пример, свежие шкуры можно посыпать солью, чтобы не портились. Рядом с морем в чистом виде соль для готовки не слишком нужна — еду можно замочить и в морской воде. Но вот уходя от берега, приходилось тащить с собой запасы. Надеюсь, бандиты не обратят внимания на несколько столбиков дыма.
На ночлег мы устроились там же, прямо у камня в виде коровьей головы. Каждый сам придумывал себе место для ночлега в меру своего понимания комфорта. Лично я не поленился натаскать листьев, хотя и принёс с собой свой спальный мешок. Кто-то попросту уснул на земле. Всю ночь неподалёку ходил тигр, рычал и требовал поделиться оленем, но его громко крыли нехорошими словами и просили не мешать спать. Под утро голодный кошак понял, что с этими подозрительными типами договориться не получится, а связываться опасно — и ушёл искать себе добычу в другом месте.
Утром отряд двинулся дальше — прямо на северо-восток. Нескольких человек были отправлены нарезать круги по окрестностям, чтобы не пропустить поляну. Но, как оказалось, не заметить её было крайне сложно. Поляна была большая и круглая, слегка вытянутая на север, в глубину острова. На этой поляне и вправду росло всего одно дерево, напоминающее тот самый корень хрена, хотя вокруг были сплошные густые заросли. Странно? Может быть, но от дерева шёл весьма тошнотворный и специфический запах. Останки земных (и не только!) растений и гниющий поодаль трупик какой-то зверушки как бы намекали, что вонь — это ещё не худшее, что есть в дереве. И если вдохнуть испарения полной грудью, можно сразу отправиться домой — в Мыс. Почти что экспрессом!
— Интересно, а яд быстро убивает? — с интересом спросил Дойч, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Иди проверь! — предложил Борборыч.
— Не забывай сообщать об ощущениях, — согласился Толстый.
— Мы будем записывать! — кивнул Вислый.
— Прославишься! — подбивал Толстый.
— Разбогатеешь! — не отставал Вислый.
— Хавалки завалили, и на хрен пошли! — строго посоветовал им Дойч.
— У-у-у-у! — разочарованно протянули близнецы.
— Что ты задумал-то? — спросил я.
— Да вот… Думаю найти, в какой части это дерево яд вырабатывает. А потом набрать его в глиняные горшки и запечатать, — пояснил Дойч. — Придёт враг, а мы его горшками закидаем и всех убьём. Но это так, прожекты… С такого расстояния я даже название дерева разглядеть не могу…
Поляну мы обошли с предельной осторожностью и отправились строго на север. Уже через час местность вокруг нас стала совсем другой. Сплошные заросли сменились островками рощ, под ногами росла густая трава, а наши нежные тела атаковал злобный гнус. Мы проскочили поросший травой взгорок почти бегом и оказались на склоне долины. Вышли мы к ней с неудобной стороны — заваленной скальными обломками, однако это было нам на руку. Внизу в долине было озерцо — и располагался искомый бандитский лагерь.
Борборыч остановил отряд и выслал вперёд нескольких разведчиков. Хотя смысла в этом не было — лагерь итак было отлично видно с нашей позиции. Он располагался на северном берегу, прямо под скальным навесом, защищавшим его обитателей от дождей. Озеро наполняло водой из водопада, срывавшегося с края плато в центре острова. Под водопадом когда-то была пещера, но вода пробила потолок в дальней её части, проторила русло среди камней — и образовала перед входом в пещеру озеро с чистейшей водой. Дно в его центре видно не было — слишком глубоко. Зато были заметны стайки рыб, снующие у берега.
Лагерь бандитов был устроен весьма просто: под навесом были сделаны своеобразные кровати, а рядом горели костры и готовилась пища. Всю чёрную работу выполняли рабы. Около тридцати женщин и два десятка мужчин. Им всем отрубили ноги по колено, приделав взамен подобие деревянных протезов.
— Вот уроды… — заметил Тубик. — Люди боятся умирать, а они этим пользуются. Калечат их и удерживают.
— А те, кто решает самоубиться… С ними как? — спросил я.
— Некоторым удаётся скрыться, но временно… Потом всё равно поймают! — пояснила Мадна. — А других ловят прямо на точках возрождения и возвращают в рабство. Точек ведь не так много…
— Да, так пару раз помрёшь и перестанешь бегать! — кивнул ещё один из новичков, парнишка по имени Пал. — Сейчас уже всё восточное побережье у них под контролем…
— Ничего, эту лафу мы им поломаем!.. — пообещал я.
Свободные жители лагеря были вооружены и одеты сравнительно неплохо. Плетёные из прутьев щиты, копья — всё чаще деревянные, но были и с каменными наконечниками. А самое главное — топоры! У нас в посёлке их делали просто: вставляли обработанный топор в расщеп рукояти и затягивали деревяшку так, чтобы камень ни туда, ни сюда не двигался. У этих альянсовцев всё было организовано по уму: в топорище выделывалось отверстие, в которое намертво вбивался сам топор. И никакой возни с обмоткой! Удобно! К счастью, таких поделок было всего три на пять десятков бандитов.
Рабы ходили кто в чём — во всяком случае, кожу и шкуры на них явно не тратили. В основном, их нехитрая одежда состояла из сухой травы и листьев. Оружия им тоже не выдавали, да и дрова несчастные собирали руками. Если надо было ломать ветку, рабу приходилось долго её гнуть, пока та не обламывалась. В результате нормальных поленниц в лагере не было — а сами бандиты, похоже, колоть дрова не хотели. Были всего три кучи веток и сучьев, все разной толщины и, вероятно, разной степени сухости.
По берегам озера росли толстые пальмы с какими-то плодами. Эти плоды рабы собирали и тащили в лагерь. Первым их название определил Дойч.
— Финики! — просветил он нас. — Это финиковые пальмы. Половину уже объели, придурки…
— Половина осталась, — заметил я. — Мы тоже поедим фиников!
— Лучше набрать плодов и высадить их рядом с посёлком! — ответил наш полковой умник. — У меня справки по размножению нет, но финики точно вырастают из плодов.
Идея была неплохой — вопрос только в том, сколько будет расти дерево прежде, чем даст плоды. Успеем ли мы насладиться первым урожаем, или так и будем смотреть на молодые деревца, пока игра не закончится? Вообще этот вопрос многим не давал покоя и ломал все долгосрочные планы. Так или иначе, кокосы в окрестностях Мыса стали заканчиваться… Пока ещё хватало картошки и моркови, но и эти овощи скоро будут нам недоступны. Ходить за едой придётся в края дальние и не очень безопасные… А это плохо…
Разведчики вернулись и сообщили, что бойцы Альянса были в своём репертуаре — ни дозорных, ни охраны. Сидят, жрут финики и мясо — и пьют что-то алкогольное из общего бурдюка. Расслабленные они какие-то…
Борборыч посмотрел на небо, почесал тыкву и выдал:
— Ночи ждать не станем. Так раскатаем! В лагерь ведёт два прохода между берегом озера и скалой. Делимся на три группы. Две группы пойдут на штурм, а третья будет отлавливать беглецов, которые попытаются уйти вплавь. Группа, которая атакует с запада — уходите сразу за край долины. Вдоль скалы там растут кусты, вот за ними и попробуйте незаметно подкрасться как можно ближе. Группа с востока будет идти, скрываясь за обломками скалы. Третья группа просто прячется, пока не начнётся бой.
Борборыч и планы, планы и Борборыч… И ведь, блин, опять всё сработает! Вот я бы такое выдал — и нас бы засекли ещё в тот момент, когда мы позиции занимали. Однако когда всё то же самое предлагает наш рейд-лидер — план работает! Ну как так-то? Что за несправедливость?.. Я тоже хочу иногда покомандовать!.. И ведь проверено: при совершенно одинаковом плане он срабатывает только у Борборыча, а у всех остальных — проваливается. Магия какая-то! Чёрное колдунство социальной стратификации и жизненной предопределённости!..
Стоило мне вытащить булаву, как в моей голове проснулся внутренний тренер.
«Давненько ты не брал в руки оружие, герой! Так чего теперь сидишь?»
— Так жду… Когда атаку начнём… — растерялся я.
«Ты — герой! Ты — воин одиночка! — возмутился овцебык. — Как ты смеешь дожидаться трусов из поддержки?! Раз взялся за булаву — беги вперёд, круши, ломай черепа!».
— Тренер, а вам случаем никто курс по стратегии и тактике не читал? — вкрадчиво спросил я.
«Вот только попади ко мне лично, наглец! Буду убивать, пока не начнёшь плакать, как телёнок!» — пообещал обидчивый инструктор по самоубийственным атакам.
— Ага… Только мне ещё дожить надо до того светлого мига, когда я к вам попаду! — заметил я.
«Трусить в кустах — это не жизнь! Это позорное существование!»
— Отличная философия, но я не в кустах! Я за камнями жду атаки, — поправил я овцебыка и услышал в ответ возмущённое сопение. Надеюсь, это не помешает тренеру раздавать ценные инструкции.
В нашей «гвардии» было четыре тяжёлых бойца. Номер один — конечно, я со своей страшной булавой. Второй — Барэл, таскавший мою старую дубину, успешно модернизированную силами Ручки. Номер три — некто Ворм из новичков (да, на Земле это был тощий червь, но в игре расклад такой, что теперь он напоминал шкаф тридцатых годов — такой же массивный и тёмный от загара). И номер четыре — Гена. Нет, Гена вовсе не был крокодилом. Гена был самым настоящим афросибиряком — и звали его, на самом деле, Вася. Сложно приходится в суровые зимы чернокожим сибирякам… Их пигментный слой имеет свойство бледнеть, приобретая непередаваемый зеленоватый отлив. А уж сколько раз он слышал анекдот про американских шпионов в Сибири… С учётом того, как Гена прокачался, совет в общении с этим милейшим добрым человеком был только один: не вспоминайте этот анекдот. Никогда! Ни за что! Убьёт и расстроится… Причём, именно в этом порядке.
Атаку мы начали «по-борборовски»: сначала из кустов вырвалась группа, обходившая долину. Сразу за ними выскочили мы — и кинулись перекрывать сухопутный путь из-под навеса. Делалось всё молча. От последних обломков до прохода внутрь лагеря оставалось метров сто. Чем дольше нас не увидят — тем лучше. Третья группа пока продолжала сидеть в укрытии.
Бандиты, к сожалению, нас заметили — видимо, совсем уж дураками они не были. Но на подготовку у них осталось всего секунд пять. На Земле спортсмены пробегают стометровку всего за 10–11 секунд. Но у них ведь нет игровой системы! Так что в этот раз мы точно побили олимпийский рекорд Земли.