– Он и крутит – для меня цена две монеты за три штуки. Вот и считай. Все, давай укладываться, завтра рано вставать.
Хантер быстро пересчитал патроны и тихо ухмыльнулся.
– Что мало, не смотри. Не на войну идем, вдоль периметра слегонца поерзаем. Станет жарко – вернемся. Не зевай завтра, понял?
Сон как обычно не шел. Зато от обилия впечатлений шла кругом голова.
– Тагир, в блокноте я прочел, что наша цель – реколонизация Нового Дома. Кто проводит колонизацию и зачем?
– Я не знаю, что тебе ответить. Знаю лишь то, составителям блокнота не стоит верить. Называть мясорубку колонизацией – лицемерие или идиотизм.
– А местные?
– Муры здесь жили всегда. Это их мир. Аборигены – потомки тех, кто попал сюда так же как мы пятьдесят-сто лет назад. Думаю, Муры не особо удивились, когда по их райским кущам начали бродить толпы первых «попаданцев». Есть информация, что до эпохи войн люди попадали в Новый Дом более организованно. Муры приняли появление хомосапиенсов как данность, а вот люди свое пришествие – нет. Сотни версий, десятки научных институтов и бог весть сколько тайных обществ, исследуют феномен. Что у правительств с военными и спецслужбами, что у «масонов» цель не в том, чтобы население узнало правду. Изыскания ведутся уже более ста лет, то есть циклов, а воз и ныне там.
– Неужели совсем ничего? – искренне удивился парень.
– Конечно, существуют догадки, смутные слухи о какой-то Системе. Откуда возникают новички, как их доставляют на поверхность и кому нужен этот жестокий эксперимент – мне не известно. А если кому известно, тот молчит. По наблюдениям моего наставника – Сибиряка, Система реагирует на положение дел. Например, во время последней войны в зоне боевых действий высадок колонистов не зафиксировано, а после войны схема поменялась с массовых точечных забросок на равномерный «засев» всей поверхности. Количество колонистов сократилось, зато каждого обеспечили рюкзаком с продуктами и снаряжением. В арсенале появилось оружие на базе местных образцов, средства связи. Номенклатура необходимых предметов постоянно расширяется за счет тех же медикаментов.
– То есть на частные угрозы Система реагирует, а по большому счету дает сбой?
– Именно.
– А дурики из той же оперы?
– Возможно травма в процессе доставки. Не знаю. «Попаданцев» можно разделить на пять видов: условно нормальные, «шизики», «дети» и «тормоза». Нормальных по моим наблюдениям треть, иногда меньше. Так или иначе, но психические расстройства встречаются у многих. Шизики – это неадекваты с отклонениями, вызванными патологией мозга. Их расстройства врожденные, а не приобретенные здесь. Таких много. Безнадежны и зачастую опасны. Далее по численности идет странная категория внешне взрослых людей, чье умственное развитие и поведение на уровне маленьких детей. Впрочем, такие довольно быстро взрослеют – иногда и года не проходит. С «тормозами» вроде твоего Гоши сложнее – это неполноценные личности и их социализация проходит сложнее. Многие неспособны сами себя обслуживать, с трудом общаются – при полностью рабочей нервной системе. Но всех под одну гребенку я бы не стал, внутри каждого вида очень широкая градация. «Шизики» разные бывают, «тормозов» тоже повидал немало. Вот из них-то наполовину рабский барак и состоит. Да и гибнут они чаще.
У Хантера возникло ощущение лекции. Словно наставник озвучивает когда-то заученный с чужих слов текст.
– А мы с тобой?
– Отдельный разговор. Док, Мичурин… Дания твоя явно намерена наш суровый коллектив разбавить… К слову, способностями своими не свети прилюдно. Будут вопросы – людей шли ко мне, а шелупонь – на три буквы. Понял?
– Да. Тагир, где сейчас твой учитель?
– Сибиряк? А выкупился он и в Вавилон с караваном ушел.
– Как выкупился?
– То до Фашиста еще дело было. При Дядюшке. Система почти такая же была. Притаранили ему тяжелый пулемет и пару коробок патронов. Как раз из того бункера, что на минном поле, где ты ночевал. Карту он же рисовал. И не зря, как видишь. Вот Дядюшка нам вольную выписал и с Караваном о проезде для нас договорился… Сейчас, кстати, действует правило: привел двоих и свободен. Работаешь на себя за половину добычи…
– Значит, Данию и Гошу мне засчитали?
– Хочешь правду знать? Нет. Потому правило и действует, что редко кто его выполнить может! Кто сам пришел к воротам Фашиста, тот его добыча! А я тебя выкупил. Фашист любит, чтобы все были делом заняты, а не вынашивали коварных планов по его свержению.
Я работаю на этих скотов за половину любой добычи за пределами Базы. За это каждую декаду я должен приводить троих ра… человек бесплатно, с половинной долей в рюкзаках. На самом деле это мой взнос за этот вот довольно безопасный угол и другие возможности. Со сверхплановыми найденышами я имею право поступать по своему усмотрению, но зачастую Фашист предлагает их ему недорого уступить, а я не отказываю… Я доходчиво объясняю? За троих, что на этой декаде сверх плана на Базе очутились, Фашист рассчитался тобой. И наложил категорическое вето на твое очко для Грязеныша и прочих любителей нетрадиционной задчатины. Но Фашист нам план по новичкам поднял – теперь требует пятерых каждую декаду.
– Ничего, я парень здоровый, не надорвусь. А ты чего не ушел с учителем?
Тагир немного подождал с ответом.
– Не успел. Решил напоследок по сусекам поскрести, да со следующим конвоем и двинуть. Да пришлось заночевать за Периметром. Вернулся с рейда, а тут реформы. Фашист в результате дворцового переворота Дядюшку с подручными – в расход и объявил себя гендиректором Базы. Должок на меня повесил чужой и на счетчик меня. Дом этот на его территории, стало быть, квартплату надо платить и обязательно вперед. Со временем счеты у меня возникли к Хищникам и мотомародерам. Теперь ты вот объявился – Хантер-уникум… Не отпускает меня База никак. Уснешь ты сегодня или нет?
– Как-то неубедительно…
– Ну, ты и наглец. Здесь не хуже и не лучше, чем в других местах. Каждый хорош на своем месте. Так устроит? – как можно ровнее ответил наставник.
– Устроит. Раз уж жить предстоит здесь, то у меня за забором заначка. – открылся стажер.
– А не две? – Тагир беззвучно и невидимо ухмыльнулся в душной темноте охотничьих апартаментов. – Часть груза ты по любому припрятал на месте первой-второй ночевки, а еще часть и стволы где-то поблизости. Когда засек Жнецов или сторожевые башни.
– Так и есть. Колдун, однако!
– Давно живу здесь. Ствол в надежном месте?
– Ну, так место неприметное. Сухое, прохладное.
– Гоша знает?
– Ближнюю заначку только приблизительно. Лично прятал. Без свидетелей.
– Все равно, стволы они у тебя всю дорогу видели? Видели. С твоими попутчиками могут захотеть пообщаться Робинбэд и Зверобой. Им наверняка станет интересно, каким это образом трое новичков к нам доковыляли, чего по пути видели, чего нашли, да где спрятали… Эх, Робин-бобин-барабек – скушал сорок человек. Парни бывалые – сразу вычислят, что и как. Повезло, что они у соседей задержались, а то возникли бы к тебе вопросы, будь спокоен.
– Ну, про ту, что в бункере у Мирного знает только Дания. Там жрачки немного. Ту, что тут неподалеку, ни Дания, ни Гоша ни в жизнь не найдут.
– Че-то дельное?
– На месте последней ночевки в броневике сверток нашел. В нем карабин, как у меня отняли, только навороченный больно. Глушитель у него здоровенный и как бы обрезиненный, что ли. Прицел оптический – метров за сто саранче по две-три пули в головенку клал! Магазины на тридцать патронов в такой штучке брезентовой – на грудь вешать удобно. Сами патроны непростые, а вроде как малошумные. Звук не громче, чем толстую книжку на ковер шмякнуть. А еще он очередями может. Только мало этих патронов бесшумных осталось. Зато добра всякого полный рюкзак скинул там же.
– Вот это хвалю! Отбой.
Хантер готов был поклясться, что в голосе наставника прозвучали нотки искренней гордости.
3 день 8 декады Мёртвого Сезона.
Старший охотник придирчиво осмотрел экипировку стажера, поправил топорик на поясе и махнул рукой: попрыгали-поехали. Выходили отнюдь не налегке: помимо армированной безрукавки Хантер нес арбалет с дюжиной болтов, «Картечницу», патронташ, топор, флягу с водой, разделочный и боевой ножи, мини-рюкзак с необходимыми вещами – аптечкой, солью, мешками для мяса и веревкой.
Перед выходом старший охотник пояснил:
– Тебе полезно будет азам поучится, да и свежатинки люди просят. Заказ поступил – поле расчистить, чтобы рабам можно стало моркошку собирать. Три-четыре дня поднатаскаешься, да заодно кольцо осады порвем. Потом уже скорую помощь начнем изображать. Когда сюда шел, понял, наверное, что саранча пасется бдительно и равномерно по всему периметру. Потому как гонит их что-то на человека. Чтобы в дальний выход идти, надо сначала широкую дорожку проложить. Наука!
Как обычно на воротах обогнали печальную демонстрацию рабсилы. Те несчастные, кто был в своем уме, провожали охотников глазами, источавшими благоговение и дикую зависть. По сравнению с большинством жителей Базы, охотники пользовались невообразимыми правами, свободами и жизненными благами, недоступными рабам даже во сне. Со временем Хантер постиг истинную цену этого безумного купажа чувств.
Без охотников жизнь на Базе мало бы чем отличалась от существования гарнизона осажденной крепости. Хозяйственная жизнь за периметром стала бы попросту нерентабельной – Дикое поле взимало с обычных людей слишком высокую цену кровью и патронами за каждый мешок моркошки и вязанку дров.
Люди вроде Тагира, проходили через полчища осаждающих Базу монстров, как нож сквозь топленый трилобичий жир. Чтобы вернуться с добычей, не превращая заурядный выход в масштабные боевые действия. Чего бы там не думали о себе бандиты-часовые, кукующие на вышках и в дотах по периметру Базы, «вратари» Замка, охрана Караван-сарая и даже гарнизон Муров, а каста охотников всегда находилась на острие удара, быстро и эффективно разбираясь с наиболее опасными порождениями Дикого поля. Они очищали поля от многочисленных стай саранчи и успешно контролировали погол