Фельдфебель Хорст оглядел строй своих подчинённых и, потерев рукой висок, продолжил:
— Так, на чём я остановился. Вы, двое, — он указал рукою на крайних солдат, — в дозор, Шульц — продолжайте чинить свой грузовик, Айсман помогите Шульцу. Вольно. Разойдись.
Водитель Гельмут Шульц устало пнул колесо своего Опеля и, забравшись в кабину, крутанул мотор электрическим стартером. Опель завёлся с половины оборота и радостные возгласы, не желающих ночевать в степи солдат послужили командой к продолжению движения. Через две минуты колонна продолжила движение, волоча Опель со сгоревшей проводкой на тросе.
Группа старшины с Алексеем вернулись в овраг и устроили праздничный ужин. Вопросы Алексею задавать все стеснялись, но все были очень рады, что человек с такими фантастическими способностями не прошёл мимо них, а оказал помощь и спас жизнь. Бойцы снова обрели оружие и уверенность в своих силах, а это уже немало. Ещё два дня личный состав лейтенанта Ефимова оправлялся от ранений, а Алексей с группой бойцов пополняли запасы продуктов на дороге.
Глава 14
Перед выходом лейтенант Ефимов всё же решил поговорить с Алексеем.
— Алексей Николаевич, я бы хотел переговорить с вами.
— Всегда пожалуйста, товарищ лейтенант.
— Я бы хотел узнать в каких случаях мы можем расчитывать на вас?
— Федор Александрович, разум человека обладаем огромным диапазоном возможностей. Мне частично удалось разгадать его тайны и мои возможности я и сам не всегда представляю. Единственное, что могу сказать, что не в состоянии остановить пулю, снаряд или падающую на голову мину и воскресить уже умершего. С остальными задачами я думаю, что справится могу.
— То есть, к примеру, мы можем захватить в плен какого-нибудь генерала или полковника и с ним выйти к своим?
— Да, можем. Единственная просьба, чтоб о моих способностях бойцы не болтали. Рано или поздно эта информация попадёт германской разведке, а как я уже сказал, пулю пущенную из-за угла в голову я остановить не смогу, а у меня тоже есть большое желание вернуться к жене и сыну.
— Я поговорю с личным составом, и, надеюсь, что они отнесутся с пониманием к вашей просьбе.
— Вот и хорошо.
Только отошёл лейтенант, и к Алексею подошла Екатерина.
— Алексей Николаевич, можно мне с вами поговорить по поводу ваших врачебных талантов.
— Слушаю вас, товарищ санинструктор.
— А вот лечить так, как это делаете вы, без лекарств и перевязок, этому сложно научится?
— Смотря чему конкретно. Если выращивать утерянные конечности, то пожалуй это очень индивидуальные возможности, а останавливать кровь, чистить раны, убрать боль и частично залечить — это смогут многие.
— А можно мне каким-нибудь образом попасть в эти многие?
— Не вижу преград. Единственное, что нужны раненые для, так сказать, наглядности и если до перехода линии фронта у нас выпадет такая возможность, то я думаю, что я помогу вам в расширении ваших возможностей в целительстве.
— Спасибо вам, Алексей Николаевич.
— Да пока, в общем-то, не за что.
— А за линией фронта?
— А там, Катенька, НКВД, а насколько я в курсе, это весьма серьёзные и строгие товарищи, а у меня документов нет.
— Так мы с товарищами можем за вас поручится.
— Можете, верно. Только вам самим ещё нужно доказать, что вы те, за кого себя выдаёте, а не немецкие агенты с чужими документами или не предатели родины.
— Извините, я это как-то забыла. Всё время мечтаю, как к своим выйдем…
— Не волнуйтесь, товарищ санинструктор… Как-нибудь это разрешится. А сейчас присядьте на что-нибудь, я вам открою часть возможностей вашего мозга, чтоб вы могли начать привыкать к новым ощущениям.
Катя оглянулась и, не найдя ничего подходящего, просто села на песок склона. Алексей проделал уже ставшие привычными манипуляции с целительскими каналами.
— Ой, а что это с моим зрением? Так и должно быть?
— Да. Это зрение целителя. Теперь вы пройдете и посмотрите на всех бойцов, где у кого и что на ваш взгляд не так, а потом поделитесь своими наблюдениями со мною.
— Хорошо, Алексей Николаевич. Я мигом!
Алексей улыбнулся, — шебутная девчушка, — и переключился на дальнейшую работу с патронами карабина.
Как и хотел Алексей, он создал патрон, дающий плазменный шар в метр диаметром, способный выводить из строя танки. Обработав таким образом сотню патронов, Алексей поднял глаза и увидел стоящих рядом бойцов. — М-да. Увлёкся… — подумал Алексей.
— А, что это вы сейчас делали, товарищ народный целитель?
— А что вы видели?
— У вас по головке патрона огоньки бегали.
— А-а. Это я, товарищи красноармейцы, заговариваю пулю на танк. Чтоб в танк стрельнул и нет его. А то шибко много у германца этих танков.
— Это верно, что много. А нам таких пуль заговоренных сделаете?
— Конечно сделаю. Несите.
— Так у нас всё с собою. Красноармейцы скинули вещевые мешки и достали россыпью патроны. Покрутили головами и достали запасные портянки и на них уже и высыпали горку патронов.
— Только вы, товарищи их отдельно держите, чтоб просто так не пожечь.
— А что, и правда такая пуля танк сожжёт.
— А вот мы как-нибудь это и испытаем.
— Товарищ Новиков, — раздался звонкий голосок Кати. Товарищ Новиков, я осмотрела часть бойцов. У старшины почки простужены.
— А вот у товарищей красноармейцев?
— Вот у товарища Филина с коленом проблемы видно.
— Верно. Продолжайте.
— А у товарища Серебрякова пульсация не здоровая в ухе.
— Ух ты. А у меня и правда ухо стреляет, — отозвался Серебряков.
— Тогда, товарищи красноармейцы, мы вас просим немного побыть учебным пособием для начинающего целителя Иващенко Екатерины. Вы согласны?
— Если подлечится, то согласны, — красноармейцы переглянулись.
— Хорошо. А теперь, Катенька, смотрите в целительском диапазоне и запоминайте внимательно, что я делаю.
Алексей начал восстанавливать ухо Серебрякова.
— Видите?
— Да, вот этот зелёный поток стал более светлым и начал светится изнутри.
— Теперь попробуйте тоже самое вы, — Алексей вернул в изначальное состояние рунные цепочки.
— А как?
— Вы же видели, что должно получится? Вот и представьте, что подхватываете эти энергетические потоки и усилием сознания превращайте в то, что должно быть у здорового человека.
Катя шумно выдохнула и начала работать с потоками энергий, а через пять минут снова выдохнула и, посмотрев на Алексея, спросила:
— Вроде всё?
— Да. Поздравляю с первым исцелением.
— А вот, вы, Алексей Николаевич, когда лечили Лейтенанта Ефимова держали руки на ране.
— А это был спектакль для вас. Вот появляется из ниоткуда, заросший щетиной мужик с немецким карабином — и в какой ситуации вы будете чувствовать себя спокойнее? Когда он отдал вам карабин и держит руки на виду? — И Алексей снова сотворил светляка, приковав внимание к своей руке, — или когда он просто стоит и больные, вроде как без чужого вмешательства выздоравливают.
— То есть можно руки не задействовать?
— Да как вам удобно, но всю работу делает мозг, — и Алексей постучал себя пальцем по лбу.
— Мы отвлеклись, а у нас ещё красноармеец Филин с коленом и старшина с почками. Приступайте Катенька, а я понаблюдаю.
Катя прикрыла глаза и замерла на несколько минут.
— Фух, — снова выдохнула девушка. — Получилось?
— Верно. Поздравляю! А теперь смотрите внимательно на красноармейца Филина.
Алексей внедрил связку рун на импотенцию в ауру бойца.
— Что видите?
— Вижу петлю черной энергии на половых органах товарища Филина.
— Верно. Вот так выглядит искусственная импотенция. Вам, как девушке и целителю надо уметь себя защищать, в том числе от насилия. А теперь попробуйте повторить тоже самое на Серебрякове…
— Не надо на Серебрякове, — побледнел Серебряков. — Вон, на Филине тренируйтесь. У него и хрен толще.
Алексей и Катя засмеялись, а Филин сидел бледный с круглыми глазами, полностью оправдывая свою фамилию.
— Не волнуйтесь, товарищи красноармейцы. Мы всё вернём в здоровое состояние. — поспешил успокоить бойцов Алексей.
Екатерина несколько раз накинула и сбросила петлю импотенции на Серебрякова и, поблагодарив бойцов от лица медицинской службы, присела рядом с ними на песок и тоже стала смотреть, как бегают огоньки по головкам патрон.
— А вообще, товарищ санинструктор, таким образом можно остановить и сердце. Имейте в это ввиду. Всё-таки война. Екатерина молча кивнула и погрузилась в свои мысли. Шли последние часы, когда можно было свободно посидеть, а дальше дорога в ночной степи.
Через пару часов лейтенант построил бойцов, и маленькая армия решительно двинулась в степь. Долго пройти отряду было не суждено. Красноармеец Селёдкин провалился в сусликовую нору и сильно растянул связки ноги. Пока Екатерина приводила в порядок ногу красноармейца, Алексей попросил лейтенанта подозвать всех бойцов и внедрил ночное зрение всему личному составу отряда.
— Слышь, Филин? Ты теперь не один. Нас теперь вон сколько — шутили бойцы.
— У-ху, — отвечал Филин. — Даже одна сова есть, — Филин косо посмотрел на Катерину.
— Сейчас я за сову одному Филину тёмную петельку накину…
— Приношу свои извинения, товарищ сержант медицинской службы — прошептал Филин.
— А, что за петелька? — спросил Петренко.
— А это наш санинструктор у народного целителя научилась на мужчин импотенцию наводить.
— А это что за зверь такой? — не унимался Петренко.
— А это, красноармеец Петренко, такой зверь, который не позволяет мужчине реагировать на женщин так, как заложено в него природой, — внёс свои пять копеек в обсуждение Алексей.
— Вы мне, товарищи, на ночь глядя такие вещи лучше не рассказывайте. Я ж теперь всю ночь спать не буду, — прошептал Петренко.
— Верно, Петренко, — вмешался лейтенант. — Вы в гол