И тут встал он… Бородатый, кучерявый, как грек… Ну да, я тоже кучерявый и иногда бородатый, но ведь я — это я! А не какой-то там Спартак местного разлива!.. Хотя я прямо почувствовал укол ревности… В руке своей сей гордый раб сжимал каменное копьё, которое кто-то из нас вчера потерял. И где только прятал всё это время? В другой — топорик с костяным наконечником. В его орлином взоре читалась решимость и смелость.
— Бежим!!! — заорал он и кинулся к стенам посёлка, увлекая за собой выпущенных рабов прежде, чем кто-то из бандитов понял, что происходит.
С радостным рёвом толпа людей устремилась к частоколу. Прямо за ними, возмущённо крича, бежала та самая группа бандитов, которая возражала против рабского труда в благородном деле очистки лагеря. Ну а за ними — самые ленивые, которые всё хотели свалить на невольников.
Нет, и на этом вся эта необычная процессия не заканчивалась… Потому что со стороны пляжа с яростным рёвом возвращалось остальное войско Альянса. И двигались они на удивление быстро. Видимо, подстёгивала их мысль о том, что теперь готовить, убирать и таскать поклажу придётся самостоятельно.
Оттолкнув Кадета, сдирающего очередной виток повязки, я схватил булаву и рванул к воротам, а позади меня вился шлейф из листьев, кожаных лент и бегущих «гвардейцев».
— На стены!!! К бою!!! — крики Котова и Кирилла прозвучали почти в унисон.
За короткий миг сонный посёлок буквально взорвался изнутри, и из «крепости» в нижний Мыс хлынуло почти всё вооружившееся население.
— Открывай ворота! — крикнул я группе охранников, но те и так уже поднимали створку, куда протискивались самые быстрые рабы.
Впрочем, их было так много, что у меня в глазах рябило. Оказывается, мне почти не соврали про мой чудесный прыжок через частокол. Теперь я воочию наблюдал, как бегущие на адреналине люди перебираются через высоченный забор.
Чтобы прикрыть их отступление, нам пришлось преодолевать встречный поток через ворота. И фиг бы у меня получилось, если бы сзади не подлетел Барэл с близнецами. Как один маленький, но сильный ледокол, мы всё-таки пробились сквозь толпу. Вдоль всей стены стояли бывшие рабы, помогая другим перебираться в Мыс. Они парами подкидывали вверх тех, кто не успевал пробиться к воротам. Наверху люди цеплялись за частокол и уже хоть тушкой, хоть чучелком пытались перевалить на нашу сторону.
Повезло, как обычно, не всем… Кто-то вместо бегства в Мыс — кинулся в лес. Кто-то был пойман бандитами и сбит с ног. А я, Барэл и близнецы оказались нос к носу с первой группой бандитов. Те повели себя странно — как минимум! — и вместо того, чтобы остановиться, напасть, ну или вообще заметить нас, стремглав пробежали мимо. Один даже орал что-то в духе:
— Куда!? Нас! Нас подождите!!! Не закрывайте!!!
А вот вторая группа остановилась и уставилась на нас. Причём, в большей степени на меня. В глазах у них плескался какой-то суеверный, почти животный ужас.
— Не сдох… — опасливо заметил один из бандитов, указывая на меня копьём.
Мне надоела эта игра в гляделки, и я решил поторопить нападающих:
— Эо у’авили, а? — спросил я, подразумевая: «Чего уставились, а?», но вышло как-то совсем плохо. — Авай!
Я поднял булаву, и бандиты отступили на шаг. А я возмущённо поинтересовался, куда это они, и потребовал вернуться:
— Уа?! А’ад!
— Да не хотим мы в Ад, больной уродец! — закричал кто-то из врагов.
Остальные согласно зашумели и отступили ещё на пару шагов. Нападать они явно не собирались, даже на такого больного и невнятного меня.
— Филя, отступаем! — шикнул на меня подбежавший Борборыч. — За стены!
В принципе, предложение было архисвоевременным. Если стоявших напротив придурков я своим видом и страшными заклинаниями запугал, то ревущий Медоед и его «гвардия», быстро и неумолимо приближавшиеся к нам, явно жаждали отмщения за нашу диверсию и уведённых невольников.
Мы развернулись и рванули к воротам, куда как раз забегали последние рабы и бандиты-дезертиры. Вот с последними и вышла заминка: похоже, они от счастья не сразу понимали, что от них так яростно требуют. И только когда вокруг оказывалось много очень злых ополченцев с копьями, внезапно осознавали, что их просят бросить оружие.
Тем временем навстречу наступающему врагу взлетели дротики, но бандиты вовремя остановились и принялись отступать. Я всё ждал сообщения от системы, но его так и не последовало. Видимо, Медоед тоже его дожидался. Но как только понял, что от спонтанного и непроизвольного штурма его уберегли случай и догадливость системы, то махнул своим рукой, спешно приказывая отходить.
Подошёл Кадет и потребовал снимать повязку.
— А оа аыла? — поинтересовался я.
— Зажила она! Так что снимай всё это… И прекрати издавать эти странные звуки, — потребовал парень. — Даже мне от твоего приглашения в нижний мир поплохело…
— Весело было, между прочим! — ответил я, снимая повязку. — А ещё мне Ира пюрешки делала.
— Филя, если среди всего множества людей шутка повеселила лишь одного — значит, это была неудачная шутка! — заметил Саша.
— Да ладно! Скажи ещё, что тебе было грустно меня выслушивать! — возмутился я.
— Ну ладно, если нравится только двоим — всё равно неудачная! — Саша не выдержал и засмеялся.
— Тем более, говорить тебе сегодня придётся много… — согласился Кирилл, подходя откуда-то сбоку, где Котов уже активно приступал к допросу дезертиров.
И да, я был с ним полностью согласен. В общий сложности, в посёлок набилась такая орава людей, что здесь стало попросту тесно. Кто-то плакал, кто-то кричал — причём, не поймёшь, то ли истерично, то ли радостно… Некоторые смеялись, как умалишённые, другие просто лежали на земле, пялясь в небо. Реакция у всех спасшихся была разной, но объединяло их всех одно — им негде было жить, нечего было есть, и вид у всех был донельзя растерянный. Вырвались, называется…
— Давай! Сегодня придётся всем побегать, — вздохнул Кирилл. — Мы становимся густонаселённым мегаполисом, Филь…
— До мегаполиса нам пока далековато! — заметил я. — Но не удивлюсь, если мы теперь самый многочисленный посёлок на острове, да… Так, и что нужно делать?
— Собери группу новеньких и объясни им, что да как, — пояснил мне Киря. — И веди привязываться… Только по несколько человек. Всем им в крепости пока делать нечего! Потом сразу веди к Котову — у него уже целая группа дознавателей работает. Так сказать, отделяет агнцев от козлищ.
Первым мне на глаза попался тот самый революционер, что призвал всех спасаться бегством. В ворота он заходил одним из последних, помогая перепрыгивать другим рабам — и теперь сидел без сил, привалившись к частоколу, и тупо пялился в бесконечность перед собой. Очень слабо себе представляю, что этим людям довелось пережить… Однако, с другой стороны — ведь каждый выбирал сам, как устраиваться в этом мире. Я не считаю себя избранным (всего лишь исключительным и очень скромным!), но вот мне удалось, пусть и не в одиночку, основать жизнеспособный посёлок…
Мы, люди, часто не понимаем, насколько зависимы друг от друга. Вот, казалось бы, один человек может выжить на таком вот тропическом острове. И даже на родной Земле — выживали. Но я слышал, что немало людей успевало сойти с ума — и погибнуть по совершенно дурацкой причине, просто потому что оказывалось в полном одиночестве. Не познакомься я с Сашей в первые дни — интересно, решился бы я на самостоятельное плавание или принял бы правила игры Лосева? И рискнули бы мы с Сашей и дальше увеличивать население посёлка, если бы к нам не пришёл весь такой ответственный и организованный Кирилл?..
Решительно выкинув из головы все несвоевременные вопросы, я подошёл к бывшему рабу и сел рядом.
— Филя! — представился я.
— Знаю… — как-то меланхолично ответил тот. — До сих пор жалею, что не ушёл к тебе, когда распался посёлок Лосева…
— Ага, так ты оттуда? Из Лосевки?
— Оттуда… Будь она неладна!.. — парень вздохнул. — Меня все Секамом кличут… Ну, знаешь, пал-секам. Так-то я Павел Павлович… Ну Пал Палыч…
— Пал-секам? Ведь это что-то, связанное со старыми телевизорами, да? — выудил я из памяти смутные воспоминания.
— Одна из систем цветопередачи, — кивнул Секам. — И да, знаю, прозвище дурацкое. Но другого нет…
— Ну, пойдём, Секам… Соберем ещё людей и привяжемся, — кивнул я. — А то сейчас бандиты сообразят, какая с ними случилась неприятность, и всё-таки пойдут на штурм. Лучше уж к этому времени решить вопрос с возрождением.
Толстый и Вислый сделали своё дело… Пока мы раскидывали колючки, закапывали яйца и занимались гадостями, близнецы говорили с рабами, раздавая ножи. Все новые жители Мыса, кроме бандитов-дезертиров, подтвердили, что именно призывы «гвардейцев» стали решающими, хотя раздумывали о побеге рабы и раньше. Но страшно было — вдруг не примут, прогонят, не разрешат привязаться… Получив гарантии приёма беженцев, рабы наполнились решимостью — и сегодня звёзды сошлись так, чтобы эту решимость удалось проявить. Оставалось нам только отбиться…
Глава 25. Предрассветный замес
В Мысе внезапно стало тесно. И ничего неудивительного: ведь население с двух тысяч человек резко увеличилось в три раза. Почти четыре тысячи рабов сумели не только сбежать, но и укрыться за частоколом. Ну плюс-минус, если кто-то в посёлке и вёл точные подсчёты, то это был не я. Ещё пара тысяч человек разбежались по лесам и окрестностям. И в результате у бандитов осталось всего две тысячи рабов, которые выбивались из сил, стараясь справиться с возросшей нагрузкой.
Беда Альянса была именно в том, что вся жизнь этого объединения строилась на рабском труде. Судя по рассказам, всю чёрную работу выполняли невольники, а сами бандиты старались себя лишний раз не напрягать. Теперь же они вынуждены были начать самостоятельно работать. И, конечно, такая несправедливость немедленно вызвала ропот со стороны рядовых членов Альянса. Это было видно даже из нашего осаждённого посёлка: мелкие стычки, ссоры, постоянная ругань…