– А что, уже поздно?
– Скоро будет. Книга, наверное, замечательная.
– Неплохая. Все про гражданскую войну в Америке, – добавила она, отмечая место, где остановилась. Вилли слегка приподняла губу, мимолетно переглянувшись с Сибил. Они с Сибил обсуждали эту книгу, когда она только вышла в начале года, одолжив ее у Гермионы; Вилли, полиставшей ее, показалось, что героиня неглубока, как суповая тарелка, и поверхностна, что на уме у нее только мужчины, наряды и деньги. Сибил предположила, что эпизоды с гражданской войной должны быть неплохими, а Вилли, которая их пропустила, возразила, что, по ее мнению, они играют очень незначительную роль. Сибил сделала вывод, что, кажется, эта книга не в ее вкусе. Попросив Хью подержать ее шитье, Сибил спустила ноги с дивана, но встать сама не смогла, и Руперт подошел, чтобы помочь ей. Вилли тоже решила, что пора ложиться, чтобы уснуть к тому моменту, когда Эдвард закончит партию.
– А где Рейчел? – спросил кто-то, и Дюши, укладывающая свои очки в стальной оправе в шкатулку с рукоделием, ответила:
– Она легла пораньше, у нее голова.
В действительности Рейчел после ужина ушла в кабинет Брига, чтобы позвонить, и у нее состоялся восхитительный (и расточительный) разговор, который длился шесть минут и результатом которого стала договоренность о том, что Сид приедет к обеду. Понедельник был признан подходящим днем, поскольку почти вся семья собиралась на пляж.
– А разве им не все машины понадобятся? – последовал вопрос С. Но Рейчел считала, что вряд ли, а если и так, то она доберется до Бэттла на велосипеде, чтобы встретить поезд. Эта картина, Рейчел на велосипеде, вызвала у С. бурный восторг, прерываться на полуслове было неловко, но как-никак это телефон ее родителей, однако, когда она напомнила об этом, после короткого отклика С. «да, ангел мой» разговор продолжался. Потому минут и получилось шесть вместо строго определенных трех, которые в семье считались достаточными для междугородних звонков. Не имея возможности поделиться восторгом и радостью с родными, Рейчел решила почитать в постели и уснуть пораньше, и когда встретила Айлин с кофейным подносом в коридоре, то попросила передать миссис Казалет, что у нее разболелась голова и что вниз она уже не придет. Но по пути наверх ей подумалось, что надо бы проведать девочек и убедиться, что Клэри устроилась удобно. Луиза и Полли лежали в постели – Луиза читала, Полли вязала, а Клэри валялась на полу на животе и что-то писала в тетради. Радость всех троих при виде Рейчел польстила ей.
– Садись ко мне, тетя Рейч! Я читаю ужасно грустную книгу, тут все про Бога и про людей, которые постоянно рыдают. Дело происходит в Канаде, тут есть злая тетка. Совсем не такая, как ты, – добавила Луиза.
Рейчел присела на ее кровать.
– А ты что вяжешь, Полли?
– Свитер. Для мамы. К Рождеству. Правда, хотела связать к ее дню рождения, только это секрет, его очень трудно вязать подолгу. Не говори маме.
– Да, выглядит очень трудным.
Узор и вправду был непростым: на фоне ажурного бледно-розового полотна – вывязанные шишечки.
– Хорошо, что есть такой цвет – «грязно-розовый», – продолжала Полли. – Он уже совсем не такой розовый, как когда я только начала.
– Грязно-розовый носили в прошлом году, – напомнила Луиза. – А к тому времени, как ты его довяжешь, он уже совсем выйдет из моды. Но твоя мама не очень-то следит за модой, значит, вряд ли будет возражать.
– Цвета, которые им идут, люди носят в любое время, – сказала Полли.
– С рыжевато-каштановыми волосами надо всегда носить зеленый. И синий.
– А ты, оказывается, эксперт в вопросах моды, Луиза! – Девочку следовало слегка осадить. Рейчел повернулась к Клэри, которая по-прежнему писала. – А ты чем занята?
– Да так, ничем особенным.
– Что это ты пишешь? Дневник?
– Просто книгу.
– Как интересно! О чем она?
– Да так, ни о чем. Просто история кота, который знает все, что творится в Англии. Родился он в Австралии, а в Англию приехал в поисках приключений.
– А карантин? – спросила Луиза. – Он бы не смог.
– Почему это не смог? Он просто взял и приехал.
– Ему пришлось бы провести полгода в карантине.
– Наверное, можно об этом тоже написать, а потом – что он уже в Англии, – миролюбиво предложила Полли.
Клэри захлопнула тетрадь и молча легла в постель.
– Ну вот, теперь она дуется.
Рейчел расстроилась.
– Ты ведешь себя очень некрасиво, Луиза.
– Я не нарочно.
– Это еще ничего не значит. Нельзя сначала наговорить гадостей, а потом в оправдание сказать, что ты не нарочно.
– Да, нельзя, – согласилась Полли. – От этого рано или поздно испортится характер. А все дело в том, что ты жалеешь, что сама не додумалась написать книгу.
Вот это замечание попало в цель, что сразу заметила Рейчел. Луиза вспыхнула, извинилась перед Клэри, и Клэри ответила, что все в порядке.
Рейчел поцеловала их всех по очереди, все они сладко пахли влажными волосами, зубной пастой и мылом. Клэри обняла ее и прошептала, что утром покажет ей сюрприз. Луиза еще раз извинилась шепотом, а Полли только хихикнула и сказала, что ей не о чем шептаться.
– Будьте добрее друг к другу и погасите свет через десять минут.
– Какой произвол! – услышала она возглас Луизы, не успев отойти от двери. – Какой ужасный произвол! Если, по ее словам, сейчас половина девятого – или десятого, я не расслышала, то через десять минут после ее ухода будет…
Так или иначе, легкая обида их объединит.
В понедельник Хью встал, оставив Сибил в постели, наскоро позавтракал вместе с Дюши, которая ради этого поднялась пораньше, и уехал в Лондон в половине восьмого. Он считал, что Сибил не следует ездить на пляж, и попросил мать отговорить ее. Дюши согласилась; день обещал быть знойным, среди дядей и теток найдется кому присмотреть за Полли и Саймоном, а сидеть на горячей гальке под палящим солнцем, не имея даже возможности окунуться (в положении Сибил об этом, конечно, и речи быть не могло), по мнению обоих, ни к чему. Хью подавил в себе мгновенный порыв зайти к жене после завтрака, решил, что лучше не будить ее, и вздохнул с облегчением. Сибил, лежащая в постели и с нетерпением ждущая, когда он заглянет к ней, услышала, как он заводит мотор, поднялась с постели и успела увидеть, как машина скрывается за поворотом подъездной дорожки. Спать уже совсем не хотелось, и Сибил решила устроить себе долгую роскошную ванну, пока ее не занял кто-нибудь другой.
Сборы в дорогу наконец закончились лишь в одиннадцатом часу. Расселись по трем машинам, набитым полотенцами, купальными костюмами, корзинами для пикников, ковриками и личными вещами, который каждый из них счел необходимым взять с собой для развлечения. Младшие дети прихватили ведерки, лопатки и сачок для ловли креветок – «и совершенно напрасно, Невилл, здесь же нет ни одной креветки». Няни взяли вязание и «Мир детской», Эдвард – фотоаппарат. Зоуи – «Унесенных ветром», свой новый купальник с американской проймой – темно-синий, с белыми пикейными бантиками у ворота и сзади на талии – и темные очки. Руперт – альбом для эскизов и несколько угольных карандашей. Клэри – жестянку из-под печенья, чтобы собирать ракушки и всякую всячину. Саймон и Тедди – две колоды карт, так как недавно научились играть в безик. Луиза взяла «Большой-большой мир» и банку «Wonder-крема» (хранился он и правда плохо – стал водянистым на дне и покрылся какой-то зеленоватой коркой сверху, но она считала, что ему надо найти применение), а Полли – свою бокс-камеру «кодак-брауни», лучший подарок из всех полученных ею на прошлый день рождения.
У Вилли в пляжной сумке лежала книга про Нижинского и его жену, а также баночка крема «Божественный бальзам», лейкопластырь и запасной купальник – она терпеть не могла сидеть в мокром. Эдвард, Вилли и Руперт ждали за рулем машин, в которые постепенно набивались пассажиры, к началу поездки уже успевшие взмокнуть, а в некоторых случаях и всплакнуть от жары и убежденности, что их посадили не в ту машину.
Миссис Криппс проводила их взглядом из окна кухни. Ей пришлось не только стряпать завтрак, но и с семи часов трудиться не покладая рук, чтобы заготовить сэндвичи с крутым яйцом, сардинами, сыром и ветчиной собственноручного приготовления, а также тминный кекс, овсяные лепешки и бананы на сладкое. И вот теперь наконец пришло время спокойно выпить чашечку чаю, пока не явилась мадам с распоряжениями.
По причинам, излагать которые ей не хотелось, Рейчел было трудно известить Дюши о своих договоренностях. Она передумала просить машину: несмотря на жару, велосипед обеспечил бы ей больше свободы. Но когда Дюши вышла к завтраку и завела расспросы, Рейчел сочла своим долгом выдать их тайну и сообщить, что она и Сид собрались пообедать в чайной, и Дюши, которая считала обеды в отелях, ресторанах и даже чайных нелепой тратой денег, а также неподобающим поведением, настояла, чтобы они приехали домой к обеду, и вызвала Айлин с просьбой передать Тонбриджу, чтобы машина была готова через полчаса, прежде чем Рейчел успела возразить. «После обеда мы сможем прогуляться, – подумала она. – Это будет не хуже. Почти ничем не хуже». От дальнейших возражений ее отвлекла Сибил, которая, хромая, вошла в маленькую столовую, извинилась за опоздание и с явным облегчением рухнула на стул. Она потеряла равновесие, выходя из ванны, и подвернула ногу, объяснила Сибил. Рейчел, которая служила в ДМО[10] в последние годы войны, уговорила ее показать ногу. Щиколотка страшно распухла и явно причиняла мучительную боль. Дюши принесла гамамелис, Рейчел – эластичный бинт и корпию, и на ногу наложили повязку.
– Только обязательно держи ее поднятой, – предупредила Рейчел, придвинула к Сибил второй стул и осторожно положила на подушку пострадавшую ногу. В итоге Сибил пришлось сидеть вполоборота к столу, поза была неудобной, и спина почти сразу заныла. Из-за ноги она едва сумела одеться и уже чувствовала себя усталой, а день только начался. Рейчел ушла, чтобы ехать в Бэттл, а Дюши, налив чаю и заказав для Сибил свежий тост, отправилась на кухню к миссис Криппс. Дождавшись Айлин с тостом, Сибил попросила принести ей подушку под спину, а пока ее распоряжение исполняли, просмотрела утреннюю газету, которую оставили открытой на странице зарубежных новостей. Какого-то пастора Нимёллера арестовали после продолжительной проповеди в Далеме – этого названия она никогда не слышала. Сибил решила, что не хочет читать газету, и есть ей тоже не хотелось. Она наклонилась вперед, чтобы Айлин подсунула ей под спину подушку, и при этом как будто чья-то рука медленно сжала ей позвоночник у поясницы. Не успела она заметить это ощущение, как оно ослабло и вскоре исчезло совсем. Странно, успела подумать она, и вдруг без предупреждения ее затянуло в водоворот парализующей, бездумной паники. А потом и паника отступила, лишь осколки вполне понятных опасений всплыли на поверхность в ее мыслях. Полли и Саймон