Только здесь нет балкона, с которого «кто-то» может проникнуть внутрь.
Достав одну из своих больших футболок, я надеваю её и отправляюсь в постель. В прошлом я обычно носила трусики, но с тех пор, как Коул стал постоянной частью моих ночей, у меня появилась привычка ничего не носить под футболками.
Это… освобождает.
Я достаю свой телефон и просматриваю Instagram. Элита проиграли сегодня, потому что Ксандер и Эйден были слишком отвлечены.
Ронан опубликовал селфи с тремя другими всадниками несколько часов назад — прямо перед началом игры. Коул стоит сзади, а Ксандер обнимает его и Эйдена за плечи.
Он не улыбается и не хмурится. Это его лицо по умолчанию. Я приближаю его, и моё сердце начинает так же трепетать, как и всякий раз, когда я смотрю на него.
Мои пальцы тянутся к ожерелью, и я на секунду закрываю глаза, представляя, как он проходит через несуществующий балкон и прыгает на меня на кровать.
Это нормально, что я скучаю по нему, когда только что увидела его сегодня утром? Мой телефон звонит, и я вздрагиваю, мои глаза распахиваются.
Если бы моё сердце могло выплеснуться на землю, оно бы выплеснулось прямо сейчас.
Сообщение от Коула. Как будто он телепат и точно знает, когда я думаю о нем.
Коул: Я в твоей комнате. А ты — нет.
Моё дыхание прерывается, когда я печатаю.
Сильвер: Что ты делаешь в моей комнате?
Коул: То, что я делаю каждую ночь, Бабочка. Получаю свою дозу тебя.
Невольная улыбка скользит по моим губам.
Сильвер: Но меня там нет.
Коул: Твои простыни тут. Твой запах тут. Даже твой ящик с нижним бельём.
Сильвер: Не смей туда заглядывать!
Коул: Уже сделал. Ты действительно думаешь, что есть что-то твоё, что я еще не просмотрел?
Сильвер: Ты такой извращенец.
Коул: Признайся, ты возбуждаешься, думая обо мне, лежащем голым в твоей постели, когда я дрочу на тебя.
Я не была возбуждена, но теперь — да.
Я не могу выкинуть из головы образ Коула, трогающего себя на моей кровати. Мои соски напрягаются под футболкой, и я поправляю её, только чтобы они болели сильнее.
И все же я печатаю ложь.
Сильвер: Это не так.
Коул: Почему я тебе не верю?
Сильвер: Мне всё равно, во что ты веришь.
Я печатаю дрожащими пальцами, в то время как другая моя рука исчезает у меня между ног, и я позволяю своей голове откинуться на подушку.
Мои пальцы обхватывают клитор, и я заглушаю свой стон зубами, когда просовываю в себя два пальца, притворяясь, что это он снова пробирается в мою комнату.
Коул: Знаешь, что я думаю, Бабочка? Я думаю, ты мокрая и тебе до боли хочется прикоснуться к себе. То есть, если ты ещё этого не сделала. Ты представишь, что это я, как ты делала это в душе. Ты будешь думать о своих пальцах как о моем члене и будешь толкаться сильно и глубоко, желая, чтобы это был я.
Мои стоны эхом разносятся в воздухе, когда я позволяю телефону упасть в сторону и щиплю себя за соски под футболкой. В тот момент, когда я провожу пальцами по засосам, которые он там оставил, я кончаю.
— К-Коул…
Я стону его имя в тишине комнаты, когда у меня вырывается вздох.
Я все еще тяжело дышу, когда снова хватаюсь за телефон.
Коул: Трогай себя сколько хочешь, но мы оба знаем, что это будет не так приятно, как когда я рядом.
Высокомерный ублюдок. Хотя он прав. Это ничего особенного, с точки зрения интенсивности.
Я ненавижу, когда он прав.
Коул: Приходи завтра пораньше. Я скучаю по тебе, Бабочка.
Я тоже скучаю по тебе.
Я позволяю своему мозгу думать об этом, когда засыпаю, прижимая телефон к груди.
Глава 28Сильвер
Тошнота.
Это второй день, когда я просыпаюсь с таким чувством в течение недели.
Я почувствовала это несколько дней назад, когда готовила еду с Хелен перед тем, как пойти к маме. Потом вчера, когда Саммер заставила меня понюхать новые духи, которые ей подарила мама.
И сегодня тоже.
Вот тогда-то я и взглянул на свой календарь. У меня месячные задерживаются на два дня. Это не должно быть большой проблемой, так как у меня всегда были нерегулярные месячные.
Кроме того, я переживала из-за папиной кампании, из-за психического состояния мамы и из-за того, что держала в секрете все, что у меня было с Коулом. Я каждый день теряю несколько месяцев своей жизни из-за стресса и даже принимаю транквилизаторы.
Вот что я говорю себе.
Это то, что я продолжаю повторять в своей голове во время занятий на фортепиано или даже когда замечаю Адама слишком близко к женскому туалету вскоре после того, как выхожу из него.
Я говорю себе, что принимаю таблетки. Я впервые начал принимать их, чтобы регулировать свой цикл. После того, как я стала сексуально активной, а Коул не пользовался долбаным презервативом, я принимала их почти религиозно.
Я ни разу не пропустил ни одной таблетки.
“Теперь запомните, что таблетка эффективна на девяносто девять процентов, и только в том случае, если вы не пропустите ни одного приёма”. Слова моего врача уже несколько дней крутятся у меня в голове по кругу.
Вчера был день, когда я начала сходить с ума.
Вчера был день, когда я читала ужасные истории от женщин, которые также доверяли противозачаточным таблеткам и забеременели.
Так что прошлой ночью я притворилась спящей, когда Коул прокрался в мою комнату. Это не помешало ему обнять меня сзади, обвиться вокруг меня.
Я не могла уснуть.
Все, на чём я могла сосредоточиться, — это его рука на моём животе, пока он спал.
Моём животе.
Я не дура. Я знаю, что не могу притворяться спящей каждую ночь. Коул не только увидит меня насквозь, но и столкнётся со мной лицом к лицу. Он уловит перемены в моем настроении.
И что потом?
Что, если эта тошнота и потребность вырвать не являются нормальными? Что, если таблетка подвела меня, и я подведу себя, своих родителей и всех остальных?
Это не обсуждается.
Я остаюсь в своей машине напротив аптеки, надев свои огромные солнцезащитные очки и наблюдая за окружающим, как будто ожидая, что репортёр набросится на меня.
Я почти могу представить заголовки газет:
«Замечено: Себастьян Куинс и Дочь Синтии Дэвис в аптеке, покупают тест на беременность».
«Скандал: Дочь Себастьяна Куинса и Синтии Дэвис Беременна До Брака. Отец — её сводный брат».
Меня чуть не стошнило от этой мысли.
Нет.
Я выезжаю из аптеки и направляюсь в школу, слушая свой плейлист на полную громкость.
Мои нервы на грани срыва к тому времени, как я заканчиваю свой первый урок. Коул продолжает наблюдать за мной, и я знаю, я просто знаю, что он поймёт это.
Я должна что-то сделать.
Остаток дня я выжидаю, занимаясь на пианино самым рассеянным образом, пока составляю свой план.
Я жду окончания футбольной тренировки, чтобы сделать свой первый шаг. Впервые за все время Эльза не с Эйденом. Ронан упомянул что-то о том, как она собиралась встретиться с ними в доме Эйдена, чтобы они могли вместе посмотреть игру.
Идеально.
Я на парковке, стою у «Феррари» Эйдена. Как и ожидалось, он выходит первым, его волосы все еще влажные, а сумка небрежно перекинута через плечо. Он даже не потрудился надеть куртку.
Он такой, когда дело касается Эльзы. Поскольку она встречается с ним у него дома, он пропускает несущественные шаги, чтобы быстрее добраться до неё.
Он нетерпеливо отмахивается от меня.
— Убирайся с моего пути, Куинс.
— Я думаю, что я беременна.
Он приостанавливает свою игру «отвали от меня» и прищуривается, глядя на меня, прежде чем вернуться к своему бесстрастному лицу.
— Поздравляю. Я пришлю подарки. Но я не буду предлагать услуги няни.
— Я не шучу.
— И я, честно говоря, не могу дать и двух трахов. Ты заварил эту кашу. Разбирайся с этим.
— Какую кашу?
Голос Коула вырывает меня из этого мгновения, как обречённость.
— Издавай звук, когда приближаешься, чёрт возьми.
Я свирепо смотрю на него.
— Зачем? — Он наклоняет голову набок. Боже, я ненавижу, как хорошо он выглядит после душа, его влажные каштановые пряди падают на лоб, а губы немного краснеют. — У тебя есть секрет с Кингом?
Я вздёргиваю подбородок.
— Может быть, и есть.
Эйден хватает меня за плечи и толкает в объятия Коула.
— Вот, твоя каша. Всегда пожалуйста.
Он садится в свою машину, прежде чем завести двигатель. Я пытаюсь пойти за ним, но сильная рука на моей талии удерживает меня на месте.
Коул стоит позади меня, его передняя часть приклеена к моей спине, а его рука обхватывает меня за талию. Он шепчет мне на ухо тихими, пугающими словами.
— Какого хрена ты делаешь?
Я сглатываю, но во рту у меня пересохло, так что это не успокаивает то, что застряло у меня в горле.
— Мы в школе. Отпусти меня.
— Нет, пока ты не скажешь мне, что, черт возьми, с тобой происходит? Сначала ты притворяешься, что спишь. То ты не будешь завтракать с нами. И теперь ты бегаешь за Эйденом?
Он уловил всё это.
Конечно, он уловил. Коул слишком проницателен. Вот почему мне нужно убраться отсюда к чёртовой матери, пока он не выяснил всё остальное.
Я понятия не имею, как он отреагирует, но я знаю, что бы это ни было, мне это не понравится. Так что мне нужно взять все в свои руки.
Я заставляю свой голос звучать как можно более нейтральным тоном.
— Я решила объявить о своей помолвке с Эйденом для публичности. Дядя Джонатан считает, что это отличная идея.
Он знает. Это всегда было одной из вещей, на которых он настаивал с тех пор, как началась помолвка.
Я жду реакции Коула, готовлюсь к его гневу, но его спокойный ответ застаёт меня врасплох.