Высокие узкие туловища зрительно увеличивали бронежилеты с наплечниками и короткими фартуками и прямоугольные пластиковые ранцы на спинах. Прямо под ними параллельно земле торчали упакованные в ткань, перфорированную затейливым узором, веретенообразные «дыни».
Головы бойцов защищали закрытые шлемы с прозрачным забралом и без отверстий для усов в отличие от мумии «танкиста». С правой стороны на оригинальной подвесной системе крепились легкие пулеметы, хотя массивные тела муравьев могли бы выдержать отдачу и более мощного оружия. Муры не стояли на месте, постоянно перетаптывались, а их тела ритмично раскачивались из стороны в сторону с небольшой амплитудой.
Обоняние Хантера выдержало серьезный напор необычного кисло-пряного запаха, который все же не показался ему неприятным.
– Синие Муры. – Шепнул Тагир. – Когда-то им принадлежала большая часть мегаполиса. В их … муравейнике одним из первых на планете поселились люди и сложилось новое общество. Если б не чертова война, ребята бы уже жили в раю земном!
Амбрэ, источаемое Мурами, Тагир никак не прокомментировал, что не удивительно после химической атаки, пережитой напарниками на Толкучке.
– Которые союзники? – Уточнил Хантер.
Сопровождающий скосил глаза на Хантера, но промолчал.
– Ага. Союзники они людям-аборигенам. Нас, пришлых, за таковых, увы, не держат. Пока не получим гражданство поселка со статусом союзного. – Совершенно равнодушно пояснил Тагир. Охотники сбавили ход у начала целой экспозиции с довоенными видами и Тагир обратил внимание стажера, как здесь жили до последней войны.
Русый пацанчик вынуждено остановился, шумно выдохнул и, отвернувшись, что-то прошептал. Стихийная экскурсия «дикарей» его явно тяготила.
Хантер открыв рот, пожирал глазами огромные постеры, живописующие мирную жизнь: диковинные здания утопавшие в зелени, парки с фонтанами, фруктовые сады, огромные, но построенные с душой производственные и административные корпуса, научные и торговые центры… чистое голубое небо… улыбающиеся дети… беспечно прогуливающиеся пары… строители на объекте… школьники, заглядывающие в билетную кассу кинотеатра… регулировщик уличного движения… какое-то собрание мужиков в деловых костюмах… рабочий во время обеденного перерыва. Контраст шокировал. Особенно били по нервам две фотографии – Карнавал на Весенней площади и Ярмарка «Сезон скидок». Невероятный фейерверк живых цветов, красочных нарядов и счастливых лиц.
Изображения навевали воспоминания о прошлой мирной жизни, которые все чаще являлись Хантеру в самый неподходящий момент. Мужчина остановился у фотографии, изображавшей счастливую семью с полными сумками покупок, на фоне которых его тележка с емкостями трилобичьего жира и пакетами вяленой саранчатины выглядела жалко. Задний фон составляла витрина крупного супермаркета. Одно из рекламных изображений гласило: «Супчик „Вкусняшко“: и голод вам не грозит!».
Стажер обернулся на звук удара в мягкое, сопровождаемый глухим оханьем. Заносчивый гид едва стоял на ногах, прислонившись спиной к стене и держась за грудь обеими руками. Тагир придерживал юношу левой рукой за плечо и при этом посматривал на кулак правой.
– Проще надо быть, проще. – Зловещим шепотом посоветовал пареньку охотник, наклонившись к поникшей русой башке с растрепанной прической. – Договорились?
Не дожидаясь ответа, Тагир потащил Хантера вместе с тележкой за угол.
– Не комплексуй, напарник. У них все было: мирное небо, цветущие сады, охотчие до утех бабцы и горы жрачки. И они это все бездарно просрали. А теперь задирают нос, потому что у них в сортире горит свет.
Оказалось, что уже пришли: прямо перед носом нарисовался небольшой тупичок с огромным шкафом, столиком и на первый взгляд хаотичной горой разнокалиберных коробок и ящиков. За столиком сидел лысый и крючконосый субъект в нарядной жилетке и бабочке на голое и очень волосатое тело. Напевая что-то заунывное, пучеглазый раскладывал пасьянс, а может и гадание, игнорируя визитеров. Над всем этим великолепием под потолком гордо реяла самодельная вывеска с подсветкой: «Цукерман и партнеры».
– Знакомься, Хантер, это Цукерман. Тварь конченая.
– Вай-вай, Тагирчик, дорогой мой поц-перевертоц! – Мужчина сгреб карты и широким жестом предложил охотнику сесть. – И незачем так грубить при незнакомом молодом человеке!
– Я вас только что познакомил, Сима. Глаз бы тебе выбить, чтобы внимательнее стал.
– Серафим Борисович. – Цукерман поднялся, тщательно вытер потную ладошку о штаны и собрался, было подать ее Хантеру, но затем передумал и спрятал вслед за картами в карман жилетки.
– Хантер. – В свою очередь представился стажер и остался стоять. Свободный стул в тупичке оказался всего один.
Дальше началось непонятное. На вопрос Тагира «Достал?» Цукерман отрицательно покачал головой. На следующий вопрос «Когда?» – печально вздохнул и изобразил такую вселенскую скорбь на лице, что Хантеру захотелось подкинуть бедолаге денег на жизнь. Каково же было его удивление, когда Тагир выложил на стол одну за одной четыре золотых монеты с двуглавым орлом и золотую цепочку с иконкой.
– Монеты в основной капитал. За цепь давай чего есть. Но сначала расчет. – Пояснил свои манипуляции охотник.
Цукерман просиял и сгреб монеты в руку. Подошел к здоровенному металлическому шкафу, полязгал замками, сложил монеты в одно из отделений, достал гроссбух, вписал туда приход, расписался, дал расписаться Тагиру.
Из нижнего самого большого отделения на свет явились две пластиковые коробки с рационами новичков по пять штук в каждой. Цукерман составил их на тележку охотников. Сверху легла упаковка ампул с витаминами и пластиковая бутылка с санитарным гелем.
– Так. – Согласился с ассортиментом Тагир. – Теперь за цепь.
Цукерман сноровисто вскрыл одну из своих коробчонок и вытащил три килограммовых упаковки ореховой крупы.
– Свежая! Грибы сушеные возьмешь? Очень рекомендую.
– Если тоже ореховские и первый сорт, то давай.
Торгаш сунул нос в другую коробку, показал Тагиру два объемистых кулька с мешаниной коричневых кусочков разного размера, сложил их обратно и присоединил коробку к крупе. Затем Цукерман замер в позе попрошайки и собачьими глазами уставился на Тагира.
– Еще. – Одними губами сплюнул охотник.
Цукерман безропотно добавил литровку чистой воды. Охотник кивнул и потребовал: Еще!
Противная сторона всплеснула руками, закатив глаза под потолок, но в коробке прибавилась пачка галет.
– Еще. – Дожимал жадину Тагир.
Торгаш выставил на коробку с грибами две высоких банки с томатным супчиком «Вкусняшко».
– Ух ты! Сто лет этой дрянью не блевал! – Продолжал торговаться Тагир. – Видно смерти моей хочешь? Довоенные же запасы?
– Таки ни стыда, ни совести у этих людей! – Запричитал-заголосил обиженный до глубины кошелька торгаш. – В этом сезоне изготовили, вот же дата! В Орешке два цикла назад запустили линию. Настоящий мясной бульон, помидоры, фасоль и зелень, а корнеплодов совсем немного! Настоящая «Вкусняшка», только свежая и гораздо вкуснее!
– «Вкусняшку» твою и до войны жрали нищие, – Тагир повертел одну из новеньких с виду банок в руках, проверяя срок годности. – А сейчас и вовсе «Говняшко» надо написать.
– Ой! Таки посмотри на меня внимательно, поц! Сам всю декаду питаюсь и ни разу назад не полезла! Вот те крест!
Тагир ответил собеседнику лающим смехом и на этом напарники покинули «офис» экономного торгаша.
Вернулись назад по богато освещенному и украшенному коридору к другому торговцу – Калите. Переговорная комната примыкала к складу, куда рабочие увозили металл. Тагир обменял свои товары – жир и саранчатину – на две пятилитровки питьевой воды с добавлением йода и немного винтовочных патронов.
– Калита Денис Матвеич, коммерческий директор филиала. – Представил стажеру одноглазого толстячка в панамке и с планшетом.
– Хантер.
И в этот раз рукопожатия не случилось. Видимо в этом насквозь антисанитарном мире традиции претерпели изменения. Торгаш увел напарников в кабинет, усадил на потрепанный антикварный диван и самолично налил всем крепкого чаю. Себе в напиток плеснул из маленькой бутылочки толи сиропа, толи настойки.
– Рассказывай. – Бросил он Хантеру. – Как шли сюда. С кем. Откуда.
Наставник кивнул головой, и стажер снова поведал про свой «анабасис», исключая эпизоды с находкой «глушенного» карабина и организацией стихийных схронов. Если что – наставник напомнит. Но тот промолчал.
– Занятно-занятно. – Пробормотал себе Калита под нос, доставая из металлического портсигара и закуривая сигарету. – Как мыслишь, Тагир, откуда происходит напасть сия?
– По всему выходит, что Рой, но по уровню уж больно на работу Демонов смахивает…
– Прямо скажи, что твоя чуйка подсказывает: те или эти?
– Рой. – Тагир сделал Калите успокаивающий жест в виде открытой ладони. – Но Роевые всегда приходят толпой. В прошлый раз…
– Помню. – Калита скривился, словно сам участвовал в уничтожении диверсантов. – Значит и этот, и другой чисты, а под подозрением только женщина?
– Да. Я проверил. – Отчеканил охотник.
– Сказать Фашисту, чтоб завалил ее?
– Если она та, кто мы думаем и пришла одна… – Закинул удочку Тагир, интригуя торгаша, изо всех сил играющего роль разведчика, некой тайной.
Калита натянул маску, которую можно было прочесть и как «Не томи уже!» и «Что у нас сегодня на ужин?».
– Убить всегда успеется. Надо посмотреть. Мне в бункере у Фашиста не рады, поэтому подождем, когда ее сплавят к Маэстро, а там мы за ней присмотрим.
– По-твоему, что-то крупное затевается? – Торговец мазнул взглядом по лицу Хантера.
– Конец Мёртвого Сезона близок. А Затишье здесь никогда не было тихим. – Прописная истина прозвучала в устах Тагира веским предостережением.
Гости допили чай. Хозяин докурил и завершил разговор не то просьбой, не то заданием:
– Тагир. Надо решать с «абреками». Радикально. Но пока опять прикорми их и посмотри, что и как. Жору и его «вратарей» возьму на себя. В конце сезона строительный конвой придет. Есть планы восстанавливать тридцать второй блок-пост. Муры гарнизон дадут. В прошлый набег черные свою роль сыграли, но сейчас пользы от них все меньше, а вреда все больше. Сам понимаешь, лучше там Рой встретить, чем пережить еще одну осаду…