о для удачного разбоя присутствовало в окружающей нас действительности: темень, хоть глаз выколи, и абсолютная тишина. С легкостью перескочили через подобие забора, окружавшего дом Мосли. Подошли к черному входу. Сразу приметили его во время рекогносцировки, решив, что это лучший вариант для проникновения в дом. Только я достал кинжал, входивший обязательным элементом в мой наряд горца из императорской свиты, только просунул его в замочную скважину, как изнутри раздался насмешливый голос:
— Очень прошу вас, Коста, (надеюсь я правильно произнёс ваше имя?), не ломайте мне дверь, пожалуйста. Недавно сменил. Во-первых. А, во-вторых, она не заперта. Проходите!
Я от неожиданности чуть не выронил кинжал. И Бахадуру изменило его обычное хладнокровие. Выхватил нож, стал суетливо оглядываться, ожидая полного окружения.
— Прошу вас, проходите! — между тем призывал нас хозяин, уже зажегший свет в доме. — Уверяю вас — никакой засады. Мы одни!
— Что ж.… — я пожал плечами, посмотрев на Бахадура. — Раз просит, чего бы и не войти?
Пират согласился.
— Нож спрячь! — прежде сказал ему.
Сам тоже убрал кинжал в ножны. Открыл дверь. Перешагнул через порог. У входа в гостиную стоял сэр Мосли собственной персоной с охотничьим ружьем в руках и улыбался. Будто-то так и надо всегда встречать долгожданных гостей.
— Прошу! — приглашал проследовать в гостиную.
Я бросил взгляд на ружье.
— А! Это! — Мосли уловил мой взгляд. — Небольшая мера предосторожности. Надеюсь, не понадобится?
— Нет! — ответил я.
— Слова джентльмена достаточно! — Мосли отложил ружье. — Впрочем, с моей близорукостью я скорее могу грозить оконным переплетам, чем непрошенным визитерам.
Я пригляделся к хозяину. Вполне себе приличный упитанный господин. Одет не то, чтобы изысканно, но не без вкуса. Сложно заподозрить в нем чудака, готового пустить в свой дом криминальную парочку.
Мы проследовали в гостиную. На пороге я остановился, чуть не сбив плечом вытянутую руку в латной перчатке «болвана» — муляжа в рыцарских доспехах. Засмотрелся в глубину зала и не смог скрыть удивления, обнаружив Фалилея, сидевшего в глубоком кресле возле камина. Бахадур, наоборот, усмехнулся.
Прошли, расселись.
— Вина или чего покрепче? — спросил гостеприимный хозяин.
— Покрепче! — попросил я.
— Да! Наверное, в этой ситуации лучше, что покрепче! — кивнул эсквайр, протягивая нам с Бахадуром наполненные стаканы. — Рад, что мы не нарушили покой моего захолустья выстрелами и шумом драки! — предложил он тост.
Я кивнул. Чокнулись. Выпили.
— Думаю, вряд ли у вас есть вопросы, как я оказался готов, – усмехнулся Мосли, кивая на Фалилея.
— Нет. Вопрос все равно есть. Один, — я откинулся в кресле. — Как он смог вам все разъяснить?
— О! Конечно! Разумный вопрос, — Мосли присел напротив. — Фалилей пришел с запиской на французском языке.
— Понятно!
— Признаться, я даже рад вашему визиту. Только сожалею, что вы не в своем ослепительном наряде в красных тонах! И что с вами нет вашей супруги. Очень хотелось взглянуть на неё.
— И про неё было в записке⁈ — я бросил гневный взгляд на эфиопа.
— Значит, не ошибся, предположив, что она ваша супруга! — обрадовался Мосли. — Нет, нет! Что вы! Про всю вашу необычную компанию рассказала местная вечерка, — Мосли ткнул на лежавшую подле меня на столике газету. — К слову, бульварное издание, несерьезное. Но охочее до всяких сенсаций, чудес. Оно и понятно. У нас тут со скуки можно подохнуть! Ничего значимого обычно не происходит.
Я взял газету. Сразу нашел нужную заметку. Там описывали прибытие Цесаревича в Виндзор. Среди прочего упоминали и необычную свиту. Особо выделили поразительную кавказскую женщину необычной для Англии красоты и в кавказском наряде. А также сопровождающих её все время лиц, чей вид вызывал и вовсе восторг у местного репортера.
«Представьте себе эту восточную красавицу с черными глазами, в окружении из трех абсолютно разных мужчин. Один из них — статный и видный (хм… спасибо на добром слове), в удивительном красном наряде горца, впервые мною увиденном. Шлем с плюмажем, кинжал у пояса… Это что-то! Двое других будто специально призваны продемонстрировать все разнообразие населяющих планету людей! Один из них — эфиоп, другой — араб! Одним словом, персонажи из „Тысячи и одной ночи“ сошли на наши берега!»
Дальше автор статейки еще и верно подметил, что мы все трое служим восточной красавице, исполняя все её прихоти, никого к ней не подпуская, предугадывая все её желания! Расписался, в общем, дабы взбодрить сонную тишину Итона! Я отложил газету. Впервые внимательно осмотрел гостиную. Порадовался за себя.
Потому что весь зал был увешан портретами молодой королевы Виктории. Они теснились на стенах, чуть не падали с каминной полки и украшали резные перила лестницы.
«Экий иконостас! — усмехнулся про себя. — Да ты малость того, эсквайр, болен! А это мне на руку!»
Посмотрел на Мосли. Он, видимо, понимая, моё удивление, покачал головой.
— Да, да! Можно, наверное, и так считать.
— Как так? — я изобразил наивность.
— Что это болезнь. Вы разве не об этом подумали?
— Не скрою. Безусловно, и такая мысль пролетела.
— Только лишь пролетела?
— Ну, да!
— Почему же не утвердилась?
— Я понимаю вас.
— Сами больны?
— Да. Неизлечимо. Своей супругой. И вы подали мне хорошую мысль. Вернусь домой, также все увешаю портретами Тамары.
— Её зовут Тамара?
— Да. Как царицу. Была в истории Грузии. Может быть, самая выдающаяся царица!
— Вот! Вот! — Мосли неожиданно вскочил, глаза загорелись. И куда только подевалась вся его английская чопорность? — И я уверен, что Виктория станет одной из самых выдающихся королев в истории Англии! Я чувствую это! Она ангел!
«Знал бы ты, англичашка, в какую жабу превратится твоя красотка с годами!»
— Хотите пари? — вдруг молвил сэр Джоносон.
— Спор? О чем тут спорить?
— Не имеет значения! Главное — это пари! Однажды я поспорил с профессором Уильямом Баклэндом, что он съест черноголовую синюю муху. И проиграл. Откуда мне было знать, что этот тип ест все подряд. Даже сердце короля[4].
— Я не хочу ничего есть!
— И не нужно! Достаточно придумать повод для спора! — возбужденно бормотал Мосли. — Если вы не знаете, так мое имя — Джоносон — означает «данный богом». Сама судьба при рождении уполномочила меня на великие свершения. Я готов войти в историю! И знаю, что это случится с помощью Ее Величества! Давайте заключим пари, что у меня получится!
«Все понятно! — думал я, наблюдая за его хождением по гостиной. — Выдумал себе красивый миф. И уже поверил! Немудрено. Тут, видимо, от скуки и не такое помыслишь. Эксцентричность есть оправдание праздности. Но мне ли его жалеть? Пускай себе развлекается, как хочет. Моё дело сейчас не упустить эту золотую рыбку. Будем подсекать!»
— Я искренне надеюсь, что все ваши планы претворятся в жизнь. И, поверьте, сэр Джоносон, я бы с удовольствием посидел с вами и послушал. Обсудил условия пари. Но время позднее. А между тем мы так и не решили возникшей между нами проблемы.
— Бог с вами, Коста! — махнул рукой Мосли. — Неужели вы думали, что я сдам вас полиции⁈
— Не скрою. Думал. А как иначе⁈
— А так, что вы скрасили мой вечер. И вели себя, как настоящий джентльмен! Так что я не позволю себе отправить вас в тюрьму, лишив тем самым вашу очаровательную супругу Тамару такой же картинной галереи, как и у меня.
Мосли рассмеялся. Я поддержал.
— Благодарю! Я очень ценю ваше благородство, — я даже встал и протянул руку.
Мосли её пожал.
— Но… — было затянул я.
— Но проблема остается, хотите вы сказать? — улыбнулся эсквайр.
— Увы.
— Библия?
— Да.
— Увы, — теперь повторил вслед за мной Мосли. — Боюсь, на этом я исчерпал все свое благородство! — опять рассмеялся. — Библию я вам никак не смогу ни отдать, ни продать! Извините!
— Я понимаю, сэр Джоносон. — ответил я, принял глубокомысленный вид, стал расхаживать по комнате, вглядываясь в портреты Виктории.
Мосли напрягся. Следил за мной, пока ничего не понимая.
— Сколько вы положили себе времени, чтобы войти в историю? — спросил я, повернувшись к нему. — Это я к тому, чтобы понять, выполнимо ли возможное пари.
Мосли растерялся.
— Не думаю, что тут можно говорить о каких-либо сроках, — немного заблеял «данный богом». — Это может случиться и завтра, а, может, и в последний мой день на этом свете. Не важно — когда! Это случится обязательно!
— А если не случится? — я позволил себе улыбнуться, чтобы напугать прожектёра.
— К чему вы клоните, Коста?
— К тому, что мы сейчас волею провидения и Господа столкнулись не случайно, — подумал, что нужно давить на его мозоль «богоизбранности». — Мы оба нужны друг другу. Вы, как человек, который владеет книгой, необходимой мне. Священной книгой, заметьте! Я, как человек, который даст вам ключ от первого замка, открыв который вы сделаете первый значительный шаг на пути к своей судьбе!
«Неплохо завернул! Прям, как местный репортер!»
— Про себя я понимаю, — задумался Мосли. — Про вас и про ваш ключ пока, если честно, не совсем.
— Готовы ли вы заключить пари, что мне удастся организовать вам встречу с королевой в течении одного-двух дней? — спросил я в лоб. — Ваша ставка — нужная мне Библия!
Мосли задумался на мгновение. Потом лицо его просветлело.
— Ну, в нашем случае, я дам вам тот ответ, которого вы ждете: да, я расстанусь с Библией ради встречи с Викторией. Если же нет… — он раздумывал буквально несколько секунд. — Вы отдадите мне свой шикарный наряд. И шлем! Шлем — обязательно. Я наряжу в этот наряд своего «рыцаря»! Кстати, я его выиграл. Если бы не это обстоятельство, стал бы я держать в гостиной подобное убожество⁈
Я сделал шаг навстречу. Протянул руку.
— Слово джентльмена? — спросил, глядя Мосли в глаза.