный?
Над палубой на миг повисла тишина, которую прерывал только стук спрыгивающих на палубу бойцов.
— Что? — спросил эр Скаэн, стягивая шлем, а потом неприлично заржал. — А! Пятнадцатая! И как это вас сюда….
— Скаэн, ты их знаешь? — удивлённо спросила женщина, которая, как оказалось, тоже носила кольцо эра.
— Даже имя помню — оба два! Вот этот шутник — Шрам! — латная рукавица, которой эр радостно хлопнул меня по спине, чуть не переломила позвоночник.
— Эр! Серые!
Там, где ещё недавно скрылись всадники противника, теперь появилась многочисленная пехота.
— Да дрянное семя! — взревел Скаэн. — До чего упёртые! Кто тут старший? Командуйте отплывать.
— Все забрались? — эра повернулась к бойцам.
— Оба десятка на борту, эра! — громыхнул по груди кулаком усатый лори.
— Так чего стоим?! — удивился Скаэн.
Пятнадцатая замерла, не в силах начать командовать в присутствии старших. Стоявший рядом Хохо ткнул её в бок, и девушка сбросила оцепенение.
— Что встали?! На весла! Живо! — зарычала она, но все еёподчиненные уже занимали места на лавках. А вот несколько нори, поднявшихся на палубу, дёрнулись, но были остановлены засмеявшимся эром.
— Шрам! Найди замену мне, себе и Хохо! Тащи девчонок из кухни!
Я опрометью кинулся на кухню. На нос мимо меня пробежали Рыба и Суч с длинным шестом. Рыба на ходу приказывал.
— Гребём обратным ходом! Раз!
Гребцы опустили весла, но баржа и не подумала двинуться.
— Всем на корму! — зычно крикнул Суч.
Новоприбывшие кинулись бегом по палубе, Суч и Рыба упёрли шест в пляж и навалились.
— Раз!.. Раз!
Баржа дернулась и, приподнявшись на волне, заскользила от берега. Рыба и Суч бросили шесты и кинулись к рулю. Я к этому времени вместе с Хохо и Пятнадцатой распутывал парус, который мы, отвязав, крутанули вокруг мачты, когда шли к берегу. Эр, эра и два десятка бойцов молча наблюдали за всем происходящим с кормы, но не вмешивались. Позади них суетились Суч и Рыба.
— Крепите парус в прямое положение! — крикнул нам Суч. — Рыба, крути на ветер!
Баржа неторопливо повернула левый борт к берегу — и это послужило сигналом для серых, которые поняли, что добыча уходит. Самые нетерпеливые выхватили луки и дали залп.
— Стрелы слева! — крикнул Хохо.
— Вёсла поднять — под борт! — прокричала Пятнадцатая.
Те бойцы, кто сидел слева, продолжая удерживать весла в воздухе, присели под фальшборт. Бойцы справа прикрылись самими веслами. Из первого залпа серых до баржи долетело несколько стрел, которые воткнулись в борт и пустое пространство палубы.
— По лучникам противника беглый! — рявкнул Скаэн, и захлопали тетивы луков на корме.
— Крепите! Крепите! — надрывался Рыба, пока мы с Хохо пытались закрепить тросы, фиксирующие нижние углы паруса. Моя память дёрнулась и по своему обыкновению выдала:
«Брасы, наверно. Мой — подветренный».
«Да откуда же всё берётся-то?» — подумал я, но ловко затянул узел. Тот получился сам собой, хотя никогда раньше я таких не вязал.
— Раз!.. Раз!..
Вёсла успели сделать несколько взмахов, прежде чем Пятнадцатая снова не предупредила:
— Слева-сзади! Стрелы!
На этот раз серые целились лучше, но большинство стрел долетело только до кормы, где стояли спасенные с пляжа воины. Те прикрылись щитами и продолжили стрелять в ответ. Рыба и Суч успели спрятаться за фальшборт.
— Суши весла! — закричал Рыба. — Тин, Гвоздь — с нами!
— Разойтись по каютам! Живо! — взяла командование в свои руки Пятнадцатая.
Парус хлопнул пару раз, наполнился ветром — и баржу потащило от берега, уводя из-под обстрела. Пущенные серыми стрелы бессильно били в воду за кормой. Ааори-гребцы с палубы сбежали быстро и охотно, а привлеченные с кухни девушки вернулись к готовке. Баржа медленно начала разворачиваться параллельно берегу, и Рыба принялся раздавать указания Тину и Гвоздю по переориентации паруса.